— Не приближайся ко мне! Слышишь?! Или ты совсем ничего не понимаешь?! Я ведь сказала тебе не приближаться!
— Хорошо, — киваю, поднимая руки вверх, — хорошо, маленькая мегера, я стою... видишь? Я стою на месте. Только не лишай меня глаз, ладно? — сверкнул улыбкой, — я умру, если не могу смотреть на тебя. Хотя бы смотреть... договорились?
Я бы тоже мог злиться. Хотя, я и так злюсь! Каждый божий день, как полоумный! Не могу выкинуть её из башки. Она засела так глубоко... забралась в черепную коробку и медленно, мучительно и невыносимо... словно жук, копошится в моих мозгах! И я нихера не могу с этим сделать! На какое-то время мне показалось, что могу. Что не думаю о ней, и не вспоминаю вкус её губ. Я даже отвлёкся от этих зудящих мыслей на какое-то время. И облегчённо выдохнул, надеясь, что это была просто моя прихоть. И на вечеринке по поводу дня рождения мне было вполне комфортно в компании Насти. До тех пор, пока я краем уха не услышал её имя, произнесённое Евгением, который так вовремя пробегал возле меня.
И всё... больше ни о чём другом я думать не мог. Поднялся в кабинет Глеба, и наблюдал за тем, как она вышагивает вдоль газонов, что-то замеряя и высчитывая, а затем записывая в свою записную книгу.
Как же вовремя начался дождь...
— Просто уйди, — Дина складывает руки под грудью, а я тихо, но разочарованно вздыхаю, глядя на этот мешок, в который она облачилась.
— Чай? — приподнимаю бровь, в надежде остаться здесь как можно дольше.
— Вот-вот приедет Роберт, — вскидывает брови. Имя её муженька отдавалось в барабанных перепонках, раздражая слух.
С моих губ срывается смешок, и я слабо качаю головой, пряча свою улыбку за ладонью. Делаю вид, что тру щетину, чтобы лишний раз не злить её. Иначе, мы так ни к чему и не придём.
— Он приедет только завтра, — опускаю взгляд на её ножки, отмечая аккуратные пальчики, которые она поджимала, нервничая.
— Откуда тебе знать?! Ты не его начальник!
— Не его, — подтверждаю, — но пару часов назад я был на встрече с ЕГО начальником. И тот при мне отправлял твоему муженьку билеты. Его рейс только завтра утром, Дина.
Шах и мат, дикая кошка...
Она вздрагивает, когда телефон, который она уронила, заиграл приятной мелодией. Я перевёл взгляд на мобильник и поднял его с пола. Взглянул на не определившийся номер. Не успел протянуть его ей, как Дина сама выхватила гаджет из моих рук.
— Да? — мгновенно ответила на вызов и, зыркнув на меня остервенело, отвернулась, направляясь в одну из комнат, — добрый вечер! Да, я ждала вашего звонка.
Судя по терминологии, я понял, что это рабочий звонок. Но, как только она скрылась в комнате, я, воспользовавшись моментом, скидываю с ног обувь. Пиджак стягиваю с плеч и бросаю тот на банкетку в прихожей.
Я снова это чувствую. Удавку на шее. Ошейник. Цепь, за которую она тянет. Или не она. Но я опять ощущаю себя на привязи. К ней. Поэтому просто иду на её голос, словно под гипнозом.
Останавливаюсь на пороге в спальню, глядя на то, как Дина, опустившись на кровать, что-то ищет в своём ноутбуке, а затем диктует это звонящему. Она поджала одну ногу под себя, в то время как вторая кончиками пальцев едва касалась пола.
Кажется, она даже не замечает моего присутствия. Она склонила голову над компьютером, а тёмные волосы тут же закрыли её лицо.
Прохожу дальше и останавливаюсь возле комода. Скрипнул зубами, задерживая свой взгляд на фото в рамке. Счастливые возлюбленные, мать их: этот недоносок скалился, глядя мне в глаза, и обнимая со спины Дину. На Дине узкое вечернее платье, обтягивающее соблазнительные формы словно вторая кожа. Она улыбается, положив голову ему на грудь.
Я касаюсь кончиками пальцев стеклянного среза и слегка толкаю рамку. Та падает, и я удовлетворённо улыбаюсь, когда лицевая сторона их совместного фото оказывается прижатой к древесине.
— Что ты делаешь?! — за спиной раздаётся её возмущённый голос. А я и не заметил, что она уже закончила разговор, — не трогай!
Я развернулся к ней, и закрыл собой комод, словно вообще не в курсе, о чём идёт речь.
Дина хлопнула крышкой ноутбука и, убрав тот на прикроватную тумбу, подскочила с постели. Подошла ближе и сделала попытку обогнуть меня. Протянула руку к комоду, но я не позволил ей этого сделать. Перехватил тонкое запястье, и она тут же дёрнулась от меня, словно ошпаренная. Но я не отпустил. И даже не ослабил хватку.
— Отпусти! — зарычала, делая ещё одну попытку дотянуться до фото и вернуть всё на место, — ненормальный! Что ты здесь вообще забыл?! Кто позволял тебе сюда заходить?!
Она продолжала пыхтеть и изворачиваться, чтобы освободиться от моих оков. Но мне это даже нравилось. Я сделал шаг, вынуждая её попятиться и упереться икрами в корпус кровати. В этот момент я видел, как вспыхнуло её лицо. Как сверкнули глаза, а ресницы беспокойно задрожали.
— Один поцелуй, Дин? — знаю: моя наглость не имеет границ. Это непростительно и даже неразумно. Я ведь не мальчишка... хоть она и имела неосторожность бросить в лицо мне это слово. Возможно, в какой-то степени, она была права.
— Твою мать, Марат! — выпалила, и, согнув руки, и локтями впилась мне в грудь, — ты больной! Ненормальный! Ты не слышишь меня! Ты не слышишь никого, кроме себя!
— Я слышу, Дина, — склонился над ней, чувствуя горячее дыхание, опаляющее мне ключицы, — я слышу больше, чем ты думаешь. Больше, чем ты даже можешь себе представить.
— Я не хочу, — надломлено. Глядя мне в глаза, — это неправильно... пусти!
Ещё один толчок. Но после него я не даю ей отдалиться. Одной рукой обхватывая её талию, и прижимаю крепче. Этот вязаный мешок сполз с её плеча, открывая мне доступ к телу.
Вот и доказательство: тебя волнует лишь правильность собственных поступков.
— А что есть правильно? М, Дин?
— У меня есть муж, — тихо. Почти жалобно. Словно выпрашивая у меня пощады, честное слово, — я не могу?
Это был вопрос?
По моей спине пробежала холодная дрожь. Я ещё больше склонился над ней, замечая, что Дина перестала дышать.
Я видел это. Я читал мольбу в её глазах. Она безмолвно молила меня остановиться.
— Поверь мне, Дин, это будет один из самых правильных поступков в твоей жизни, — бля... у меня просто язык не поворачивается, сказать ей всё, как есть. Обухом по голове сообщить о том, что её благоверный не пропускает ни одной юбки. Что ей не следует держаться за эту мразь!
— Иди ты! — почти рычит мне в губы, — пошёл к чёрту, Марат! — Дина извернулась словно змея. Умудрилась поднять освобождённую руку и занести её над моим лицом. Она едва не выцарапала мне глаза! Как и обещала.
Конечно же, я успел.
Перехватил её ручку и, дёрнув на себя с новой силой, прижался к тёплым губам своими в яростном поцелуе. Не поцелуе. Таковым его не назовёшь.
Это было какое-то безумие. Неконтролируемое и незапланированное. Я обеими ладонями впился ей в лицо, освобождая её руки. Держал голову, не позволяя увернуться, и упивался вкусом её ярости вкупе с бессилием. Дина завопила мне в рот, а я уже просто не мог остановиться.
Не отпущу. Нет.
Под моими рёбрами разлился колючий жар. Он опалял мои лёгкие, и наверное, именно поэтому я глотал то, что воровал у неё. Казалось, что я слышал, как в её глотке колотится сердце.
Дина вцепилась в мою рубашку, оттягивая ткань. Била по моим плечам и впивалась ноготками в мою кожу. Я почти ничего не чувствовал. Кроме застилающего разум желания.
Поймал её язык и втянул в свой рот. Дина заскулила, проезжаясь когтями по моей шее. Я упивался тем, как всё есть.
В пах ударила горячая судорога. Не думая больше ни о чём, я просто делаю мягкую подсечку.
Она цепляется за меня и её тянет назад. Придерживаемая моими руками, Дина падает на постель, и тутже отталкивается ногами. Пытается отползти от меня. Но я снова обхватываю тонкую талию и дёргаю её на себя.
— Ты же сама понимаешь, Дин? — заглядываю в её раскрасневшееся лицо, — я не уйду сейчас.
