Почувствовав небольшое облегчение, я спустилась в гостиную.
Карим тоже оказался там — сидел на диване и что-то смотрел в смартфоне. Я зачем-то присела рядом.
Какое-то время мы молчали, а потом у меня вдруг вырвалось:
— Не знала, что ты умеешь делать промывание желудка.
— Дело в том, что мачеха очень любила обратить на себя внимание… таким же образом. Поэтому я в свое время натренировался, — отвечая, он по-прежнему смотрел не на меня, а в телефон.
— Неужели ей ничем нельзя было помочь? Она так сильно переживала из-за… твоего отца?
— Ну, она сильно его любила, это правда. Только душевное расстройство у нее уже давно было, еще до встречи с ним. Она постоянно лечилась в каких-то клиниках. Лейле, слава Аллаху, ничего не передалось, хотя эти таблетки… зря она их принимала. Из-за какой-то ерунды.
— Наверное, ей не казалось это ерундой?
Он вдруг повернулся в мою сторону и резко перевел разговор:
— Ну и дела. Да тебя всю колотит, Айлин. Пойдем-ка, выпьем чего-нибудь.
Надо заметить, что после того, как я уложила Самиру, у меня и правда началась нервная трясучка. Руки и ноги дрожали, и я ничего не могла с этим поделать.
— Чего выпьем? Чаю?
— Думаю, тут требуется что-нибудь покрепче.
— Я не пью алкоголь. Никогда не пила, — возразила я.
— Ну, как знаешь. А я вот выпью, — после этих слов он встал и направился в свой кабинет.
Я почему-то пошла вслед за ним. В кабинете присела на край стола и тяжело вздохнула. Дрожь становилась все сильнее.
Карим тем временем достал бутылку виски, налил его в бокал и выпил залпом.
— Ладно. Давай и мне. Вдруг поможет, — решилась я.
Он налил, и я тоже выпила залпом. Напиток тут же обжег горло.
— Оф, ну и гадость! Просто редкая гадость! Как вы это пьете?
— Я вообще-то очень редко пью, — ответил он, после чего присел в кресло напротив меня, расстегнул ворот все еще влажной рубашки и запустил руку в волосы.
А я тем временем почувствовала на себе действие «гадости». По телу разлилось тепло, дрожь начала улетучиваться. Я вспомнила одну вещь, которая в тот момент показалась мне забавной, и захихикала.
— Что тут смешного? — удивленно спросил Карим.
— Да вот подумалось… а чего это ты в такое время домой заявился? Свидание неудачное вышло? Тебе отказали? — от этой мысли мне стало еще смешнее.
— Свидание? — кажется, он удивился еще больше. — Какое свидание?
— Да ладно тебе, я все знаю.
— А я вот не знаю. Что за свидание, с кем?
— Ну хватит прикидываться. С Мерьем, с кем же еще?
— С Мерьем? — теперь уже он засмеялся. — Как же быстро ты набралась, Айлин, раз такую чушь говоришь.
— Ты разве не был с ней сегодня на свидании?
— С ней? Сегодня? Да я вообще не хожу на свидания, чтоб ты знала. Никогда. А эту… Мерьем уже месяц не видел. Или когда она там у нас в последний раз была. Что за странные фантазии у тебя?
— Это не фантазии, — обиделась я. — Мне Лейла так сказала.
— Лейла? — задумчиво переспросил он и снова провел рукой по волосам. — Ну и ну. Даже не знаю теперь, что и думать.
— То есть это неправда? С Мерьем ты не встречался?
— Да нет же! Зачем бы мне с ней встречаться?
— И на свидания не ходишь? Вообще? Никогда? Ни с кем?
Отчего-то моя смелость стала переходить все разумные пределы, но я уже не могла остановиться.
— Никогда не хожу. Ни с кем.
— Интересно, почему?
— А почему тебе это интересно? — он вдруг стал меня внимательно рассматривать. — И, кстати, что это за вид?
Я подумала, что волосы мои, наверное, снова растрепались и выглядят ужасно, и начала их поправлять.
— Погоди, погоди… — он сделал паузу, а потом, словно озаренный какой-то догадкой, продолжил, — Айлин… ты что, ревнуешь? И оделась так… это всё ради меня?
— Чего? — от такого предположения я громко засмеялась. — Ты совсем головой тронулся? С чего бы мне тебя ревновать?
— А с чего ты так вырядилась и накрасилась?
— Не твое дело!
— Жаль. Если б это было моим делом, я бы сказал, что всё это напрасно. У тебя и так красивое лицо, — сказал он и потом зачем-то добавил, — даже слишком красивое, взгляд не оторвать.
— Вот это новость! — язвительно отозвалась я, еще не осознавая, что дело приняло опасный оборот. — Удивительно слышать такие откровения после того, как ты говорил, что мечтаешь мое лицо никогда не видеть.
— Я говорил, что мечтал. Но откуда тебе знать, о чем я мечтаю теперь? — заявив это, он посмотрел мне прямо в глаза. Так посмотрел, что дыхание мое от этого взгляда почему-то стало сбивчивым, щеки начали гореть, да и внутри всё всколыхнулось.
— Ч-ч-что? — я постаралась скрыть непонятное волнение, однако язык сам собой стал заплетаться.
— Может, я теперь только и делаю, что мечтаю тебя видеть? Но не в качестве жены моего брата, — после этих слов он вдруг резко встал с кресла и направился в мою сторону.
Во рту странно пересохло, ладони вспотели, а мысли — запутались. Почему он это говорит, почему я слушаю? Соберись, Айлин. Приди в себя, Айлин. Он — твой враг, Айлин.
— Что ты такое несешь? — я попыталась улыбнуться и перевести все в шутку, хотя было совсем не смешно. Голос мой осип и я еле выдавила эту фразу.
Отлипнув от стола, я стала пятиться назад, пока не оказалась прижата спиной к стене. Он подошел вплотную — близко, слишком близко! — а потом наклонился к моему лицу, и зашептал, обжигая своим дыханием:
— Скажи, что не хочешь с ним быть… скажи, что не любишь его… пожалуйста, скажи это, наконец, Айлин… скажи…
Голова моя закружилась, но я вызывающе вскинула ее и упрямо ответила:
— Конечно же, люблю!
И зачем-то еще несколько раз повторила:
— Люблю, люблю, очень люблю!
— Кого? — внезапно он оторвал меня от стены и с силой прижал к себе, — кого ты любишь, Айлин?
На мгновение я замерла, а потом резко дернулась, пытаясь отстраниться, и тут нечаянно наши губы соприкоснулись.
Хотя кому я вру?
Всё это произошло вовсе не случайно. В следующую секунду он уже целовал меня по-настоящему — жарко, безумно, жадно... Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что я пропадаю… но тут же эта мысль исчезла, и я почти перестала понимать, что происходит.
Миг — его рубашка полетела на пол, еще миг — и мое платье оказалось там же.
Я должна была бежать, только ноги не слушались. Обязана была кричать, расцарапать ему лицо, оттолкнуть его, дать пощечину, огреть чем-нибудь тяжелым… а вместо этого позволила отнести себя в спальню и делать там с собой всё, что мужчина может делать с женщиной».
ГЛАВА 29
Ну вот и всё, Айлин. На этом твоя игра окончена.
Омер смотрел на девушку в своей постели — при полной луне казалось, что ее кожа и правда светится в темноте. Айлин спала как ребенок, свернувшись калачиком, а красиво завитые волосы укрывали ее тело до пояса.
Он еще ни у кого не видел таких волос. Такой кожи. Таких глаз.
Такого сочетания невинности и коварства.
Неудивительно, что Селим повелся.
Карим вспоминал разговор с братом. В тот вечер, как раз после слез Айлин в беседке, он встретил Селима в ночном клубе. Брат был в стельку пьян.
— Отмечаешь радостную новость?
Тот сделал удивленное лицо.
— Какую новость?
— Твоя жена разве не беременна?
Селим еще больше вытаращил глаза.
— Кто? Айлин?
— А у тебя и другая жена есть?
Он почему-то расхохотался.
— Брат, спи пока спокойно, она точно не беременна!
— Как ты можешь быть в этом уверен?
— Могу. Я еще ни разу не прикасался к ней.
— Что ты мелешь? Вы женаты уже три месяца!
— Ну и что? У нее травма после пережитого — из-за тебя, между прочим, братец. Она сказала, что очень любит меня, но просила подождать. Вот я и жду.
Сначала Карим подумал, что это какой-то пьяный бред, а через несколько дней узнал, как обстояли дела на самом деле.
