— Все нормально? — спросила она.
Она не знала, почему он еще не притронулся к еде, но эти фарфалле в сливочном соусе с нежнейшим беконом вызывали в ней кулинарный экстаз. А уж брускетта с малосольной семгой и домашним сыром сносили крышу
— Боже, Джон, ты обязан поесть. Это невыносимо вкусно.
Натали откусила кусочек пиццы с грушей горганзолой, растягивая сыр и начинку, закрыв глаза от удовольствия.
Джон есть, конечно, хотел. Но сейчас в нем проснулся голод другого характера. Дикий, неистовый. Такой, что аж дышать было трудно. Натали наслаждалась едой, а он наслаждался ее видом. Когда она закрывала глаза и медленно прожевывала еду, Джон с легкостью представил ее у себя в постели. Такую же томную и горячую.
Это все стресс. Да и с женщиной он в последний раз спал достаточно давно. Вечно не хватало времени.
А сейчас после такого зрелища и достойную женщину он не найдет.
Проклятый Пьетро. Устроил им свидание и романтичный ужин, вместо нормального обеда, о котором он просил.
Натали вообще не подходила под объект сексуального желания Джона. После ранения, больницы, в смешном хлопковом костюме, закрывающем всю ее фигуру — с этой целью он и привез его ей. Дергалась от его прикосновений и опасалась мужчин. Довольно серьезная причина для того, чтобы не наживать себе новую проблему. Ему в прошлом хватило женщин, причинивших боль своим отказом.
Нужно отвлечься. Еда и правда была очень вкусной.
Натали попробовала всего по чуть-чуть, но много не ела.
— Тебе нужно восполнить энергию. Ешь еще, — скомандовал Джон, пододвигая к ней бифштекс.
— Нет-нет. Я и так съела, больше, чем обычно, — воспротивилась она.
У Джона закралось подозрение — а не была ли она из тех дам, что вечно сидели на диетах? С такой стройной, даже худощавой, фигурой вполне.
Наконец-то он нашел, что ему в ней не нравилось. Нужно зацепиться. Это поможет продержаться прежде, чем он довезет ее до дома и навсегда помашет ручкой.
Вообще-то было еще кое-что. Натали — агент ФБР. Неважно, бывший или нет. Вот это самый железный оберег от внезапного сексуального желания.
— Почему ты выбрала службу в ФБР? — задал он давно мучивший его вопрос.
— В детстве горела желанием найти убийц моей матери, — Натали после сытного обеда чувствовала себя расслабленно. Немного хотелось спать. Все-таки усталость брала свое. — Моя мама — Ариана Конте в девичестве. Она должна была лететь в Хэмптонс вместе моей бабушкой, Мэри Конте, но вертолет взорвался.
— Что-то слышал об этом. Но вроде это несчастный случай, нет? — Джон пытался вспомнить, сколько ему лет было. Не больше шестнадцати. Весь Манхэттен стоял на ушах. Никто не верил, что в семье богатых и успешных Конте могла случиться подобная трагедия.
— Дедушка Дэнни придерживался другого мнения. И я его разделяю
— Дедушка Дэнни? — переспросил Джон, стараясь не выдать себя. Чуть не поперхнулся.
— Наш с Алексом дед. Именно при его правлении в компании построили знаменитую Башню Конте с видом на Гудзон.
Джон попытался представить, какого это, когда твой дед кто-то вроде такого известного человека. Интересно, какое детство было у Натали?
— Хороший был человек?
— Да. Он умер почти девять лет назад. Я любила проводить с ним время, но моя бабушка, Катарина Лагранж, на дух его не переносила. Виделись мы с ним нечасто.
Какая благоразумная женщина эта Катарина Лагранж. Все правильно делала. Но Джон, конечно, не сказал об этом вслух.
— Ты какая-то бледная, — проговорил он, заметив у нее на лице синие круги под глазами.
— Мне нехорошо. Если ты поел, не мог бы отвезти меня домой?
Что ж, как бы ему не хотелось продлить последние мгновения вместе, они должны были попрощаться.
Их свела вместе общая трагедия, с которой они успешно справились. Теперь пришла пора разойтись по разные стороны и вернуться к обычной жизни.
Глава 10
Глава 10
Монстры тянули её вниз, впивались острыми когтями в ее кожу, разрывая плоть. Она тонула в вязкой жидкости. Чем больше пыталась выбраться, тем глубже погружалась. Но в этот раз кое-что изменилось. Неужели ее зов услышан? Сильные и совсем родные руки вытащили ее из темной липкой грязи. Она услышала успокаивающий глубокий тембр Джона: "Натали, я здесь".
Открыв глаза, она оглянулась.
Она сидела на своей детской кровати в семейном особняке. Над головой белоснежный балдахин с нарисованными флуоресцентной краской звездами. Мама повесила его, чтобы не было страшно спать одной. Натали ощущала себя ужасно взрослой в четыре года и делала вид, что это все глупости. Но на самом деле золотые звезды напоминали ей о мягких волосах мамы. Перед сном она обязательно пересчитывала каждую. Тридцать пять. Не могла уснуть, пока не сосчитает их все.
Натали откинулась на мягкие пуховые подушки в предвкушении. Звезды окрасились в багровый. С них закапала кровь прямиком на ее постель. Она хотела кричать, но из кровати выросли уродливые руки, покрытые шрамами от мелких ожогов, и закрыли ее рот.
«Котенок, не плачь. Мама рядом», — Ариана Конте наклонилась к ней и улыбнулась. От нее исходил теплый свет. — «Мы скоро встретимся».
Натали вырвалась из душивших ее рук.
— Я не хочу умирать, мама! — воспротивилась Натали, пытаясь встать. Ариана вцепилась ей в раненное плечо. Боль разрезала Натали пополам. Она сцепила зубы, чтобы не закричать.
«Ты уже мертва. Тебя убили десять лет назад».
— Нет! Нет!
«Нэтти, милая, не надо кричать. Я рядом», — призрак мамы рассеялся и на ее месте появился Джон. Он нежно погладил ее плечо. Боль утихла.
— Мама права. Как я могу жить? Ты понравился мне, как никто до этого. Но ты любишь другую. Я никому не нужна.
«Позволь мне полюбить тебя, Натали. Стань моей», — попросил Джон.
— Ты разочаруешься во мне. Ты бросишь меня.
Кожа Джона покрылась золотистой чешуей.
«А ты позволь… позволь» — прошептал он, а вместо привычных черных глаз — змеиные хищные зрачки, охваченные огнем…
Натали проснулась, борясь с острой головной болью.
Она одна в своей спальне. Одета в дурацкую пижаму с Эльзой из «Холодного Сердца». Издевательский подарок от Мишель. Подруга узнала о её любви к сказкам, романтическим историям и мультфильмам Диснея. Подарила как-то с фразочкой: «Отпусти и забудь». И это после того, как Натали рассказала немного о своем душераздирающем прошлом.
Иногда Мишель могла знатно бесить, но её неизменно все любили.
Однако больше смущало то, что пижаму она надела не самостоятельно. Да и не особо-то помнила, как оказалась в своей кровати.
Сердце, вопреки здравому смыслу, тревожно постукивало в надежде, что это был Джон и он остался с ней.
Джон привез ее после обеда домой и помог подняться до квартиры. И хоть Натали весь день уверенно держалась, перед самой дверью у неё подкосились ноги. Последнее, что она почувствовала — Джон подхватил ее, не дав упасть. Но и все. Пижаму, будучи в сознании, не надевала.
Кое-как, морщась от боли в плече, Натали встала с кровати и отправилась на кухню.
Щеки загорелись, дыхание сбилось, а в глазах предательски защипало от слез. Джон здесь. Он с ней. Не оставил ее. И готовил что-то до безумия вкусное.
— Запах божественный, — хрипло произнесла Натали. Он что-то резал на доске, параллельно помешивая мясо в сковороде.
— А ты чего встала? — Такой невыносимо красивый в своей чёрной свободной футболке и темно-синих обтягивающих джинсах, что ей срочно захотелось спрятаться в ванной до тех пор, пока не приведёт себя в порядок.
— Я думала, что одна.
— Вот ещё. Ты рухнула прямо на меня, — Джон поднял взгляд на нее, прервав свои кулинарные действия. — И это результат твоего побега из больницы. Я вызвал хирурга, который тебя зашивал. Он выписал тебе антибиотики. Пару раз удалось тебе их впихнуть. Вижу, тебе помогло.
Он что? Ворчал?
Натали на трясущихся ногах села напротив Джона с другой стороны островка.
