фруктами.
– С фруктами? Ого! Я раньше никогда так не пробовал. Можешь мне тоже с фруктами наложить? – робко сел на стул мой новый друг, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что дома, кроме нас, никого нет.
– Да, конечно. Но вот понравится ли тебе? Обычно все от этого воротят нос, – обеспокоено спросила я.
– Давай! – махнул рукой он. – Так ты не ешь мясо?
– Да, не ем, – хладнокровно ответила я.
Обычно, когда я признаюсь людям в этом, они начинают переубеждать меня.
– Ого! А почему? Можешь рассказать?
– Да, могу. Просто я выросла в деревне, среди животных, у которых были имена. Каждый из них был мне другом, и я разговаривала с ними. Когда я вижу кусок мяса, я автоматически представляю его живым бычком, которому я несла травы, или глупым барашком, которого я с дедом стригла. Правда, у меня совсем не получалось, но я старалась. Даже те же самые куры, они были цыплятами, которых я охраняла от коршунов и ворон. Это мои друзья, а я не тот человек, который стал бы есть своего друга, – разъяснила я ему свою позицию.
– Так, ты заставила меня задуматься. Я даже ничего не могу противопоставить тебе. Вроде бы мог сказать, что нам нужны белки и все прочее, но после таких слов тоже начинаю представлять маленьких зверушек. А как же мнение, что человек выше всех? – покосился он на меня.
– Ой, я тебя умоляю. Давай не будем об этой глупости. Если честно, то я была бы рада, если бы людей истребили и оставили землю такой, какой она была до человека, – прожевав кашу с бананами, сказала я.
– Ладно, здесь я с тобой согласен.
– У нас сегодня день полного согласия? – усмехнулась я. – Что-то новенькое. Вчера мне пришлось отстаивать свое мнение с пеной у рта.
– Ну не всегда же нам враждовать, – засмеялся он и выронил ложку.
– Постучи три раза! – громко выкрикнула я.
– Что, прости? – посмотрел в замешательстве на меня яблочный вор.
– Об пол три раза постучи концом ложки. Примета такая, – разъяснила я с полным ртом каши.
– Так ты у нас и в приметы веришь? – улыбнулся Елизар, постукивая концом ложки о пол.
– Не во все. К тому же месяцы каникул у бабушки дают о себе знать, – сказала я и встала, чтобы налить нам чаю. – Какой чай будешь? Черный, зеленый или травяной?
– А чая в пакетиках у вас нет? – осторожно спросил он.
– Ты что с ума сошел. Ты главное при моей бабушке такой глупости не взболтни. У нас только натуральные, – гордо расправила плечи я.
– Тогда давай черный, – медленно и задумчиво произнес он.
Кажется, кто-то никогда не слышал о домашних чаях, да и вообще о чаях не в пакетиках. Что-то пугают меня эти ребята из Красной Звезды. Скорее всего, они и супы там едят быстрого приготовления. Учитывая то, как он уплетает кашу с котлетой и фруктами.
За чашечкой чая мы обсудили новости, которые начались по телевизору. Удобно, когда дома два телевизора – один в гостиной, а другой на кухне. Как оказалось, наши мысли снова совпали. Значит, сегодня нам либо не о чем будет говорить, либо наоборот мы не сможем заткнуться. Сначала я не особо поняла, про что говорят в новостях, но когда Елизар объяснил мне всю суть, то я активно включилась в обсуждение.
На улице снова моросил дождь. Благо ветер успокоился. Как и вчера, я накинула на себя длинную теплую куртку в которой холод был не страшен.
– Что ты сейчас читаешь? Кажется, ты упоминала что-то о чтении, – спросил Елизар, когда мы миновали место, где я обычно рисую.
– Сейчас перечитываю "Джен Эйр" Бронте. Мне очень нравится эта книга. Кстати, здесь я рисую, – указала я на резко срывающийся выступ.
– Так ты еще умеешь рисовать?! – восхищенно переспросил он.
– Ну я бы не сказала, что умею, – замялась я. – Пока я еще не нашла свое течение, но получается весьма неплохо.
– Покажешь как-нибудь свои работы?
– Работы – громко сказано. Так уж, каляки-маляки, – застеснялась я.
– Не говори так. Я вообще рисовать не умею. Как только я беру карандаш или ручку в руки, получается что-то между рисунком трехлетнего ребенка и квадратом Малевича. Зато я неплохо играю на гитаре, – расправил плечи он.
– Ничего себе! – восхищенно выкрикнула я. – Так вот, я так же классно играю на гитаре, как ты рисуешь.
– Это звучит чуть-чуть обидно, но я не обидчивый человек, – усмехнулся он, бегая своими серо-голубыми глазами из стороны в сторону.
– Извини, я не хотела, – извинилась я, как только до меня дошло, что мои слова могли прозвучать обидно.
– Да я не обиделся, ты что, – расплылся в широкой улыбке Елизар.
Позже он пообещал научить меня играть на гитаре, если я помогу освоить азы рисования. Все это мне нравилось, но в тоже время пугало – мы как-то быстро сдружились. Его отношение ко мне казалось не просто дружеским, а чем-то большим. Но все мои наблюдения вели к одному выводу: разыгравшаяся фантазия. Во-первых, мы знакомы всего три дня, во-вторых, он уже помолвлен, в-третьих, возможно, из-за ограниченного круга друзей, я иначе воспринимаю Елизара. Быть может, в обычном обществе друзья ведут себя именно так, как он, а я – лесной дикарь – не понимаю этого.
Несмотря на все противоречия, которые то и дело всплывали во мне, когда я случайно ловила его взгляд, мне нравится, что он с легкостью сглаживает острые углы и часто шутит, разряжая обстановку, и его пессимизм в некоторых вопросах – это черта взрослого человека, реалиста.
– Так ты считаешь, что умирать из-за любви неблагородно? – спросил Елизар, когда наша философская беседа дошла до любви.
– Благородно? Смеешься?!
– А как же Ромео и Джульетта? – остановился он.
– Не спорю, история этой любви очень красивая, но не думаю, что в жизни так бывает, да к тому же умирать из-за любви глупо. По-моему, самоубийство очень эгоистичный способ избавиться от проблем, это путь слабых, которые, испугавшись, ринулись в петлю или за чем-то острым. Мы должны бороться и помогать другим, а не бежать, как крысы с тонущего корабля, который на самом деле даже не думал тонуть. У меня был такой момент в жизни…
– Ты хотела покончить жизнь самоубийством? – удивленно посмотрел на меня Елизар.
– Да, было такое, – опустила голову я. – И мне очень стыдно. Наша жизнь не кончается рядом с какой-то проблемой, ведь способность преодолевать проблемы и есть путь к счастью. Те, кто боятся столкнуться с проблемой – трусы и быть такими не
