Угадал — это очень мягко сказано.
— Спасибо тебе, — голос хриплый и плохо слушается. — Я в восторге. Честно. Никогда такого не видела и не испытывала. Полное погружение.
— Я заметил, — смеется он.
В коридоре достаю телефон, смотрю на часы. Ого! Второй час ночи и пора уже возвращаться в реальность. Выходим на улицу. Меня снова знобит на морозе после тепла. «Шкаф» открывает мне дверь, уходит на другую сторону, чтобы помочь Яну устроиться в салоне.
— Ненавижу эти моменты, — парень сжимает зубы до скрипа. — Извини.
— Прекрати, — сама прикасаюсь к его руке и тут же одергиваю. — Тебе не за что извиняться. Спасибо еще раз за потрясающий вечер. Я ожидала чего угодно, только не театр и тему любви в представлении, — признаюсь ему.
С водительского сиденья слышу смешок от помощника Кириленко.
Он довозит нас до моего дома. Выходит из машины, я тоже собираюсь, но Ян ловит меня за руку, останавливая. Мы просто смотрим друг другу в глаза несколько секунд.
— Повторим? — гладит тыльную сторону моей ладони большим пальцем.
Прямо от места прикосновения под кожей расползается кипяток. Он мешает мне дышать и здраво мыслить. Неужели умудрилась заболеть? Мне нельзя!
— Ты же теперь знаешь, что свидание со мной, — подчеркивает, — это не страшно, Амелина. С меня еще сюрпризы, а с тебя только ты. Мне чертовски понравилось сегодня.
— Я подумаю. Ладно? — забираю цветы с сиденья. Чуть не забыла про эту красоту.
— До завтра.
— Думать? — немного заторможено соображаю. Меня еще не отпустили эмоции этого вечера.
— И думать тоже, — он подносит мою руку к губам и оставляет на коже долгий поцелуй.
Дыхание снова перехватывает. Еще никто так не делал. Ни один парень не прикасался вот так… чтобы ноги становились ватными.
Надо бежать, пока не поздно.
— Степан проводит тебя до квартиры. У вас там темно, писец просто, — выглядывает в окно, глядя на темные окна подъезда.
Прижав к себе цветы, бегу домой вперед «шкафа» Степан. Сумбурно благодарю мужчину, прячусь за дверью и сползаю по ней, усаживаясь попой на придворный коврик и прижимая к себе цветы.
Василина
Свет в прихожей включается. Поднимаю взгляд на растрепанную бабушку в ночной рубашке. Она, сложив руки под грудью, смотрит на меня сверху-вниз. Останавливается на цветах, хмыкает и бросает:
— Утром поговорим. Ложись спать!
Шаркая домашними тапочками по полу, скрывается в комнате.
Нормально! Она меня что, повоспитывать решила? Только этого мне для полного счастья не хватает.
Поднявшись с пола, снимаю куртку, пропахшую машиной Кириленко. Сама не замечаю, как касаюсь ее носом, вдыхая в себя еще немножечко кожи и мужского парфюма. Мотнув головой, несу цветы на кухню, ставлю в вазу и делаю себе чай. Спать совсем не хочется, во мне еще бурлят и лопаются на языке пузырьками впечатления от театра и… Яна.
Выключив свет, чтобы опять никто не пришел, встаю у окна, смотрю на ночной двор и позволяю себе совсем немножечко подумать о стальных глазах и редких улыбках внимательного парня. Он сегодня раскрылся для меня совсем с другой стороны и это надо переварить. Ян взял и одним своим поступком разрушил не только мои стереотипы, сложившиеся за годы учебы с мажорами, но и вдребезги расколотил впечатление лично о нем.
Делаю глубокий вдох, смотрю вниз и воспоминания меняются. Никита! В нем столько наглости, что он даже в мои мысли вламывается без разрешения, напоминая, что примерно вон там у бордюра он спас меня от болезненного падения, а завтра обязательно будет доставать со своим свиданием.
Все! Выбросить эту ерунду из головы и спать.
«Ты ни в кого не влюбляешься, Вася», — напоминаю себе, разбирая раскладушку.
Расстилаю на ней простыню, взбиваю подушку и ложусь, долго выискивая удобное положение. Уже отключаясь, ставлю будильник и засыпаю с телефоном в руках.
— Да выключи ты его уже. Орет на всю квартиру! — тетка толкает ногой в раскладушку.
Будильник. Я так крепко уснула, что не услышала, как он звонит уже целых пятнадцать минут!
— Черт! — подскакиваю, спотыкаюсь о табуретку, больно ударившись мизинцем. — У-у-у!!! — воя от боли, прыгаю на одной ноге, держась за больной палец. — Чтоб вас всех… — ворча, иду умываться.
Если ставить раскладушку, места на кухне почти не остается. Вот кто додумался не задвинуть этот дурацкий стул?! Все настроение коту под хвост.
Быстро умываюсь, чищу зубы и возвращаюсь, чтобы убрать свою импровизированную постель. Тетя Маша уже сидит, пьет чай на мамином любимом месте. Забираю из верхнего ящика мамино лекарство, наливаю в стакан воды и иду в спальню.
В спину слышу завистливую усмешку:
— Ты себе богатенького ухажера, что ли, нашла? Такой букет притащила.
«Да пошла ты, — мысленно ее посылаю. — Гиена».
— Доброе утро, — улыбаюсь мамочке. — Прости за то, что я поздно вернулась. Я была в театре, представляешь?
Отдаю ей таблетки, слежу, чтобы выпила, и тихонечко делюсь впечатлениями от прошедшей ночи. Мне очень надо кому-то рассказать, чтобы вытащить это из себя и прекратить думать о непривычном — о парне.
Мама вдохновленно меня слушает, в ответ делится, как ходила на первое свидание с папой. В ее сознании это было совсем недавно, и мне опять становится тоскливо.
— Мне пора бежать, — целую ее в щеку. — У меня выходной сегодня, я приду, и мы с тобой куда-нибудь сходим, обещаю ей.
С Никитой я все равно никуда идти не собираюсь.
Бабушка не успевает устроить мне выволочку за позднее возвращение, я сбегаю на учебу. Курточку застегиваю уже на улице. Мазнув взглядом по белой иномарке, стоящей напротив подъезда, сворачиваю по дорожке в сторону остановки.
— Девушка, — меня окрикивает мужской голос.
Останавливаюсь и удивленно оглядываюсь. Просто нет никого сейчас в нашем заснеженном дворе, я вышла поздно и, скорее всего, на первый урок опоздаю. Все опять завалило снегом.
— Простите, — поскрипывая ботинками по белому полотну, он быстро подходит ко мне. — Вы Амелина? Василина.
— Да. А-а вы?
— Мне поручили отвезти вас в лицей, — заявляет он.
— Кто поручил? — хмурю брови, ничего не понимая.
— Ян Кириленко. Выпало много снега под утро, и он сказал, что вы опоздаете на занятия, если поедете на общественном транспорте, а вам нельзя. Я отвезу.
Его слова
