– Не знал, что он тебе нравится… – удивлённо взлетает левая бровь, прямой признак того, что её хозяину эта информация не по душе.
– Брось, Динь. Он не может не нравится! Ты видел его спортивную задницу?
– Сдурела? – кривится друг. – Ещё бы я на задницы мужиков не смотрел.
– Тогда не мешай другим, – подмигиваю я ему и легонько щелкаю пальцем по его носу, наконец, высвобождаясь из рук. – И спасибо, что позвал меня на эту вечеринку, – обернувшись, шлю ему воздушный поцелуй.
Денис всем своим видом излучает сарказм, не забыв при этом махнуть на меня рукой. Знает, что в последние месяцы связываться с моими гормонами бессмысленно. Люблю его.
Квартира у Востицкого, пятикурсника нашего института, невыносимо огромная! Но сейчас я не готова злорадствовать на тему излишнего пафоса. Просто немного бесит то, что никак не отыщу эту чёртову кухню!
Грудь сковывает мандраж, руки дрожат – не скажу, что очень приятные ощущения, но мне нравиться предвкушать наше общение. Уже совсем скоро конец моего первого учебного года в институте, а я так и не узнала, что значит по-настоящему встречаться с парнем. Ужасно осознавать, что в восемнадцать лет у тебя за плечами лишь постыдный опыт секса с мерзавцем, о котором ко всему прочему, ты не черта не помнишь, потому что напилась, как та свинья, да пара поцелуев "до" с ним же.
Я всегда больше была сосредоточена на учёбе да фотографии и парни меня не то, чтобы сильно интересовали, но под конец школы, словно с цепи сорвалась. Может, всему виной тревожащие нутро разговоры одноклассниц, которые успели вкусить все прелести сексуальной жизни. Может, на безрассудство меня повлекло отсутствие Дэна – моего вечного голоса рассудка. А может, я просто повелась на соблазнительные речи парня, по которому сохли буквально все старшеклассницы.
После случившегося на выпускном – о чём я всеми силами желаю забыть, потому что при воспоминаниях хочется провалиться под землю – Вова-мудак пропал. Но моё желание обзавестись настоящим парнем – нет. И я делала хорошие ставки на этот учебный год…
Новый город, новые знакомства и лучший друг рядом, который обязательно не позволит совершить очередную глупость. Уверена, не уехал бы он годом раньше сюда, я бы и той глупости не совершила.
Наконец, я нахожу кухню и остолбенело замираю на её пороге. Грудь сдавливает, словно по ней безжалостно катит многотонный асфальта-укладочный каток. От лица отливает вся кровь, а тело прошибает мороз разочарования.
Никакого тебе трепетного разговора с парнем, который нравится, потому что его язык полирует гланды какой-то блондинке, очевидно, оказавшейся доступнее меня. Ноль один в её пользу: она не тратила время на то, чтобы казаться особенной.
Какая нелепость! Это должен был быть мой поцелуй!
В груди начинает кипеть ярость. Несправедливо! Почему мне обязательно попадаются мудаки?! Где, вашу мать, все порядочные парни? Уже успели всех разобрать? А остальных не интересуют настоящие чувства? Не зря, видимо, Оляка прожужжала мне все уши о том, что у них только одно на уме.
Я резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и теперь уже ищу чёртов выход из этой чёртовой квартиры, которая может сравниться с чёртовым Бермудским треугольником! Слёзы обиды жгут глаза и грудь, мешают дышать. Неужели, на свете не существует парня, которому я могу понравиться по-настоящему? Я, вроде как, не страшила. У меня отличная фигура, легкий характер. Всё знакомые говорят, что я очень похожа на маму, а она у меня ужасная красотка!
Что, блин, с этими парнями не так? Или что-то не так со мной?
Взгляд выхватывает собственное отражение в огромном зеркале, почти во всю стену. Полумрак коридора не позволяет разглядеть все свои недостатки, и я подхожу ближе. Вглядываюсь в густую каштановую косу своих волос, доходящую до пояса, обвожу глазами широкие скулы, смотрю на пухлые губы…
А ведь их могли бы сейчас касаться другие губы в жадном поцелуе!
– Хм, тоже прихожу к выводу, что пялиться на себя в зеркало лучше, чем общаться с тем придурком.
Дэн.
Губы вновь начинают дрожать от сдерживаемых слёз. Ему не понять моих страданий, он никогда не мучился от дефицита внимания у противоположного пола.
– Я сваливаю, – киваю самой себе и смотрю на него через отражение.
Денис сужает глаза, словно пытается увидеть то, что я скрываю и подходит ближе. Обнимает со спины и, уложив подбородок на моё плечо, слегка раскачивает нас:
– Колись, Мартышка. Что тебя расстроило?
– Ничего, – буркаю я.
– Дарина, – произносит он моё имя так, словно уже всё знает, но хочет обо всём услышать от меня. Таким приёмом частенько пользуется мой отец, добавляя в свой взгляд родительскую строгость, когда уже знает, где я в очередной раз провинилась.
– Этот мудак-волейболист не дождался меня и засунул свой язык в рот какой-то блондинке, – тихо признаюсь я.
– И-и-и? – вздёрнув брови тянет Денис, а затем фыркает: – Или ты хотела, чтобы его язык залез в рот тебе?
– Представь себе! – шиплю я, теперь уже сама щурясь на него.
– Глупая Мартышка, – криво улыбаясь, распрямляется Дэн и сжимает пальцами мои плечи: – Пусть он катится на все четыре, раз не оценил по достоинству твоё общество.
– Ты не понимаешь! – восклицаю я, с каждой секундой теряя терпение. – Я могла бы сейчас целоваться, а вместо этого неудачницей потащусь домой! Вот скажи: что со мной не так?
– Всё с тобой нормально.
– Тогда почему парни предпочитают целовать других?!
Денис как-то судорожно втягивает в себя воздух и, закатив глаза, резко разворачивает меня лицом к себе. Секунду буравит моё лицо странным взглядом, а затем обхватывает ладонями мои скулы и, быстро склонившись, целует…
Сначала я цепенею от шока, не закрывая глаз, но, когда горячие губы нахально раздвигают мои, а его язык дерзко и не торопясь скользит по моему, в моей голове, словно выключается свет, и я со стоном наслаждения выталкиваю воздух из сжавшихся в гармошку лёгких.
Дэн тяжело, через нос, выдыхает вслед за мной и одну руку перемещает мне на спину, чтобы сильнее прижать меня к своей каменной груди. Я и сама цепляюсь пальцами за его плечи,
