— Джон!
Он вздрогнул и хмуро уставился на Натали. Успел переодеться. В футболке с треугольным вырезом, блейзере и узких брюках выглядел как плейбой на вечеринке. Конечно, все черного цвета.
— Ты не спишь? Я тебе тут одежду привез. Ключи в сумке, если что, — сказал и снова засобирался уходить.
Что? Так просто? После всего того, что они вместе пережили?
Натали заволновалась. По-хорошему ей нужно было отпустить Джона Ноулза туда, откуда он пришел. Забыть. И сделать вид, что они всего лишь знакомые. Слишком разные, слишком покалеченные своим образом жизни, слишком неправильные, слишком…
Нет, отпустить его сейчас — подписать себе приговор на бессонные ночи и сожаления до конца своей жизни. А она не так много грехов совершила, чтобы платить столь высокую цену.
— Помоги мне одеться, — первое, что пришло ей в голову.
Натали сама от себя обалдела.
Как она это себе представляет?
Джон от такого предложения немедленно закрыл дверь и обернулся. Его брови взлетели от удивления. Он даже несколько раз моргнул.
— Еще вчера ты боялась, что я увижу твою грудь, — напомнил он.
— Ты ее увидел, я не питаю иллюзий на этот счет, — что за демон в нее вселился? Она что, опять флиртует с ним?
— Ладно, шутки в сторону. Тебе рано вставать с кровати. Неделю будешь восстанавливаться. О тебе тут позаботятся, — его настроение совсем не нравилось Натали. Конечно, поводов для радости нет. Но и прощаться с ним вот так она не намеревалась.
— Бросаешь меня? — ее голос слегка дрогнул. Зачем она унижается? Очевидно, что она не вызывает у него никакого интереса.
— Что ты имеешь в виду? — Джон наклонил голову, озадаченный формулировкой ее вопроса. Он прав. Чтобы кого-то бросить, нужно вначале кого-то заполучить. А они чужие люди друг другу.
— К вечеру здесь будет огромная куча людей — от переживающих родственников, до всех федералов, причастных к поиску Мишель. Нужно держаться легенды, что ее «случайно» нашел Алекс. Нас здесь не было и быть не могло, — последняя попытка призвать его к здравому смыслу.
Джон понимал, что Натали рассуждала правильно.
Но как он мог находиться рядом с ней, когда она за день научилась жонглировать его чувствами? Еще пару часов и он прикипит к ней так, что похитит и увезет на какой-нибудь остров, не спрашивая ее желания.
— Бюстгальтер я не брал. Все равно надеть не сможешь, — единственное, что он произнес в ответ на ее доводы.
Натали рассмеялась. Они скатились до шуток с обнаженкой. И дело даже не в его словах, а в выражении лица. Джон говорил с опаской, словно проверял, как далеко она может зайти.
Вопреки ожиданиям, помощь Джона ей почти не понадобилась. Рука адски болела, но одеться кое-как смогла. Джон привез ей самый мешковатый спортивный костюм. Штаны размером с парашют и толстовка длиной до колен. Где он его откопал? Могла поклясться, что он еще из тех времен, когда ее звали Толстушкой Нэт. Она оставила его в память о том, какой она больше никогда не будет.
— Черт, — выругалась она. Штаны отказывались держаться на бедрах и просто сползали. Джон, до этого тактично смотревший в окно, обернулся как раз в тот момент, когда она подтянула шнурки, держа за них брюки.
— Это точно твоя одежда? Квартира вроде твоя.
— Ни черта ты не разбираешься в одежде, — недовольно проворчала она, поддаваясь отчаянию. Джон пришел на помощь и завязал ей шнурок на брюках так плотно, что можно было даже ходить.
— Извини. Времени было мало. Взял первое, что попалось под руку.
Что? Этот костюм находился в самом укромном и потаенном уголке ее гардеробной.
Впрочем, его руки на ее талии, ловко завязывающие бантик, путали ее сознание. Она не могла ясно мыслить. Костюм картошки — значит костюм картошки. Ничего страшного.
— Вечно мы вместе как красавец и чудовище, — проворчала она, понимая, что внешний вид оставляет желать лучшего. Она слегка отстранилась, когда он поправил на ней толстовку и застегнул молнию до конца.
— Это позволяет мне держаться от тебя подальше. Ты же боишься, что я на тебя наброшусь, — злобно парировал он, поскольку Натали и впрямь дергалась, стоило ему дотронуться до нее.
— Не боюсь. Это инстинктивно, — она говорила правду. Ей нужно время, чтобы можно было полностью кому-то довериться. Джона она знала не больше суток.
— Что произошло в твоей жизни, Натали? — в его глубоких черных глазах что-то проскользнуло. Жалость? Он ее жалел? Вот уж спасибо. Она и сама за себя прекрасно может постоять.
— Ты правда хочешь это знать? Готов вникать в детали? Судя по всему, ты мечтаешь как можно быстрее оставить меня и укатить в закат, — вспылила Натали. Зачем ему знать о ее прошлом? Чтобы помимо жалости он начал испытывать отвращение?
— Верно, не хочу, — Джон еще хуже обиделся и широкими шагами пошел прочь от нее. Натали тем не менее, поплелась следом за ним с сумкой. Домой же она так не доберется. Можно, конечно, вызвать такси, но… где ее телефон? Пистолет? Одежда? Натали попыталась открыть больной рукой сумку, но от резкой боли с грохотом выронила ее.
Джон развернулся на шум и едва не взвыл от бешенства.
— Проклятая упрямая женщина. Возомнила себя супергероиней! — процедил сквозь зубы, вернувшись к ней. Поднял сумку и подал ей руку. Натали схватилась за его ладонь, как за спасательный круг.
Она слишком близко. Слишком ранима. Слишком женщина. Слишком… Джон на секунду прикрыл глаза. Ему не нужны эти качели в его нынешнем положении дел.
— Отведи меня к Мишель, пожалуйста, — тихо попросила она. Что это? Куда делась язва? Или она переживала за его реакцию?
Мишель. Еще одни эмоциональные качели. Когда это уже все закончится?
Джон открыл дверь в палату Мишель и пропустил Натали вперед. Темноволосая богиня не спала. Увидев своих посетителей, просияла в улыбке.
Но Мишель не заметила присутствия Натали и сразу обратилась к нему.
— О, Джонни, это ты? Алекс сказал мне, что если бы не ты, меня бы никогда не нашли
Алекс тоже находился в палате. Но не перечил, когда невеста протянула руки к другому мужчине. Джон бросил сумку и отпустил руку Натали. Ноги сами понесли его к этой жгучей красотке, которая даже в больнице после пережитого ужаса умудрялась выглядеть так роскошно и сексуально, что у него дыхание сбилось. Зеленые изумрудные глаза такие большие, такие несчастные. Он наклонился, чтобы вытереть слезы с ее лица, а она все плакала и плакала.
— Все хорошо, Мишель. Тебя больше никто не обидит. Я обещаю тебе.
Она кивала головой и продолжала плакать.
— Бедная девочка, — он присел к ней на кровать и прижал ее к груди. Сердце ходуном стучало о ребра. — Все закончилось, слышишь? Пожалуйста, будь благоразумнее. Этот хмурый тип, что сидит рядом и думает, как мне шею свернуть, любит тебя. Не заставляй его беспокоиться о тебе еще больше. Если он говорит сидеть дома, значит сидишь дома. Так нужно, понимаешь?
— Мне нужно спасти малышей. Близнецы, Джонни.
Она прижималась к нему, ища защиты. Знала, всегда ведь знала, что с ним в безопасности. Но сердце отдала другому.
— Это прекрасно, Мишель. Береги себя и их. Люблю тебя, — он обхватил ее чарующее нежное лицо своими грубыми ладонями и поцеловал в лоб.
— Хорошо. И я тебя, — она улыбнулась сквозь слезы, осветив пространство вокруг.
Джон не мог больше это выносить. Ему нужно срочно уйти отсюда. Он встал и, не замечая ничего вокруг подошел к двери. Но на последок бросил, обернувшись:
— Если Конте тебя будет обижать, ты знаешь, что я тебя всегда жду.
Джон вышел раньше, чем Алекс в гневе бросился за ним.
Натали, с огромным трудом превозмогла боль и еле поймала Алекса в коридоре. Джон, впрочем, уже не видел этого. Хмуро брел впереди. Натали могла поклясться, что видела слезы на его лице, когда он прощался с Мишель.
— Алекс, нет! — прикрикнула Натали. — Не смей.
— Он и правда думает, что я спокойно буду сидеть и слушать? — Алекс, самый родной и близкий ей человек. Чуть не потерял свою невесту, а тут еще и мужчина из ее прошлого. Он едва мог дышать от жгучей ревности.
