там задержусь.
— Надолго?
— Пока не знаю, может на месяц или два.
— Это печально. Хоть ты и заноза в одном месте, я все равно буду очень скучать. Теперь, когда отец в клинике, у меня для этого будет много времени.
— А ты погрузись в работу. Займись чем-нибудь, научись вязать или вышивать крестиком, — улыбнулась Джулс.
— Конечно, я ведь та еще рукодельница, — засмеялась я.
Не считая нашего разговора о Бруксе, мы хорошо провели время: много шутили и наелись гамбургеров до отвала. Она обещала звонить мне каждую неделю и сообщать самые интересные новости соседнего штата. Я же обещала меньше грустить, впрочем, теперь, когда наши с Мартином отношения приобрели новые обороты, грустить не приходилось.
Я подошла к зеркалу и, вместо угрюмой тени в его отражении, увидела прекрасный цветок, который с каждым днем становился все ярче и сочнее. Его красота такая естественная и обыденная, но в то же время очень хрупкая и непостоянная. Сорвать цветок — значит погубить его. Можно бросить, растоптать и тогда он быстро погибнет, а от его великолепия не останется и следа. А можно поставить в вазу и наблюдать, как жизнь медленно в нем увядает.
Моя внешность за последние дни здорово преобразилась. Мешки под глазами исчезли, и появился здоровый румянец. Он теперь часто покрывал щеки, когда я вспоминала наши встречи с Мартином. Этот мужчина заставлял мое сердце пылать, сгорать, а потом возрождаться из пепла, и так вновь и вновь.
Сеансы он перенес на время, когда медсестра уже убегала домой, и он оставался в кабинете совсем один. Кабинет доктора Брукса находился на третьем этаже и располагался в самом конце коридора, пациенты после обеда ходили строго по записи и между приемами обычно были большие промежутки. В эти промежутки он и ждал меня, порхающую и влюбленную.
Теперь моя терапия состояла из жарких поцелуев и бесконечных касаний, от которых все тело беспощадно покрывалось мурашками. Я уже и забыла, что в кабинете психотерапевта нужно разговаривать. Нам обычно было не до этого.
Он приезжал вечером, и мы катались на его крутой машине, а потом целовались возле заброшенных парков и в неосвещённых районах нашего милого городка. Прелестное время.
25 декабря 2018 г.
Рождество в этом году мне пришлось встречать в одиночестве. После того как Джулс уехала, я общалась только с Мартином, но он был вынужден отмечать праздники в Милтоне со своими детьми и почти бывшей женой. Мне не нравилось, что они будут все это время жить под одной крышей, сидеть за одним праздничным столом и обнимать своих общих детей. Мартина забавляла моя ревность, но он уверил меня что уже давно к жене ничего не чувствует и он действительно едет только ради дочек. Я завидовала им, ведь мне не так повезло с семьей.
Я нашла адрес клиники «Жизнь без зависимостей» и отправилась к отцу. Новенькое двухэтажное здание с веселыми желтыми стенами добродушно встретило меня на своей территории. Внутри за ресепшеном сидела молоденькая девушка с рыжими кудрявыми волосами и маленьким аккуратным носиком. Она дружелюбно улыбнулась и сказала:
— Добро пожаловать в «Жизнь без зависимостей»! Чем я могу вам помочь?
— Я бы хотела проведать отца. Брендон Дэвис, он поступил к вам несколько дней назад.
— Девушка пробежалась глазами по журналу, после чего позвонила по стационарному телефону.
— Доктор Холт, тут пришла посетительница к Брендону Дэвису… Хорошо, ждем вас, — она перевела взгляд на меня и мило улыбнулась, — Сейчас доктор подойдет, он хотел бы с вами поговорить.
Я удивилась, и стало как-то тревожно. Зачем доктору нужно со мной говорить?
Вскоре подошел высокий мужчина в белом, идеально выглаженном халате с бэйджиком, на котором было указано имя — Брэдли Холт.
— Добрый день! — с мягкой улыбкой произнес он, — Я лечащий врач Брендона, а вы его…
— Дочь, — продолжила я, чтобы не терять время.
— Понятно, значит нужно внести ваши контактные данные. Его троюродный брат — доктор Брукс, видимо, забыл указать в анкете, что у него есть дочь.
Мартин говорил мне, что он представил отца как своего троюродного брата, но почему он не указал и меня тоже? Возможно, и правда, забыл. Хотя это странно.
— Хорошо, мне на ресепшен подойти и заполнить? — растеряно спросила я.
— Да, конечно. Но я бы хотел прежде с вами побеседовать, — доктор замялся, но пересилив себя, продолжил, — Вам лучше пока не ходить к отцу. Дело в том, что процесс реабилитации не быстрый, и сейчас ему очень тяжело и в физическом плане и в моральном.
— Да, понимаю, я лишь хотела поздравить его с Рождеством и показать ему, что он не один.
— Дело в том, что он никого не хочет видеть. Он отказался от посещений и это его право. Дайте ему время, он привыкнет, освоится, и тогда сможете его навещать.
— Черт… — расстроилась я.
Доктор оглядел меня понимающим взглядом.
— Я обычно так не делаю. Но в честь праздника сделаю исключение. Давайте пройдем в комнату для ожиданий.
Он повернулся к рыжеволосой девушке и сказал:
— Приведи, пожалуйста, Брендона Дэвис.
— Хорошо, — расплылась в улыбке она и упорхнула по массивной лестнице.
Комната ожиданий выглядела как уютное мини-кафе с несколькими круглыми столиками, на каждом из которых стояли стеклянные вазы с конфетками. Вдоль нежно голубых стен расползлись небольшие желтые диванчики с такими же желтыми декоративными подушками. Доктор предложил мне сесть за стол, а сам прошел к дальнему дивану, где сидели два крепких санитара. Через пять минут девушка с ресепшена привела моего папу. На нем была специальная одежда, по которой сразу можно было отличить пациентов клиники. Голубые свободные штаны с нашивкой логотипа клиники и футболка.
Увидев меня, он засомневался, но все же сел за стол.
— Зачем ты пришла, Клэр? — его голос был слабым и безэмоциональным.
— Боялась, что ты почувствуешь себя брошенным. Да и просто соскучилась, к тому же сегодня Рождество, — я достала из сумочки фарфоровую фигурку ангела и протянула ему, — не знала, что тебе подарить, поэтому пусть этот ангел оберегает тебя и напоминает обо мне.
— Спасибо, — ответил он и пододвинул фигурку ближе.
— Как ты тут?
— Прекрасно.
Потом он молчал и был слишком безразличен ко мне. На глаза стали наворачиваться слезы, не так я представляла нашу встречу. Но я помнила, что обещала доктору быть осторожной в разговоре с отцом, поэтому я встала, тихо попрощалась и собралась идти к выходу. Отец меня окликнул:
— Клэр.
— Да? — смахивая слезу, повернулась я.
— Что у тебя с этим психотерапевтом? Бруксом…
— Он
