Джейс выпрямился и положил вилку. Голос ли Гэррет или просто один ее вид так на него подействовали, но Джейс почувствовал, как сгибавшая его пополам боль в желудке вдруг исчезла.
Боже, как приятно было снова ее увидеть!
Еще в школе они были закадычными друзьями, но с тех пор, как он женился на Лорел Энн, а Гэррет уехала во Флориду учиться в колледже девять с половиной лет тому назад, они почти не виделись. Только сейчас он понял, что скучал по ней. Он смутно помнил, что она присутствовала на похоронах Лорел Энн в октябре и ему тогда было приятно ее увидеть и почувствовать в ней родственную душу.
Когда Гэррет, скрестив руки, облокотилась на столик, Джейс отметил, какими плавными были ее движения. А еще заметил, что в тусклом свете, падавшем из окна, ее длинные вьющиеся волосы казались черными как смоль. Как она ненавидела свои непослушные кудри! Просто поразительно, что он все помнит.
Немного погодя Гэррет обернулась. Удивленно подняв брови, она слегка улыбнулась. Она всегда так ему улыбалась, особенно в школе, когда он кивком головы давал ей знать, что справился с контрольной по алгебре. Гэррет не смогла приехать на его свадьбу, но он встречал ее на Мейн-стрит, когда она время от времени бывала в городе. Ее улыбка была такой же постоянной, как и ее дружба. Да, она была ему верным другом и еще более верным союзником. Его союзником.
Гэррет что-то сказала сестрам, поднялась и направилась к его столику. Джейс отхлебнул кофе и почувствовал, как горячая жидкость ручейком опустилась в желудок — почти так же, как некая мысль проторила себе дорогу в его мозгу. Может, это и есть то чудо, которое ему нужно? Впервые за последние часы, дни, а может быть, и месяцы Джейс Макколл почти улыбнулся.
Гэррет пробиралась через заставленный столиками центр зала, заставляя себя не торопиться. Она приехала в Стоуни-Крик два дня назад, но еще не видела Джейса. Он сидел, подавшись вперед и опершись подбородком на кулак. Гэррет была совершенно уверена в том, что не от тусклого света нижняя часть его лица казалась темной, а печальное выражение глаз свидетельствовало не только о длинном рабочем дне.
— Привет, незнакомка, — произнес он, вставая.
Джейс Макколл был прирожденным джентльменом. Если бы она сказала об этом вслух, он стал бы с пеной у рта доказывать обратное, потому что вовсе не считал себя джентльменом, но Гэррет никогда в нем не сомневалась.
— Привет, Джейс. Рада тебя видеть.
Это было правдой. Она была очень рада. Ни освещение, ни его рабочий комбинезон, ни небритый подбородок не имели ровно никакого значения. Важно было то, что у нее замирало сердце от одного его вида.
— А ты все еще ешь котлеты по четвергам. Они стали лучше?
— Что касается меня, все только что стало гораздо лучше, — тихо ответил он, глядя прямо ей в глаза.
Было бы глупо отрицать, что у нее потеплело на сердце. Более того, не успев сказать и нескольких фраз, Гэррет почувствовала, что язык ее не слушается. Господи, она же адвокат! Адвокаты славятся своим красноречием, сообразительностью, умением вести остроумную беседу. Но она лишь молча на него смотрела.
У него было несколько асимметричное, но привлекательное лицо, чувственный рот. Тогда, на похоронах Лорел Энн, глаза его были полуприкрыты. Теперь в них был прежний блеск, который возвращал Гэррет надежду. Может, он наконец поймет, что она ему не просто друг?
— Надолго приехала?
Как адвокат, она уловила в вопросе лишь вопрос. Как женщине, ей захотелось услышать нечто большее.
— Честно говоря, Джейс, не знаю. Это будет зависеть…
От тебя. Вслух она этих слов не произнесла, но они промелькнули в ее сознании, как две крохотные пылинки в луче солнечного света.
Джейс выпрямился и, опустив руки, по обыкновению уперся пальцами в бедра чуть ниже пояса.
— Только не говори мне, что девушка, которая уже в девятнадцать лет твердо знала, чего хочет в этой жизни, не знает, сколько времени пробудет в Стоуни-Крике!
Гэррет пожала плечами, пытаясь не слишком вдумываться в смысл его слов и не вслушиваться в неожиданно игривые интонации его голоса.
— Эй, Гэррет, тебе заказать мороженое? — крикнула ее старшая сестра Гвен.
— Мятный пломбир, — бросила через плечо Гэррет.
— Да знаем, — одновременно откликнулись Гвен и Глория.
— Ты все еще ешь мороженое зимой?
— Мороженое для Флетчеров — то же, что погода для почтальона. И в снег, и в дождь, и во тьме ночной…
Голос ее замер. Джейс не слишком уверенно улыбнулся, но в его глазах мелькнул незнакомый ей доселе блеск, явно не связанный с ее высказыванием по поводу мороженого.
— Ладно, еще увидимся, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.
— Гэррет?
Это было сказано так тихо, что она едва расслышала. Обернувшись, она пробормотала:
— Да?
— Я правда очень рад, что ты приехала. — Взгляд его серых глаз согрел ее больше, чем солнце в Майами.
— Я тоже, — наконец выдавила она. — Знаешь, о чем я.
Они обменялись долгим взглядом и оба улыбнулись. Гэррет повернулась и стала пробираться между столиками к своим сестрам, мысленно ругая себя за самонадеянный ответ. И что это с ней такое? Почему в его присутствии у нее так путаются мысли?
Ей каким-то образом удалось, не оглядываясь, сесть на место и съесть мороженое, не вывалив его себе на колени. Сестры болтали и смеялись, и Гэррет иногда вставляла пару ничего не значащих слов. Но все это время она думала о том, чем таким обладал Джейс Макколл, чего не было ни у кого другого.
Гэррет подняла воротник пальто и поглубже уткнулась в него подбородком. После девяти лет, проведенных во Флориде, она отвыкла от январских холодов Мичигана. Несмотря на трехградусный мороз и холодный ветер, она ускользнула из теплой кухни родительского дома под тем предлогом, что ей надо пойти на почту, чтобы отправить письмо подруге во Флориду. И хотя письмо в кармане свидетельствовало о честности ее намерений, действительной причиной ее длинной прогулки через весь город было желание разобраться в том, что произошло.
Джейс обрадовался встрече с ней. Вчера он сам признался. От этой мысли сердце ее готово было выскочить из груди. Идя по Мейн-стрит, она делала вид, будто рассматривает витрины, но на самом деле мысли ее витали далеко, очень далеко: в детстве.
Они с Джейсом стали близкими друзьями уже в начальных классах, хотя Джейс был на год старше. Гэррет росла младшим ребенком в шумной, экспансивной и благонравной семье, в которой было принято читать молитву перед едой. Джейса и его младшего брата воспитывал дед, а питались они по преимуществу чили[1] и полуфабрикатами.
