женщинам, раздобыть номер бывшей задача из разряда легких.
В автомобиль сажусь полностью спокойной. Я уверена, что это затишье перед бурей и жду последнюю, словно музу. Я уверена, что она обязательно наступит. Возможно тогда, когда я вернусь на родину, возможно, в самолете или здесь, когда я особенно неподготовленная и незащищенная. Соскребать себя с дна мне не впервой, я обязательно справлюсь, но лучше, если это произойдет не здесь.
По пути домой юрист сообщает мне, что проблема решена, мои деньги будут зачислены послезавтра к обеду, соответственно, я могу покупать билет. Вот и прекрасно. По пути даже забронировать два билета успеваю. Прощание со Стасом будет болезненным, но я уверена, быстрым. Брат обязательно меня поймет.
У ворот дома на телефон снова поступает звонок. На этот раз с неизвестного номера. Отвечать я не собираюсь, потому что прекрасно знаю звонящего. Что ему от меня нужно? Хочет извиниться? Скажет, что я не так все поняла? Или попросит ничего не говорить жене? Шесть лет назад он ушел, не сказав напоследок и пары слов, а сейчас в гордом молчании хочу уйти я. Его жене я, конечно, ничего не скажу. Да и что говорить? Что он предпочел меня ей, а спустя шесть лет решил проверить правильно ли поступил? Бред… и звучит ужасно жалко.
Глава 21
— Ты точно уверена, что хочешь уехать? — спрашивает Настя, пытаясь покормить Даню, который ни в какую не соглашается.
Я наблюдаю за этим с улыбкой. С Тимофеем таких проблем нет. Он у меня мальчик послушный, воспитанный, ест, если я говорю, что нужно.
— Стас его разбаловал, — бубнит Настя. — Всегда меня слушался, а как папа появился, я больше не авторитет.
— А раньше слушался?
— Всё, иди, — говорит Настя сыну, теряя терпение.
Даня быстро слезает со стула и направляется в детскую комнату. Тимофей при этом остается за столом, доедает, и только после идет следом. Только сейчас начинаю задумываться, что сыну не хватает мужского воспитания. Тим ни разу мне не возражал, всегда слушался и соглашался. Я всегда радовалась послушанию сына, а сейчас меня это тревожит.
— Раньше Даня вообще другим был. Как твой Тимофей, — улыбается Настя, не подозревая, что задевает меня словами. — Послушный и спокойный. А теперь — сорвиголова.
Я не знаю, что ответить. Теряюсь. Может, и правда сыну нужно мужское внимание? Только где же его взять? Не идти, в самом деле, к Макару со словами: “У тебя есть сын, займись его воспитанием”. Еще несколько дней назад я именно так и планировала сделать, а сейчас… он счастливо женат и уже воспитывает ребенка. Зачем ему я и Тимофей?
— Ты уже точно решила уезжать?
— Билеты куплены.
— Может…
Договорить Насте не дает звонок телефона. Она отвлекается, отвечает, а через секунду бросает в трубку:
— Скоро буду.
— Что-то случилось?
— Стас, — Настя закатывает глаза. — Нина капризничает, он уверяет, что уже всё перепробовал. Расплатишься сама? — просит, ставя на стол купюры. — Ждать некогда.
— Забери деньги, я что за кофе не заплачу.
— Не заберу, — улыбается и, подхватив одежду, уходит.
Я прошу у официанта счет и спокойно допиваю свое капучино, когда ко мне за столик подсаживается та, кого я бы хотела видеть меньше всего на свете. Жанна — жена Макара.
Глава 22
В последний раз мы с ней виделись шесть лет назад. Я помню, приходила к Макару, а она вышла и сказала, что он уехал. Затем еще и мама его вышла, подтвердила ее слова. Помню, как она тогда брезгливо скривилась и сказала, что таким, как я не место в жизни Макара. Что я обязательно изуродую ему будущее и разобью сердце. Что же она делает сейчас здесь?
Я не знаю, как правильно реагировать на ее бесцеремонное вторжение. Она же, словно рыба в воде, аккуратно вешает сумочку на спинку стула, а затем поворачивается ко мне лицом. Перебросив ногу на ногу, плавным жестом подзывает официанта и просит принести ей матча-латте.
Жанна изменилась. Стала женственнее, выше, аристократичнее, что ли. В сидящей напротив женщине я больше не могу отыскать девушку, которая неуклюже пыталась составить мне конкуренцию и всегда проигрывала. Сейчас Ольховская выглядит так, что теперь я чувствую себя неспособной составить конкуренцию.
Она даже в кафе оделась, словно аристократка, а я нацепила спортивный костюм, схватила первый попавшийся рюкзак, у которого по дороге отвалилась ручка. Даже стыдно, что я выгляжу так жалко и недостойно. Плечи расправить и гордо вскинуть голову не получится.
— Думаю, ты меня узнала, — улыбнувшись лишь краешками губ, говорит Жанна. — И почему я пришла тоже догадываешься.
— Узнала. Почему пришла — понятия не имею.
— Что ты делала в нашей квартире?
Интересно, ей Макар рассказал или же к Ирине снизошло озарение и она вспомнила меня? А, может, и не забывала? Состроила дурочку, чтобы спровадить конкурентку и сохранить брак сына.
— Если тебе известно, что я там была, то ты наверняка должна знать и то, что я там делала.
Жанна недовольно кривится, словно я сказала что-то ужасно неприятное.
— Мне свекровь сказала, — она довольно улыбается. — Ты же не думала, что у нее есть от меня секреты?
— Буду честной, я была уверена, что она меня даже не узнала.
— Она и не узнала. Я по камерам посмотрела.
— Тогда тебе должно быть известно, что я делала в твоей квартире и этот разговор не имеет смысла.
Внешне я сохраняю абсолютное спокойствие, но внутренне чувствую себя так, будто к сердцу приложили кусок раскаленного железа. Не понимаю, зачем Жанне потребовалось со мной встретиться.
— Ты как была сукой, так и осталась. Ирину едва инфаркт не хватил, когда она узнала, кто был в квартире Макара. Хороша
