Она рвано дышит, упирается ладонями мне в грудь, и зверь внутри протяжно скулит, требуя вырваться на волю.
- Слушай, я не…
Вгрызаюсь в ее рот, кусаю, подавляю, трахаю языком. Мне до одури хочется в неё, в жар ее тела, тугую узость, что так охеренно сжимает меня на пике удовольствия.
Нутро скручивает от похоти, а по венам жидкий огонь.
И Ольга плывёт. Реагирует. Злится на себя, чувствую это ее упрямство кожей. И все равно поддаётся. Гнётся словно лоза под моим натиском, неохотно сдавая позиции.
Стоит признать, она и впрямь достойный противник. Не заматеревшая волчица, которая сможет вырасти в настоящего хищника, и которую не стыдно поставить рядом.
Развернув, укладываю жену. Она уже словно глина. Мягкая податливая. Такой охеренный контраст. Мои демоны скалятся довольно, потому что это со мной она такая.
Моя. Только моя.
- Нет, я…
Ее возражение захлебывается, стоит мне все же войти.
Пиздец. Это просто пиздец. Меня перемалывает. Выкручивает.
Горячо. Узко. Огненно…
Оля прогибается в спине, скорее, неосознанно. Даже сейчас, кайфуя от моего члена, пытается отстоять свою самостоятельность.
И как же люто мне это заходит. Алмаз, который нужно правильно огранить, и выйдет шедевр.
Как я не понял этого сразу? Не разглядел, едва не упустил.
- Впусти меня, - хриплю ей в ухо, прижимаюсь плотнее, чтобы чувствовала каждой мать ее клеточкой, кто ее трахает, кому она принадлежит. - Впусти, Оль…
И когда ее мышцы чуть ослабляют оборону, когда я оказываюсь так глубоко как только возможно, что-то внутри щелкает. В этот момент я ещё сам не понимаю, что это запускается обратный отсчет.
Тишину разбивает наше надсадное дыхание, ее стоны и мое рычание. Мы словно звери на случке. И это то, что надо.
К чертям разрываю ее футболку, срываю белье, сжимаю упругую грудь.
Да блядь, вот так. В огне. До конца. Так что перегруз всех систем. Чтобы на пределе возможностей.
Взгляд падает на ее шею, туда, где уже была однажды моя метка. И в каком-то безумном порыве тянусь, прикасаюсь там губами, чувствую ее пульс. Словно автоматная очередь.
И нас выносит. Одновременно. Ее мышцы сокращаются, делая невозможным любую попытку сдержаться и продлить собственную агонию. А затем снова вгрызаться. Кусаю. Мечу.
Словно волк свою самку. Хотя почему будто?
Оля стонет в голос содрогается, а затем обмякает. Судя по всему ее организму потребуется время, чтобы восстановиться.
А я пока смогу решить оставшиеся вопросы…
Оля
Прихожу в себя уже в спальне. Сонно моргаю, потягиваюсь и… замираю. В кресле напротив сидит Заславский. Смотрит на меня в упор, а у меня в голове проносятся обрывки воспоминаний.
Мой побег. Погоня. Удар.
Заславский. Мой вызов ему. Проигрыш. И…
Боже…
Закрываю глаза и сползаю пониже.
- Неплохо стреляешь, - разрывает вязкую тишину Богдан.
Я много чего ожидала от него услышать, но уже точно не это. Настороженно смотрю на него, жду. Наверняка ведь не просто так караулил меня.
- Вставай, поешь и займёмся делами, - добавляет муж, кивнув на тумбу.
Медленно поворачиваюсь - там оказывается стоит мой завтрак? Или ужин?
- Сколько я проспала? - хрипло спрашиваю. Горло слегка саднит после вчерашних эмоциональных криков.
- Четырнадцать часов.
Такой четкий ответ обескураживает. Он, что, все это время сидел здесь? Под пристальным взглядом неуютно. В том числе и потому, что что-то в поведении мужа неуловимо изменилось. А ещё я помню то, что вчера произошло после моего проигрыша. И не знаю, как к этому относиться.
Только попытавшись встать, осознаю, что полностью раздета. Как я не поняла этого сразу?! Жмурюсь, стараясь вспомнить, могла ли я сама раздеться?
Помню, как накатила слабость. Такая, что позволила мужу завернуть меня во что-то и на руках куда-то отнести. Но стоило мне оказаться в постели, дальше все, пустота.
Ничего не помню.
- Смелее, Оля, - насмешливо подначивает Богдан, заметив мое смятение. - Вчера ты была крайне убедительна.
Лицо начинает гореть, но внутри все восстаёт. В конце концов он неоднократно видел меня голой. Какой смысл стесняться? Резко откинув одеяло, сползаю с постели. Не так грациозно и независимо как мне хотелось бы, но тоже неплохо. Пусть видит, что мне плевать, что я не стану снова забиваться в угол и сглаживать углы. Не стану прогибаться.
- Что, наконец, запомнил имя своей жены?
За этим вопросом, за грубостью тона прячу свою растерянность.
- У меня с памятью все в порядке, - раздается слишком близко. - Но раньше в этом не было смысла.
Вот такая прямолинейность не просто удивляет, обескураживает.
- Не было смысла?!
Резко разворачиваюсь к нему, и в этот момент плевать на то, что я раздета.
- Именно, - подтверждает муж. Словно и правда не понимает в чем дело. - У тебя два вариант теперь - либо ты встанешь рядом, уймешь свой гонор и сможешь меня услышать, или вернёшься к тому, с чего мы начали. И больше шанса подняться у тебя не будет.
- То есть ты предлагаешь равноправие? - напряженно уточняю. - Серьезно?
Богдан снисходительно ухмыляется, делает шаг ко мне,
- Ты думаешь тем, что здесь, - он прикасается едва-едва к груди, где у меня сердце. - А должна тем, что здесь, - теперь его пальцы касаются моего лба. - Отключай эмоции, принцесса.
Впервые с момента нашего знакомства в его голосе не сквозит снисходительное презрение. И то, что он может общаться иначе, оказывается для меня откровением.
- В тебе есть стержень. Ты уже прочувствовала это. Обратно упаковаться в кокон не выйдет.
Моргаю раз, другой. В моей голове случается какой-то диссонанс. И я попросту не верю.
- Собирайся. Поешь. Жду тебя внизу.
Он отходит на шаг назад, медленно опускает взгляд вниз, чем тут же вгоняет в краску. А затем покидает спальню.
Я же ещё с минуту стою, пытаясь унять бешеное сердцебиение, но все никак. Меня потряхивает, а ведь, казалось, вчера я пережила самое страшное. Но Богдану удаётся снова меня загнать в угол.
Спустя полчаса все же спускаюсь на первый этаж. Муж ждёт меня в гостиной. Вообще мне не хочется с ним встречаться. Я пока не понимаю, как относиться к тем переменам, которые произошли. Но у нас вроде как перемирие, если я правильно понимаю, и глупо будет все ломать только из-за эмоций. В чем-то Богдан прав - нужно думать головой. Желательно холодной.
- Идём, - говорит он, увидев меня в дверях.
- Куда?
- Расслабься, - ухмыляется муж. - Тебе понравится. Возможно, не сразу.
У меня от его слов мороз по коже. От Заславского можно ожидать чего угодно. Вчера он доказал это. И все же я следую за ним вглубь дома. А когда мы оказываемся в небольшом зале, который, похоже, предназначен для тренировок, удивленно смотрю на него.
- С этого дня у тебя будут ежедневные тренировки не только по стрельбе.
- Не только?
- Именно. Самооборона, рукопашные техники, владение ножом.
Растерянно озираюсь по сторонам, медленно укладываю его слова на полочки, пытаюсь подобрать бирки и понять - в чем подвох?
- Зачем?
- Потому что рядом со мной должна быть сильная женщина, - просто отвечает он. - Мало иметь стержень, Оля. Ты должна уметь защитить себя.
Судорожно вдыхаю. В груди медленно разгорается что-то темное. А его слова будто бензин, который вылили в тлеющий костёр.
- Рядом с тобой? - звенит мой вопрос. - Женщина, которую ты готов был отдать своим псам?!
Оля
Заславский молчит, только давит своим взглядом, но сейчас у меня словно иммунитет против него появляется. А может, дело просто в той злости, что клокочет внутри.
- Если тебя это так задевает, то могу успокоить - у тебя был бы шанс избежать этого и извиниться, как следует.
То, как он выделяет последние слова, четко дают понять, что за форму он бы выбрал.
