Скинула с себя тапки, кардиган убрала в шкаф и, набрав в вазу воду, засунула в неё букет с белоснежными пионами.
Я услышала мелодию, звучавшую из спальни, и вернулась туда, чтобы ответить на звонок.
Незнакомый номер. Я ждала звонка от флориста, поэтому без колебаний ответила на вызов:
— Да? — скинув с себя усталость, я опустилась на стул напротив туалетного столика.
— Что с твоим телефоном, Дина? Только не говори, что заблокировала меня? — я зажмурилась и подняла голову к потолку. Я ведь действительно занесла его номер в чёрный список...
— Знаешь, как это называется, Марат? Это называется харассмент.
— Ты хотела сказать: домогательства? Я правильно тебя понял?
— Да, ты всё правильно понял, — я сделала вид, что в моём животе от его голоса ничего не шевельнулось.
— Нет, Дина. Ты ошибаешься. Это не домогательства...
— Но ты меня преследуешь! Ты мне прохода не даёшь! Как ещё это назвать, Марат?! Ты не понимаешь слов и не принимаешь отказа! Что я должна делать?! — перебиваю его, вспылив. Это накопительный эффект. Я просто скоро сойду с ума...
— Разве? — убийственно спокойно. Словно мы говорим с ним о погоде, а не о том, что он своими выходками лишает меня рассудка! — Не помню, чтобы преследовал тебя. Домогался? Ну, есть такое... но с каких пор желание мужчины быть с женщиной считается преступлением?
— Желание и применение силы — это две совершенно разные вещи, Марат! Ты буквально сводишь меня с ума! У меня паранойя вот-вот начнётся!
— Ты себя накручиваешь, Дин, — если бы он был сейчас рядом, скорее всего, я бы сделала попытку выцарапать ему глаза.
— Что ты имел в виду, когда сказал мне, чтобы я присмотрелась к своему мужу? М?!
— А ещё я сказал, чтобы ты перестала меня бояться, и чтобы прислушалась к себе. Но ты зацепилась лишь за последнюю фразу...
— Ты это сделал специально, да? — я подскочила со стула и принялась расхаживать по комнате, словно меня, как дикое животное посадили в клетку.
— Что именно?
— Ты специально говоришь мне эти вещи! Чтобы я сходила с ума? Чтобы разрушить доверие между мной и Робертом! Так ведь?
— Ты же не любишь его, Дин, — настолько уверенно, что у меня волосы на затылке встали дыбом, — зачем ты обманываешь себя?
— Ты ничего не знаешь, понял?!
— Я бы не был в этом так уверен.
— Опять. Видишь? Опять ты это делаешь! — не помню, когда и с кем я в последний раз разговаривала на повышенных тонах. Но от его уверенности и наглости, меня не просто потряхивало. Я готова была взорваться! — Ты что-то знаешь? Для чего ты говоришь мне эти вещи?!
— Ты хочешь обсудить это?
— Да! Почему нет?! — меня понесло, — и ещё цветы эти! — я вышла в прихожую и бросила гневный взгляд на пионы, — они мне не нужны! Понял? Ты просишь прощения, а потом поступаешь так же!
— Хотел бы я сейчас видеть тебя, — хмыкает в трубку, а я фыркаю от праведного гнева. Нет... от едва сдерживаемой ярости! — я бы даже позволил тебе снова ударить меня. Или укусить.
Марат тихо смеётся на том конце, а я обессилено падаю на банкетку в прихожей...
Он не слышит меня. Абсолютно глух.
— Это всё неправильно, Марат, — выдыхаю в трубку, закрывая глаза.
— Почему, Дина? Почему ты так держишься за свой брак? — уже серьёзнее произносит в ответ.
— Потому что это МОЙ брак! Потому что это мой муж! Потому что ты мне никто, понимаешь?! — но под моими закрытыми веками возникает вовсе не образ Роберта. Я вижу почти чёрные глаза. Широкий разворот плеч. Я буквально чувствую пальцы Марата, которые бесцеремонно и нахраписто лапали меня под юбкой... я, чёрт возьми, позволяла! — если ты ещё хоть раз приблизишься ко мне, Марат, — пытаюсь в интонацию вложить угрожающие нотки, — я выцарапаю тебе глаза. Клянусь: я это сделаю...
Он молчит. Я отчётливо слышу его дыхание. Я чувствую его дыхание на своём плече. Как тогда, когда он прижимал меня к двери в кабинете. Сволочь.
Я встрепенулась, когда над моей головой прозвучала трель дверного звонка. Нахмурившись, перевела свой растерянный взгляд на дверь. Кого там неладная ещё принесла?
— Всё, Марат, — поднялась на ноги и сделала глубокий вдох, — мне некогда. Ко мне пришли, — подытоживаю наш с ним диалог и иду открывать дверь. Должно быть, это соседка. Вчера она одалживала у меня блендер, — не звони мне больше.
Не дожидаясь ответа, я сбрасываю вызов, и прокручиваю ригель в замке. В последний момент вспоминаю про глазок. Но слишком поздно. Машинально распахиваю дверь, и вмиг перестаю дышать, когда вижу перед собой Марата, который, довольно улыбаясь, прячет свой мобильный во внутреннем кармане пиджака.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я опомнилась. Секунды... я делаю шаг назад, предчувствуя беду, и толкаю дверь перед его лицом, чтобы закрыть её. Но... он меня опережает. Резким движением он перехватывает срез, и несильно толкает преграду на меня. Но этого было достаточно, чтобы я потеряла равновесие, хватаясь за дверцу шкафа сбоку. И Марату хватило времени, чтобы вновь переступить порог моей квартиры и закрыть за собой дверь.
Марат
Я готов был поспорить, что увидел, как в её серо-зелёных глазах вспыхнула спичка. Ярко, быстро, с характерным шипящим звуком. Её глаза пылали, но я не мог разобрать, что именно она сейчас испытывает? Испуг? Злость? Возбуждение?
Хотя, последнее точно относилось ко мне. Это было предвкушение. Я знал, что легко не будет. Прекрасно понимал, что Дина будет до последнего отстаивать свою неприкосновенность. Как же крепко она держится за своё благочестие. Не хочет быть запятнанной. Но я на расстоянии чувствую, что её интерес ко мне — отнюдь не моя фантазия. Но она боится. И этот страх змеёй вьётся вокруг неё, не подпуская меня ближе, и отталкивая каждый раз, когда я оказываюсь рядом.
Пускай злится. Возможно, это даже мне на руку.
— Что ты забыл здесь? — цедит, глядя на меня исподлобья. Спиной вжимаясь в зеркальный шкаф, словно ждёт, что он её спрячет от меня.
— Я зашёл поздороваться, — не знаю, зачем я это делаю, но моя голова машинально наклоняется к плечу, и я уверен, что в этот момент она как никогда ощущает себя жертвой. Растягиваю губы в улыбке и медленно обвожу взглядом ладную фигурку, облачённую в шёлковый комплект в виде майки и слишком коротеньких шорт, — ты ведь хотела со мной что-то обсудить. Забыла?
— Тебе здесь не место, Марат, — тихо произносит, и я замечаю, как слегка подёргиваются крылья её носа, — убирайся.
— Мне нравится то, как ты сейчас выглядишь, — пропускаю сквозь себя её слова, — такая... домашняя.
Перевожу взгляд на букет. Надо же? В вазе? А я был убеждён в том, что она его выбросит. Уже прогресс.
— Остановись, Марат. Это уже не смешно, — поджимает губы, и одной рукой сдвигает зеркальную дверь. Не поворачиваясь ко мне спиной, тянется к вешалке и стягивает с той длинный вязаный кардиган, — правда. Тебе стоит остановиться. Это игра в одни ворота. Ты разве не понимаешь?
Я слежу за тем, как она закутывается в эту безразмерную вещь, и заметно расслабляется. Будто доспехи нацепила.
— Давай поговорим об этом? — раздражаюсь, но не подаю виду. Её семейную жизнь мне точно сейчас обсуждать не хотелось. Но... так уж и быть, я слегка приторможу.
— Здесь даже нечего обсуждать, — смотрит так, будто кусок хлеба выпрашивает у меня. Умеет же! Как ловко она переобувается из свирепой львицы в голодного котёнка, — я уже сказала тебе всё, что хотела.
— Твои слова противоречат тому, что ты чувствуешь, Дин, — слегка надавливаю, не собираясь отступать, — просто позволь себе это?
— Позволить что?! — вновь взрывается, и всплёскивает руками. Прищуривается и поджимает точёный подбородок, — что я должна себе позволить? Возможно, ты что-то путаешь, Марат? Наверное, ты имел в виду себя? Позволить тебе?!
Меня так и подмывает раскрыть ей глаза! Сказать, как есть, чтобы стереть с её личика это надменное выражение. Спустить её с небес, и окатить ушатом ледяной воды! Но я лишь стискиваю челюсти, и делаю к ней крошечный шаг...
