— Девушка, — услышала писклявый голос, отчего меня передёрнуло. Боже, что у неё за голос! Гостья даже не поздоровалась, отчего я сразу поняла, что она очень высокого мнения о себе, считающая прислугу недостойной её приветствия. — В первую очередь принесите мне сейчас горячий эспрессо, а об остальном я скажу, как только подойдёт мой мужчина, — на последних словах увидела ехидную улыбочку.
— Хорошо, — развернулась и двинулась вниз к барной стойке.
— Артём, — позвала нашего лучшего бармена, что стоял ко мне спиной. — Сделай, пожалуйста, горячий эспрессо для вип-столика на втором этаже.
— Хорошо. Будет сделано, миледи, — сказал он, улыбнувшись, а потом подмигнул мне, отчего я заулыбалась в ответ.
Водрузив изящную кофейную чашку на поднос и поблагодарив молодого человека, я направилась обратно, желая, чтобы это всё поскорее закончилось. Времени у меня ещё достаточно, но не хотелось бы опаздывать. Балет слишком много для меня значит. Я много сил и труда в него вложила.
Преодолев последнюю ступеньку в вип-зону, подняла голову и тут же застыла, стоило только посмотреть на тот самый столик, который мне предстояло обслуживать. Напротив той самой дамочки сидел он — мой спаситель.
Так и застыла, не смея сделать ни шаг вперёд, ни шаг назад, словно приросла к полу.
Глава 2
Парочка меня не видела, потому как девушка, которой я несла кофе, щебетала что-то мужчине, а тот сидел расслабленно, слушая её, но не участвуя в разговоре. Теперь, не таясь, я могла полностью разглядеть незнакомца.
Гость был облачён в белые брюки и в рубашку в бело-голубую полоску, из-под закатанных рукавов которой виднелись татуировки на руках. С правой стороны на шее виднелся замысловатый рисунок.
С трудом сделала шаг вперёд, почти не отрывая своего взгляда от этого загадочного мужчины. На миг прикрыла глаза, но быстро распахнув веки, приветливо улыбнулась, стоило только подойти к столу.
— Пожалуйста, ваш кофе, — поставила рядом с девушкой белоснежный фарфор с золотой каймой, наполненный ароматным напитком. Повернув голову в сторону мужчины, поприветствовала его. — Добрый день! Вы уже определились с заказом? — спросила, отводя взгляд в сторону, стараясь не смотреть на гостя, но чувствуя, как взгляд мужчины проходится по мне.
— Девушка, — вырывает меня из мыслей писклявый голос. — Что вы мне принесли? — спрашивает гостья возмущённым тоном.
— Горячий эспрессо, как вы и просили, — вежливо отвечаю, слегка опустив взгляд на эту истеричную дамочку.
— Я просила не больше семидесяти градусов, а здесь все сто. Как вы слушаете? — повышает голос, от чего он становится ещё хуже, хочется поморщиться или — ещё лучше — закрыть уши руками, чтобы этого не слышать.
Стискиваю зубы, чтобы не высказать ей пару ласковых. Нашлась тут фифа. Как будто весь мир лежит подле её ног, а сама она королева. Прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержаться.
— Лана, прекрати, — слышу вдруг по левую сторону твёрдый голос, не терпящий возращений. — Ты никогда не пьёшь такой кофе. Тебе принесли то, что ты заказала, — холодно, безапелляционно.
Вздрагиваю. Он защищает меня?
Хочется вскинуть на него взгляд, поблагодарить хотя бы взглядом и мягкой улыбкой, но сдерживаю себя. Он здесь с дамой, и моя благодарность будет выглядеть неэтично. А то и быть похожей на кокетство, которого и в помине нет.
Накланяюсь к ней, пытаясь забрать чашку, чтобы унести и поменять на тот, что ей вдруг захотелось. Не хочу ругаться с такими гостями, ничего хорошего это не принесёт. Но, похоже, у неё склероз. В её-то годы — с виду ей никак не меньше тридцати, а то и все сорок — это немудрено.
Мысленно хихикаю, стараясь скрыть улыбку, которая так и рвётся наружу.
— Давайте, я заберу и принесу вам тот, что вы хотите, — уже почти ухватила двумя пальцами белое фарфоровое блюдце, как эта дура, а это именно она, наклоняет его, опрокидывая.
Доля секунды — и пальцы правой руки обжигает адским пламенем, а горячий напиток растекается молниеносно по белоснежной скатерти, перекрашивая её в тёмно-шоколадный цвет. Резко отдёргиваю руку, пряча быстро её за спиной. Сжимаю с силой веки, прикусываю язык, заглушая болезненный стон, что рвётся с губ.
— Ой, извините, — театрально-пискляво произносит эта дура. — Я, случайно, — ага, как же, случайно она.
— Лана, прекрати! — злой рык, удар рукой по столу, отчего я вздрогнула, вся съёжившись. — Ты что себе позволяешь?! — начал отчитывать мужчина свою спутницу.
Руку пронзает боль, закусываю до крови нижнюю губу, чтобы не взвыть.
— Ничего страшного. Сама виновата, — пытаюсь произнести спокойно, но выходит как-то вяло.
Чувствую внимательный взгляд на себе, который проходится по мне, задержавшись на руке, что зажата за спиной. Улыбаюсь, зажимая руку в кулак сильнее, пытаясь унять боль, которая только с каждой секундой разгорается всё больше и больше. Будет ожог.
Вновь пытаюсь забрать фарфор, но уже другой рукой, и уйти. На этот раз у меня получается без каких-либо препятствий в виде этой фифы. В воздухе чувствую напряжение, поэтому стараюсь быстрее уйти оттуда.
Преодолев несколько ступеней, даю волю: позволяю скатиться одной слезинке, пряча её ото всех.
— Тём, сделай, пожалуйста, ещё один эспрессо, но не больше семидесяти градусов, — прошу друга, стоит только подойти к бару. Тот вопросительно смотрит на меня, а я только и могу что показать обожжённую руку, на которой виднеется большее красное пятно, но надеюсь, что никакого шрама не останется. Михайлов дёргается в мою сторону, но я останавливаю его ладошкой.
— Всё хорошо. Я сейчас обработаю и вернусь, — успокаиваю парня, стараясь своими словами разгладить появившуюся морщинку меж его бровей.
Артём кивает, а я скрываюсь в подсобке, пытаясь найти в аптечке мазь от ожогов. И, о слава Богу, мне это удаётся, хоть и проходит приличное время. А мне стоит поторопиться обратно, чтобы вновь ничего плохого не случилось. Но, кажется, моим мечтам не суждено сбыться.
— Чёрт, — слетает с моих губ, когда я пытаюсь одной рукой открыть крышку тюбика.
— Саша, — вдруг влетает Ева Александровна в подсобку. Видно, что она злая, а я не могу понять, почему. Я ничего такого не сделала, но, видимо, это не так, раз начальница в таком состоянии.
— Да, Ева Александровна, — произношу спокойно.
— Как ты смеешь так разговаривать с вип-посетителями? Вылить на девушку кофе? Слава Богу, что она успела увернуться. Ты понимаешь, что бы было? — говорит начальница в то время, как я пытаюсь найти слова, держа в руке тюбик мази.
— Что? — только и могу произнести в ответ на обвинения, что вылила на меня начальница.
— Мне только что пожаловалась на тебя вип-клиентка, которую ты обслуживала. Как ты так могла? Это же такие люди! Ты была лучшей. Что с тобой сегодня происходит? — встала напротив меня, руки в боки, смотрит укоризненно.
— Я ничего не делала, Ева Александровна, — пытаюсь оправдаться, даже показываю свою руку, на которой в скором времени будет большой ожог, но меня не хотят слушать.
— Я ничего не хочу слышать, Саша. Ты уволена, — так и упала на стул, с которого подорвалась, стоило только войти женщине.
Как такое может быть? Она виновата! Не я! Я пострадала, а не эта коза, которая специально наклонила чашку так, что огненное содержимое вылилось мне на руку.
От этой несправедливости внутри меня поднимается буря. Сжимаю руки в кулаки, хоть и правая отдаёт болью. Резко встав, направляюсь прямиком на кухню. Если из-за этой писклявой дамочки меня уволили, значит, их будет обслуживать кто-то другой.
Зайдя на кухню, вижу, как Катя, одна из наших официанток, берёт в руки поднос с салатами. Подхожу к ней.
— Кать, это, — показываю на поднос, — вип-клиентам? — та молча кивает, не понимая, почему я вдруг спрашиваю, если вместо меня назначили её обслуживать посетителей. — Я отнесу, — резко, но аккуратно забираю у неё еду и, развернувшись, иду к выходу, оставляя ошарашенную Катьку стоять посреди кухни.
