Оукли хмыкнул, но спорить с папой не стал. Вместо этого он просто смотрел прямо перед собой, пока мы петляли между машинами. Для летней ночи, казалось, было больше людей, чем обычно.
За последние полгода окрестности городской тюрьмы Уэйко стали для меня очень привычным местом. Мне еще предстояло пробраться внутрь в зону бронирования. До тех пор как мне не исполнится восемнадцать, папа не разрешает мне этого делать. Но с моим мочевым пузырем, кричащим в агонии, я знала, что сегодня была та ночь, чтобы войти.
Реми подвез «Тахо» к черному ходу, и папа выскочил из машины. Когда я начала открывать дверь, он покачал головой.
– Джулс, ты же знаешь правила.
– Но мне нужно в туалет, – запротестовала я.
Одной рукой схватив Оукли за локоть, другой рукой папа ущипнул себя за переносицу.
– Хорошо. Прямо за задней дверью есть ванная комната. Используй ее и возвращайся к машине. Поняла?
Я боролась с волнением, покачивая головой и следуя за отцом и братьями. Когда мы подошли к черному ходу, папа протянул руку и нажал на красную кнопку.
Нетерпеливый голос затрещал в переговорном устройстве рядом с ним.
– Да?
– Бюро экономического анализа с уголовником для бронирования, – ответил папа.
Дверь с жужжанием открылась, и папа втолкнул Оукли внутрь. Я стояла, словно приклеенная к земле, вбирая в себя все – грязную стойку, где стояли два офицера, ожидая возвращения преступников в тюрьму, замысловатую систему запирания дверей, предназначенную для того, чтобы держать преступников внутри. Было так здорово наконец-то увидеть все это.
– Вот здесь, Джулс, – сказал папа, кивнув головой в сторону ванной комнаты унисекс.
– Ладно, спасибо.
Реми бросил мне ключи от машины, чтобы мне не пришлось ждать в палящем зное, когда я закончу. Папа подтащил Оукли к стойке приема, пока я осматривала ванную. Даже при том, что у меня были серьезные вопросы о чистоте объекта, я поторопилась внутрь и сделала свои дела.
Как только я закончила, то поспешила обратно к машине и завела ее. Ожидая возвращения папы и мальчиков, я пожалела, что не захватила с собой книгу, хоть что-нибудь, чтобы развлечь себя.
Сегодня у меня было только одно задание, так что я действительно не должна была так устать. Но когда адреналин после торгового центра иссяк, я вскоре задремала. Я не просыпалась, пока мы не свернули на подъездную дорожку длиной в полмили, ведущую к нашему ранчо. Думаю, нас можно было бы назвать типичными техасцами с ранчо. У папы было несколько голов скота, которые он разводил на стороне, и у нас также были лошади.
Пока мы пробирались по гравию, я поднялась и зевнула.
– Поспи немного, Спящая красавица, – сказал папа с улыбкой.
Я усмехнулась.
– Да, это был долгий день.
– Не расстраивайся. Мальчики храпят с тех пор, как мы выехали на шоссе.
Взгляд на заднее сиденье подтвердил, что оба брата спят, как убитые.
Папа взглянул на меня.
– Представляю, как тебе снился этот «Мустанг», а?
– Возможно... как ты думаешь, когда мы сможем его достать?
– Надеюсь в ближайшие дни, если твое терпение продержится так долго.
Я рассмеялась.
– Я могу попытаться.
По лицу отца пробежала тень.
– Послушай, Джулс, нам нужно кое о чем поговорить.
– О чем?
Мы свернули за угол, и нас встретили сверкающие огни дома. Папа вывел внедорожник на подъездную дорожку.
– Давай попробуем поговорить после ужина, ладно?
Если вы еще не догадались, терпение не входило в мой список добродетелей. Учитывая, что уже перевалило за девять и мы с папой были измотаны, я не была уверена, что разговор вообще состоится сегодня вечером.
– Неважно, – пробормотала я, выпрыгивая из внедорожника.
В дверях стояла моя бабушка, или Большая Мама, как мы ее называли. Одетая в свое любимое розово-белое платье в цветочек, ее каре цветов соли с перцем развевалось на вечернем ветру.
– Как все прошло? – спросила она, погладив меня по спине.
Несмотря на то, что это был семейный бизнес, она все еще не была в восторге от того, что я сталкивалась с этими парнями. Ей удалось отговорить двух моих тетушек от охоты за головами.
– Мы его поймали, так что я получу свой «Мустанг».
Она усмехнулась.
– Давай зайдем внутрь, – приказала она, пропуская меня через дверь.
Папины родители жили с нами последние шесть лет. Первоначально они переехали после того, как моя мама уехала из города работать на полный рабочий день, но, когда мама так и не вернулась домой, и мы стали немного старше, они начали постепенно возвращаться в свой дом. Это не было серьезной проблемой для них, так как их ранчо было всего в миле вниз по дороге. Часто по ночам они возвращались домой только перед сном или в темноте, а Большая Мама возвращалась к завтраку. Я думаю, можно сказать, что мы жили на этой территории. Между папой, дедушкой и двумя моими тетушками у нас было почти пятьсот акров земли.
Именно дедушка сорок лет назад начал выпускать облигации залога «Одинокой Звезды», и, как и мы с мальчиками, папа начал работать с ним, когда он был еще ребенком. Дедушка происходил из древнего рода представителей закона – полицейских, детективов, агентов ФБР. Соблюдение закона было у него в крови. Формально он ушел на пенсию пару лет назад, но все еще помогал отцу с делами.
– Голодная? – спросила Большая Мама, когда наши туфли застучали по бело-голубому кафельному полу фойе.
– Умираю с голоду, – ответила я.
Она кивнула.
– Я оставила немного чили теплым для тебя и мальчиков. Если ты голодная, уверена, что они вообще голодают.
Мой желудок заурчал в знак благодарности за ее слова. Чили Большой Мамы было легендарным – она даже выиграла несколько местных кулинарных конкурсов с ним.
Я устроилась в кресле за массивным столом красного дерева, а папа подошел к раковине, чтобы умыться. В своей любимой полосатой пижаме и темно-синем халате дедушка вошел в кухню с папкой в руке. Он наклонился и поцеловал меня в щеку, прежде чем переключить внимание на папу.
– Том Блалок звонил, пока вас не было.
– Потрясающе, – проворчал папа, стирая сон с глаз кулаками.
Дедушка кивнул.
– Звучит, как просто нечто, – ответил он, передавая папе папку.
Папа плюхнулся во главе стола и принялся листать бумаги. Большая Мама подошла к столу с мисками и серебряными приборами.
– Натаниэль Сент-Джеймс, что я говорила о том, чтобы не вести дела за обеденным столом?
Как послушный ребенок, он закрыл папку и попытался сменить тему разговора, одобрительно принюхиваясь к воздуху.
– Ты ведь знала, чего я хочу, правда, мама?
Кольт и Реми неторопливо подошли к столу, все еще глядя затуманенными глазами после того, как они дремали на заднем сидении. Хотя они уже поели, дедушка и Большая Мама сели рядом с нами.
Несколько минут мы ели молча, поглощая чили так, словно это была наша последняя трапеза в камере смертников. Жуя кукурузный маффин, Реми смотрел на папку, лежавшую рядом с папой.
– А о чем это досье?
Папа настороженно посмотрел на Большую Маму, которая только хмыкнула, вставая из-за стола. Когда она стояла по локоть в мыльной пене у раковины, папа решил, что можно продолжать.
– Это от моего приятеля Тома из Флориды. У него уже несколько недель назревает дело, и он решил, что может привлечь меня к нему. – Папа вздохнул. – И сегодня вечером он официально попросил меня взять его.
Поручители часто обращались за помощью к другим людям в бизнесе, а поскольку отца хорошо знали не только в Техасе, но и на всем юго-востоке, его часто вызывали, чтобы он взялся за дело. Иногда, когда мы уезжали из школы на лето, мы даже собирали вещи на месяц или два и снимали дом. Этим летом папа обдумывал идею поехать в Джорджию, чтобы помочь некоторым родственникам. Я думаю, что ему было трудно сказать «да», так как там теперь жила моя мама, и ему было бы слишком больно быть так близко к ней.
Несмотря на все сказанное, я знала, что просьба Тома о помощи не была слишком необычной, но выражение лица отца было таким. Должно быть, он что-то скрывает.
