А ещё снова сивучей высматривать ходила. Бабушка рассказала, что на старом полуразрушенном пирсе их микрорайона – в Моховой бухте – с октября по апрель отдыхают морские львы. По этому поводу папа тоже высказался: оказывается, кроме Петропавловска-Камчатского в городской черте сивучей можно встретить только в Сиэтле. Сегодня Ульяна предприняла третью бестолковую вылазку на причал. Сам собой напросился вывод, что, похоже, эти млекопитающие живут чётко по календарю. Жаль.
Впереди вечер, и дел ей хватит. Фотографий снова море. Предстояло отобрать самые удачные, выровнять горизонт, откадрировать. Забраковать десять селфи из пятнадцати. И отправить выборочно четырём адресатам. Вручить бабушке новый телефон корейского производства и вместе с ней постичь мудрости незнакомой операционной системы. Попробовать организовать видеозвонок маме. Научить ба звонить по видео самостоятельно. Повторить десять раз. И, наконец, осуществить свою маленькую невинную месть за пижамку.
Пока бабуля занята сериалом, можно разобрать фотографии, а вот когда она пойдет спать, тогда…
Телефон тренькнул входящим.
20:12 От кого: Вадим: Что, даже текст не заценила? Зря! Крутой!
«Ты прямо нарываешься…»
Ульяна уставилась на экран, чувствуя, как закипает. Эта песня, жуткая своим посылом на три известные каждому буквы, ей знакома. Лирический герой убеждал, нет, заклинал девушку валить из его головы очень срочно. Маршрут в пункт назначения прописан чётко и пугает детальностью каждого следующего метра пути. А сами стихи звучали воплем сходящего с ума человека, причем человека, сей факт признающего.
Разозлилась, взорвалась, и нутро негодующе заклокотало. Она разве намеренно в черепушке Вадима прописалась? Хотела она этого? Питала своим поведением его ложные надежды? Какого чёрта он опять к ней лезет? После всего, что обоим устроил?! После того как, струсив действовать самостоятельно, наслал на одного троих бугаев?
20:14 Кому: Вадим: Какого хрена ты подослал своих ублюдков? Он забирает меня со спорта, потому что я поздно заканчиваю и мне страшно ходить по району одной! Просто отвали, Вадим.
В раздражении откинув телефон на софу, уставилась в окно. В остальное Стрижа посвящать не обязательно! Драка у подъезда случилась до того, как её с Егором отношения поменяли характер. А что случилось после, не его ума дело.
Через несколько минут смартфон ожил, затрезвонив: кажется, до кого-то упрямо не доходило, куда ему следует идти. Вот так, значит? Ну, сам виноват. Сейчас она ему всё на пальцах объяснит. Искры из глаз летели.
— Я не понял. Какие ублюдки? — раздалось в трубке без всяких приветствий.
Ещё и прикидывается!
— Которых ты недавно к нему отправил, — зашипела Ульяна. Если бы не бабушка в соседней комнате, громкость голоса была бы сейчас совсем другой. — Самому снова влезать ссыкотно стало, да? Хватило ощущений? Если бы они серьезно его покалечили, ты бы у меня уже показания давал, ясно тебе?! Какой же ты всё-таки придурок! Голову лечи!
— Блядь! — взорвались на том конце. А ведь когда общение только начиналось, ни одного матерного слова она от него не слышала. — С тобой, блядь, голову лечить реально придется! Но на такое я бы не пошел! Максимум мотик бы ему спалил, и то… — «Охренеть!» — А ты… Нахуй вы мне оба не сдались, больно надо! — «Да, и поэтому ты мне написываешь и названиваешь». — До психушки меня довела!
Немыслимо! Мало того что соскочить попытался, так еще и в собственной поехавшей кукушке её обвинил! Есть такие люди: у них всегда будут виноваты другие, а сами они останутся белыми и пушистыми жертвами. Ангелами во плоти.
— До какой ещё психушки? — теряя остатки самообладания, вскинулась Ульяна. — Что ты несёшь, Вадим? Если у тебя с крышей проблемы, при чем тут я?!
— Да пошла ты, сука! Ты мне жизнь слома…
Внезапно в динамике послышались какие-то шорохи, возгласы и отборная ругань, топот чьих-то ног. Опешив, Уля озадаченно отвела смартфон от уха и уставилась на экран.
— Ой, девушка, девушка, повесите немного! — раздался тоненький девичий голосок, а следом – хлопок двери. — Дебил! Я ща бригаду вызову! Остынь! — завопила трубка. — Вы ещё тут?
— Пока да… — прошелестела Ульяна холодея. — А вы… кто? Что у вас там происходит?
— В общем, про психушку – это почти правда, — тихо, быстро-быстро заговорили на том конце. — Я сестра его, меня Алёна зовут. Вадик с нами сейчас живёт, уже несколько недель, с тех пор как… Короче, после драки. Я про вас в курсе, он нажрался и рассказал. Короче, в данный момент мой брательник немного нестабилен, так что вы его не слушайте! Предки смотрели-смотрели, как у него крышак едет, и пригласили психолога, а тот к психиатру отправил. Так вот… — она на секунду запнулась, на фоне раздавались странные звуки, словно кто-то ломится в дверь, за которой эта девушка, видимо, спряталась. От нахлынувшего ужаса перехватило дыхание. — Вадь, отвали! Реально ща ментам позвоню! Так вот… Короче, вчера поставили диагноз – истероидное расстройство, — зашептала Алёна. — Не, вы не подумайте только, он не псих! Сказали, ничего ужасного, для людей не опасен и вообще такое сплошь и рядом! Сказали, что здоровых нет, есть недообследованные, — она замолкла ненадолго. — В общем, сейчас он с нами и на всех агрится{?}[злится, срывается]. Колёса{?}[таблетки] назначили, за этим мне поручено следить. Короче! Вы тут ни при чем, это, похоже, давно уже, просто обострилось. На таблетосах должно нормально стать. Извините, что вот так, не слушайте его! И на звонки не отвечайте, заблочьте! И вообще, лучше номер смените! Ну, всё, вроде всё… Мне пора! Удачки!
На том конце давно шли гудки, а Ульяна никак не могла прийти в себя – пялилась в экран пустым взглядом, пытаясь переварить свалившиеся как снег на голову новости. Алёна, Вадим когда-то говорил. Пятнадцать лет. Сестра. Он же сейчас её там за такое не убьет, правда? Она же сказала, что для людей не опасен? Это же просто братско-сестринские разборки, да?
Кажется, обработка фото, равно как и презентация нового телефона, на сегодня отменяются. Сейчас кто-то пропадёт в интернете в поиске информации про истероидное расстройство. А еще нужно хорошо подумать, когда рассказать об этом Егору: сегодня или по приезде.
***
«…что ей наша музыка не нравится?.. Да не…»
От количества предположений в буквальном смысле взрывалась голова. Каждый божий день теперь начинался и заканчивался поиском возможных вариантов ответа на «невинный» Улин вброс. Версий тридцать за эти дни он успел озвучить ей, еще столько же оставив при себе. Ответ на все тридцать: «Мимо». Егору впервые не удавалось раскусить её хитрость.
Честное слово, разгадка уже стала делом принципа. Он сам должен догадаться! И главное, ведь никаких тебе подсказок! Даже в глаза не заглянешь! Не поймёшь, в верном направлении движешься или нет. Взгляды Улины иногда красноречивее всяких слов говорят, но привилегии их читать он временно лишен. Вот вернется она – и… Ведь вернется же?
Без неё всё стало не то и не так. Без неё откровенно плохо.
Чувствовал, что керосином пахнет, знал, что будет скучать, подозревал, что придется несладко, но чтобы настолько… Держать нос по ветру помогало самовнушение: она к нему вернётся. Еще пять дней – и всё изменится. В этот раз всё будет иначе, по его воде не пойдут новые круги. Он не оттолкнет. Её не отберут навсегда. Она не передумает и не откажется. Она обещала не оставлять.
И пока день ото дня всё говорило о том, что надежды оправданы. Фотографии сыпались в мессенджер, как из рога изобилия, а пустая болтовня в переписках прекращалась лишь с наступлением глубокой ночи. Пару раз созванивались, но потом Уля написала, что, наверное, лучше текстом, потому что она расклеивается, стоит услышать голос. Не хочет, мол, нюней выглядеть. И в принципе, Егор понимал, в чём проблема: Уля всегда стыдилась показывать слабость – это раз. А ещё от голоса и приходящего в такие моменты понимания, насколько же человек далеко, сердце расплавленным чугуном наливалось. По крайней мере, сам он свинцовую тяжесть в грудине ощущал явственно. Списываться значительно проще.
