Кольт быстро ответил:
– Принято, Ракетчик. Это будет долгожданное изменение от «Американского клуба собаководства», который катался мимо меня последние пять минут. Это почти как в тот раз, когда мы поймали того парня на выставке собак в Вестминстере.
Я застонала.
– Эм, простите, Траляля и Труляля, не могли бы вы, пожалуйста, думать мозгами, а не пенисами, пока мы на одной частоте?
– Жемчужина Нила, – предупредил голос отца.
– Подожди-ка, ты меня вызываешь? Но я не та, кто...
– Я обращаюсь ко всем, когда говорю, чтобы частота была четкой, – приказал папа.
– Да, сэр, – пробормотали мы с братьями.
Мы оставались верны своему обету молчания, пока в наушнике снова не раздался голос Реми.
– У меня есть визуальный контакт с Оукли, Большой Папочка. Он только что спустился на эскалаторе на первый этаж, – сообщил он приглушенным голосом. Затем он сделал паузу. Я представила себе Реми, спешащего к эскалатору, его глаза впились в затылок Оукли. Как только Оукли принял решение о направлении, Реми сказал: – Расчетное время прибытия на вашу станцию – две минуты тридцать секунд.
– Принято. Все части движутся к центру торгового центра, – ответил Папа.
Не успела я опрокинуть стакан, как голос Реми заставил меня вздрогнуть и остановиться.
– Подозреваемый, похоже, опасается, что кто-то сидит у него на хвосте.... Черт, он, кажется, сбегает через боковой вход.
Должно быть, мы с папой одновременно занимались расчетами, потому что, когда я поняла, что Оукли направляется прямо ко мне, папа сказал:
– Жемчужина Нила, не привлекай подозреваемого.
Я ничего не ответила. Вместо этого я встала перед витриной магазина, чтобы наблюдать за отражением Оукли в стекле.
– Джулианна, не вмешивайся!
Использование моего настоящего имени означало, что папа был очень, очень серьезен, и я должна была отступить. Когда он, наконец, разрешил мне начать ходить с ним на допросы, его четкие инструкции заключались в том, что я никогда не должна вступать в физическую связь с кем-либо из подозреваемых. Я носила булаву, как и все остальные, но только для защиты, а не для того, чтобы использовать ее в качестве оружия, как это делали папа или мальчики. Не быть полноценной частью действия отстой, и я была более чем готова проявить себя.
Поэтому я боролась с желанием ответить отцу «черта с два». Я имею в виду, дело было не только в самоутверждении. Если этот парень сбежит, то и плата за мою машину тоже. А я хотела эту машину... отстой.
Когда на стекле появилось отражение Оукли, я глубоко вздохнула. Я повернулась и пошла в ногу за ним. Потянувшись вперед, я похлопала его по спине.
– Простите, сэр? – спросила я самым нежным голосом, на который была способна.
Он резко обернулся. Его дикие глаза метались вокруг нас, прежде чем, наконец, сфокусироваться на мне.
– Чего ты хочешь, блондиночка?
Обычно я оскорбляла любого, кто осмеливался называть меня «блондиночкой», а не по имени, но сейчас было не время для этого.
– Я провожу опрос для торгового центра по оценке клиентов. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
Он провел рукой по растрепанным волосам. Думаю, что он не пользовался расческой уже добрых две недели. Вероятно, на них было достаточно жира, чтобы зажарить что-нибудь во фритюре.
– Вообще-то, я немного тороплюсь.
– О, но это займет не больше секунды, обещаю. – Я прибегла к самым худшим женским уловкам, какие только могла использовать, склонив голову набок и хлопая ресницами. – Видите ли, мне осталось провести еще один опрос, чтобы выполнить норму, а потом я смогу вернуться домой. И я могу сказать, что вы выглядите как парень, который хочет помочь девушке. Я права?
Прежде чем я успела унизить себя еще больше по-девчачьи тряхнув хвостиком, Оукли вздохнул.
– Ладно, ладно. Я отвечу на твои чертовы вопросы. А теперь поторопись.
Голос у меня в ухе сказал:
– Тридцать секунд до прибытия подозреваемого.
Я улыбнулась.
– О, большое вам спасибо. – Наклонившись, я протянул Оукли свой «Мозговой лед». – Подержите это секундочку, ладно?
– Да, конечно. – Он закатил глаза.
Когда поняла, что парни видят меня, я глубоко вздохнула и быстро взвесила свои возможности. Я должна была подчинить себе Оукли. Если он увидит папу или моих братьев, то бросится бежать, и мой «Мустанг» исчезнет в воздухе, как и он сам.
Когда я была маленькой девочкой, мама записала меня в балетные классы, а папа повел заниматься карате. Я знала, что в этот конкретный момент времени туфли с носками и пачки не помогут. Вместо этого я обратилась к своему прошлому, когда один из самых простых способов самозащиты всплыл в моем сознании. Я не сомневалась в этом, я просто действовала в соответствии с этим.
Я обхватила его за уши обеими руками, а затем крутанула их так сильно, как только могла.
– Ууфм! – закричал он, прежде чем я развернулась и сильно ударила его локтем в живот. Он согнулся пополам, а затем тяжело шлепнулся на землю.
Мир, казалось, замедлился и замер, когда папа и мои братья подбежали ко мне.
– Стоять! Не двигайся! У нас есть ордер на ваш арест! – Папа направил на Оукли баллончик с чрезвычайно токсичным перцовым аэрозолем.
– Как ты его уронила? – спросил Кольт, когда Реми наклонился и начал надевать наручники на Оукли.
– Компрессионный удар с небольшим ударом в солнечное сплетение.
Он ухмыльнулся.
– Хороший выбор... бросить его, не оставляя никаких следов.
– Кроме, разве что, лопнувшей барабанной перепонки, – проворчал Оукли.
– Это все часть игры, приятель. Ты бежишь и расплачиваешься за это, – ответил Реми, поднимая Оукли на ноги.
– Ну все, представление окончено, – сказал папа, пытаясь отодвинуть толпу, собравшуюся с тех пор, как я уложила Оукли. Наверное, не каждый день девчонка-подросток бросает чувака на пол посреди фуд-корта. Мы пробирались сквозь толпу, пока не столкнулись лицом к лицу с охраной торгового центра. Папа быстро показал свой значок судебного исполнителя.
Взгляд охранника скользнул по нему, а затем вернулся к моему отцу.
– Так ты действительно охотник за головами?
– Уверен, что да.
Охранник наклонился к нему:
– Так тебе нравится «Dog the Bounty Hunter»?
Папа подавил смешок.
– К сожалению, нет.
Его лицо вытянулось.
– Облом.
– Да, это так. Но, если вы меня извините, мне нужно отвезти его в округ.
Охранник кивнул.
– О да, конечно, продолжайте.
Оукли фыркнул.
– Мне повезло. Некоторых людей ловят знаменитости, как Собака, выискивая их. Но я, я получаю Блонди со стероидной яростью.
Папа толкнул локтем Оукли.
– Осторожнее, или я позволю ей напасть на тебя еще раз.
Он оглянулся на меня и подмигнул. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Большинство отцов отговаривали своих дочерей от участия в охоте за головами, но мой отец никогда этого не делал. Он позаботился о том, чтобы принять необходимые меры предосторожности, но я могла сказать, что он предпочел бы, чтобы мы были с ним, чем где-либо в мире.
Порыв обжигающего техасского зноя встретил нас, когда мы покинули прохладный комфорт кондиционированного торгового центра. Я даже чувствовала жар бетона через свои шлепанцы. Папа повел Оукли к нашему «Тахо»4, а Реми и Кольт шли по обе стороны от него. Я последовала за ними. Как только папа пристегнул Оукли (нелегкий подвиг, когда парень в наручниках), он бросил ключи Реми. Преступник он или нет, но отец никогда не оставлял нас на заднем сиденье наедине с беглецом.
Я забралась на переднее сиденье, когда Реми завел мотор. Мы едва выехали с парковки торгового центра, когда Оукли спросил:
– Каковы шансы, что вы меня выручите?
Папа вздохнул.
– Оукли, ты уже должен знать, как все это работает. Ты пропустил два судебных заседания, не позвонив ни своему надзирателю, ни агенту по залогам. Это прямой билет в окружную тюрьму до следующей даты суда.
