другая. Даже не знаю, от чего мне больнее. От тех вещей, которые происходили вокруг, или от того, что сейчас творилось в душе. Скорей всего, мы все по-разному реагируем на такие разрывы в жизни. Некоторым хочется закупориться и не выползать из своего панциря, другим — рассказать целому свету о своей тревоге. Я же в каком-то замешательстве, легком помутнении. Единственная новость, которая меня окрыляет — это новость о моей беременности.
«Тоска за тоской прожигает сердце дотла. Испепеляет, будто раскаленная магма» — ну это я так, навеяло что-то.
Последующую неделю оставалась у Ларисы Ивановны. Не то чтобы мне хотелось ее беспокоить своим присутствием, но она так настаивала, так слезно просила, что я невольно согласилась.
В ее двухкомнатной, скромно обставленной квартире уютно и светло. Просторный зал, пол которого устелен ворсистым ковром. Большая полка с книгами, на стенах — вышитые бисером иконы.
— Мое хобби, — сказала она и указала на настоящий шедевр ручной работы. Затем взяла на руки пушистого серого кота и почесала его за ушком. Он довольно мурлыкал, шевелил усами и неодобрительно смотрел на меня.
А затем прошла еще неделя. Лариса Ивановна пекла пироги с капустой и постоянно интересовалась моим самочувствием. Понимала, в какой-то степени пренебрегаю ее радушием, все равно нужно возвращаться домой.
— Ты можешь остаться столько, сколько тебе нужно, — ответила, когда я сообщила о своем решении.
— Спасибо вам за все! Вы так добры ко мне.
— Я одинокая старая женщина, что мне еще остается, — сказала и улыбнулась в ответ.
— Ничего вы не старая.
Она обиженно махнула рукой в мою сторону.
* * *
Наверное, это тот самый случай, когда домой лучше бы не возвращалась.
Когда понимаешь, что ключ от квартиры не походит к замку. Пытаешься провернуть его раз, второй, третий, а он не проворачивается.
Что происходит? Это что шутка? Розыгрыш?
Однажды наш режиссер спросил: «Вот вы возвращаетесь домой, а дверь не открывается. Ваши действия?» И тут выстроенные в ряд актеры, в том числе и я, паникуют. В недоумении начинаем просовывать руки в карманы брюк, джинсов, копошиться в сумочках, доставая оттуда фантики из-под конфет, магазинные чеки, прокомпостированные билеты, у кого-то завалялся билет с предыдущего спектакля. Мы шерстили свои карманы в поиске того самого нужного ключа, но его там не было и не будет. Похожая ситуация происходила сейчас со мной. Мой ключ оказался не совсем моим ключом.
Начинала думать, у кого из соседей может быть телефон слесарей. А потом двери моей квартиры открыл тот самый мужчина. Широкие плечи, лицо гладко выбрито, стрижка под ноль. Кожа светлая-светлая, словно он никогда не загорал. На шее массивная золотая цепь. Он прищурил маленькие серые глазенки и с недовольством посмотрел на меня.
Да-да, кажется, я его видела! Это тот самый мужчина в плаще. В последнюю нашу встречу он так спешил, когда выходил из квартиры. Я обратила на него внимание, так как он не был похож на одного из маминых дружков. И откуда у него ключи? Неужели она дала ему запасные. Зачем? Это его она называла сыном? Ничего не понимаю… Одни лишь вопросы.
— Тебе чего? — спросил он. Вел себя так спокойно, будто ему все обязаны.
— Что? Что происходит? — широко распахнула глаза и внимательно смотрела на него.
Захлопнул передо мной дверь, а через минуту появился снова, но уже с какой-то бумажкой.
— У меня дарственная на эту квартиру. Тамара Кузнецова передала право собственности мне. Все законно, в присутствии нотариуса.
— Этого не может быть! — прикрыла ладонями лицо. — Это все какое-то большое недоразумение!
Сын… Значит, вот так он выглядит.
Первое, что мне пришло в голову, это пойти в полицию. Они разберутся, обязательно, по-другому не может быть.
Несколько часов сидела перед кабинетом участкового. А когда он появился, взахлеб, почти задыхаясь, объяснила ему ситуацию.
— Разберемся, гражданочка, разберемся! — ответил он мне, вешая на спинку стула темно-синий пиджак с круглыми золотистыми пуговицами. А потом ему кто-то позвонил, и он начал говорить со мной совсем по-другому:
— Понимаете, оспорить дарственную на недвижимость очень сложно. Даже самому близкому родственнику. Да, закон предусматривает ее отмену, но это судебные иски, долгие и тяжелые разбирательства.
— Это сговор. Я пойду в прокуратуру! Я до президента дойду, — кричала в полной безысходности.
— Ваше право. От себя мы сделаем все возможное, чтобы посодействовать в вашей проблеме.
Покинула здание, когда уже спустились сумерки, воздух стал прохладным. Я ничего не добилась. Не могу все вот так оставить. Решила еще раз поговорить с ним, с этим аферистом.
Вернулась домой и заметила, как из темного переулка выходят двое. Высокие, бритоголовые в кожаных куртках. Такой себе привет из девяностых, хотя на самом деле уже другие времена.
— Ну что, телка? — сказал один из них, когда подошли ближе. Вид у них устрашающий, глаза злые, зубы скалят.
— В ментовку решила заявить? — почти зарычал один из них.
Я прижалась к стенке и коснулась рукой живота.
— Лучше тебе сидеть и не рыпаться. Вали из города, если тебе жизнь дорога. А за хату забудь. Усекла?
Я нервно сглотнула и кивнула в ответ. Они все знают. Все…
Они знают, что еще час назад беседовала с участковым, знают куда я направилась, что планирую делать дальше. Они явно шаг впереди. Явно не первый день в этой системе. Они запугивают, смотрят остервенелым взглядом, словно все происходящее впорядке вещей. Для них это обыденно. Я же в тихом ужасе, называется: волосы дыбом. Образно конечно, но что-то вроде этого.
Бросили в водоворот страстей – выкручивайся, как хочешь. Плыви, барахтайся, придумывай новые способы выживания. Мне так хотелось объявить самую настоящую войну этим рыцарям наживы. Хрупкая и беззащитная против злых и накаченных. Нет, я не собралась с ними драться, в таком неравном бою точно проиграю и это еще мягко сказано. Стоит им только щелкнуть пальцем, меня тут же сдует попутным ветром. Вот попытаться доказать правду, найти необходимые доказательства в рамках закона. Я должна это сделать, но есть одно большое но… Я жду ребенка, в первую очередь думаю о нем.
Я стану мамой. Буду качать малыша на руках, петь колыбельные и защищать от всего мира. Сейчас мой малыш дороже всех квартир, дороже всего на белом свете. Эта мысль останавливает. А закон бумеранга еще никто не отменял. Отдача
