Няня для дочки чемпиона - Тая Смоленская

От него веет уверенностью, силой, деньгами и неприятностями.

Под косыми взглядами игроков он отодвинул стул и сел рядом со мной. Оценивающе прошелся взглядом по моей фигуре, уделив чуть больше внимания стройным длинным ногам, и… брезгливо сморщился, а потом отвернулся.

Мне стало неприятно.

Я красивая, и я прекрасно знаю об этом. Хорошенькое личико и фигурка — единственное, с чем мне повезло в этой жизни. Но, судя по реакции незнакомца, я не его типаж девушек. Так для чего тогда вызвался сыграть со Стасом?

— Эй, а ты не Руслан Алмазов? — обратился к нему по-русски Стас, и я встрепенулась.

— Он самый. Какие-то проблемы? — Незнакомец медленно повернул голову в его сторону и одарил моего парня таким взглядом, что больше задавать вопросов не захотелось.

Руслан расслаблено откинулся на спинку стула, вытянул ноги и стал сжимать и разжимать кулаки, словно разминал пальцы, наблюдая за тем, как перетасовывают карты. За столом повисло напряжение, которое принес с собой новый игрок.

Я затравленно оглядываюсь по сторонам, не зная, что делать. Наклоняюсь к Стасу и тихо шепчу на ухо:

— Кто такой Руслан Алмазов?

Я, конечно, рада, что мы встретили земляка в этой далекой стране, но что-то я очень сомневалась в том, что, выиграв, он отправит меня домой первым рейсом.

— Тихо ты, мешаешь сосредоточиться, — грубо отмахнулся от меня Стас и я снова села ровно.

Скосила взгляд на Алмазова. Бандит какой-то, не иначе. Второй тоже не лучше. Может, отпроситься в туалет? Там наверняка есть окошко, я бы через него пролезла и сбежала. А на Стаса плевать. После сегодняшней ночи ни о каких отношениях между нами и речи быть не может.

Я делаю попытку подняться. Но мне не позволяют даже шагу от стола сделать.

Усаживаюсь на место с чувством полной обречённости. Ожидание хуже всего. Оно, кажется, длится целую вечность. Я вся на нервах. В голове пусто. Меня бьет крупная дрожь, и я не понимаю, как такой хороший день мог превратиться вот в это.

Я знала, что для меня все закончится плохо, но все же надеялась на чудо. Но чуда не произошло.

Стас проиграл.

Толстяк грязно выругался.

Выиграл Алмазов.

Его лицо вмиг стало сосредоточенным. Он обернулся ко мне.

— Вставай, — приказал он негромко, но таким тоном, что ослушаться было почти невозможно.

Но я даже не пошевелилась.

От страха приросла к месту, умоляюще смотря на Стаса. Неужели он вот так просто возьмет и отдаст меня какому-то незнакомцу?

А Стасу до меня, кажется, вообще никакого дела не было. Он сидел, упершись локтями на стол, и прятал лицо в ладонях. Скорее всего, мысленно готовился к встрече с отцом.

* * *

Все взгляды направлены на нас. Я затравленно вглядываюсь в лица мужчин, ища поддержки. Но с Русланом никто не хочет связываться.

Он хватает меня за предплечье, заставляя подняться со стула. Его пальцы с силой впиваются в мою кожу, завтра наверняка проявятся синяки.

— Стас, — умоляю я, — Стас, ты же не допустишь этого? Придумай что-то, Стас! — мой голос срывается до истеричных ноток.

Стас поворачивает ко мне голову, у него виноватое выражение лица, но, кажется, он больше убивается по проигранным деньгам, а не по моей судьбе.

— Да ладно тебе, Вика, ничего не случится. Это же Руслан Алмазов. Он тебе даже приплатит, да, дружище? — лыбится он, а я окончательно теряю веру в лучшее.

Тот самый Руслан Алмазов, которого я якобы должна знать, Стаса игнорирует. Он прощается со всеми и тянет меня за собой.

На негнущихся ногах едва за ним поспеваю. Новые туфли натерли мозоли, но эта боль почти не ощутима с той, что терзает меня изнутри.

Я ведь полюбила Стаса. Верила ему. Считала его самым лучшим парнем в мире, а он… вот так просто отдал меня другому. Даже не попытался что-то предпринять.

Слезы помимо воли брызгают из глаз. Я некрасиво всхлипываю, тем самым привлекая к себе внимание мужчины, которому я теперь, кажется, принадлежу.

— Не реви, ненавижу плачущих баб, — рявкает он, всего на мгновенье удостоив меня взглядом.

При этом у меня все еще складывается ощущение, что я ему неприятна. Потому что никакого желания в его взгляде нет, как и заинтересованности. Вот тот второй, который так отчаянно пытался заполучить меня, смотрел на меня словно на изысканный и редкий деликатес, который очень хочется распробовать. И он очень расстроился, когда понял, что победа за Русланом.

— Это незаконно. Вы знаете, что это незаконно? — с вызовом спрашиваю я.

Он останавливается, да так резко, что я врезаюсь в его мощную фигуру. Меня обдает аромат парфюма с древесными нотками, табака и еще чего-то такого, едва уловимого. Наверное, именно так и должен пахнуть настоящий мужчина. И я обязательно заценила бы этот флер, познакомься мы при других обстоятельствах.

— О законе нужно было думать до того, как переступала порог этого клоповника, — прошипел мне в лицо, одаривая таким взглядом, что будь я в другой ситуации, сразу бы заткнулась. Но мне терять уже нечего.

— Я, когда порог этого, как вы выразились, клоповника переступала, понятия не имела, что там на жизни людей играют.

Выдохнула, а потом уже более спокойно предложила:

— Может, отпустите меня? Клянусь, я никому не расскажу о том, что произошло. Да я даже понятия не имею, кто вы такой.

— Нет, — одно слово, и все внутри холодеет. — Садись в машину. Не заставляй меня заталкивать тебя в салон, — жестко произнес он, снимая свою тачку с блокировки.

— Хорошо, — выдавливаю из себя, делаю шаг, а потом все же оборачиваюсь и задаю вопрос, который меня волнует больше всего: — Вы же меня отпустите после этой ночи?

Алмазов не спешил с ответом. Хмыкнул, в очередной раз оценивающе пробежался по мне взглядом, а потом изрек:

— Возможно. Все будет зависеть от тебя. В любом случае ты не в моем вкусе. А теперь не заставляй меня ждать. Я этого жутко не люблю. — Кивает на дверцу автомобиля, и я с чувством обреченности сажусь в салон.

Руслан нажимает на старт, мотор агрессивно урчит. Миг, и машина срывается с места. Со скоростью мчит обратно в город. Она под стать владельцу: большая, хищная, дорогая и черная, как его душа.

Я стараюсь не смотреть на мужчину рядом, хотя то и дело непроизвольно кошусь на него. Тайком наблюдаю за тем, как он с силой сжимает руль, как хмурится, думая о чем-то своем. Он полностью сосредоточен