Вы хоть знаете, что произошло?
– Добрый вечер, вас ожидает в кабинете Лидия Викторовна. Она лично примет вас и вашего сына.
– Да я засужу вас всех. Сидит она тут, – брезгливо осматривает меня и уходит, волоча за собой семилетнего сорванца.
Киваю охраннику Денису, чтобы проводил их и остаюсь на месте.
Кажется, сегодня грозовой циклон по имени Авдеева Анна нас обошел стороной. Потому что бывало, что она забывала о проблеме и на полчаса застывала на проходной, желая выговориться.
Только успела расслабиться, как двери вновь распахнулись и в нее вбежали трое здоровенных амбалов. Все в черном, высокие, и ужасно пугающие. Тот, что по центру держал на руках кричащего младенца.
Денис уже вернулся на тот момент, а когда увидел этих «трех богатырей» сразу ускакал куда-то.
Подбегаю к ним и с лету спрашиваю:
– Здравствуйте, в чем дело?
– Уйди. Где Лида? – чуть ли не наступает на меня, мужчина двигается вперед.
– Лидия Викторовна с пациентом, пройдемте со мной и расскажите… – не успеваю договорить, и этот мужик с бородой меня перебивает.
– Ты не поняла меня, пигалица? Лиду зови, пока я…
– Пока что? – с вызовом смотрю на него, сложив руки на груди. – Пока ваш ребенок плачет?
Те, что по краям вдруг сделали шаг ко мне, а я сразу попятилась назад.
– Ну смотри, если…
– Потом озвучите свои угрозы, – перебиваю его, потому что малыш начинает закатываться. – Положите его сюда, а своим бугаям прикажите выйти. Мне не нужна тут антисанитария.
«Конечно, если бы я знала, кто он, и чем мне грозит моя настойчивость я бы так не поступила, но я уже это сделала!»
Он буравит меня взглядом, но делает, как я сказала. Даже не знаю, откуда во мне столько смелости взялось, что я так разговаривала.
Этот контраст: огромный мужчина под сто восемьдесят сантиметров, с видом мафиози и малыш на руках, просто нечто. Не обращаю на него внимания, когда он не успев отступить, тут же оказывается вытеснен мной.
Дверь в приемную закрывается, и я делаю все что от меня зависит машинально.
– Сколько ему? Пять-шесть месяцев?
– Шесть.
– Как давно плачет? Температуру меряли? – спрашиваю ощущая небольшой жар.
– Да как начал, так и поехал сюда. Ничего не мерял.
– Где мама малыша? Он на каком вскармливании? Мне нужно больше информации.
– Так, девочка-Айболит, это ты должна знать, а не я, – грозно сводит густые брови.
– А вы разве не отец?
– Он жил с матерью. Теперь со мной, точка. Поэтому не болтай своим красивым ртом, а делай хоть что-то, пока я тебя не вышвырнул отсюда. И без лишних вопросов.
Вздыхаю, напоминая себе, что он просто переживает за ребенка, а не козел и делаю свои манипуляции молча.
Как оказалось, у маленького просто режутся первые зубки и поднялась температура. А еще он был голоден и спать хотел.
Мужчина не сводил с меня глаз, пока я ухаживала за малышом, усевшись в кресло.
Младенец уснул почти сразу, как доел смесь. Уложила его в кроватку и оставив радио-няню в палате вышла из нее, подзывая и мужчину.
– Заполните карточку, – даю ему листы бумаги, на что он смотрит на меня огромными глазами, а я продолжаю. Рассказываю ему, что малышу необходимо для жизни и облегчения боли, хотя мысленно задаю вопрос "Кто он? И чей это ребенок?" Советую ему няню, за неимением рядом женщины или родственников женского пола, как я поняла, кто мог позаботиться о малыше, с ним уж точно нельзя ребенка оставлять.
Все это время в холле стояла напрягающая тишина.
И как только я закончила, была уверена, что сейчас будет хохот стоять, так ведь обычно бывает? Потому что смотрели на меня так, словно я нереально глупая и только что подтвердила этот статус своей речью.
Но мне ничего не ответили, ни один из мужчин. А на карточке были выведены, лишь инициалы: Халилов Далер Ризванович.
– И все? Мне документы нужно заполнить, об оказании помощи.
– Лида заполнит. Она данные наизусть знает. И скажи ей, что она только что проштрафилась по-крупному. Рамиль останется тут на пару дней, пока я все организую. Приезжать буду два раза в день: утром и вечером, и чтобы ты была на месте, – тычет в меня пальцем. Хорошо мы стояли далеко друг от друга, иначе бы он меня проткнул им. – Всегда.
Разворачивается и начинает уходить, а я кричу ему вслед:
– То есть, как это он тут останется? И у меня вообще-то выходные есть. А за ребенком будет кому присмотреть. У нас самая лучшая клини… – не договариваю, потому что он резко останавливается и начинает идти на меня с видом бешеного быка.
Прячусь за стойкой регистрации, но он входит через проход и нависает над вжавшейся мной в стену.
Стараюсь не дышать, в то время как мужчина пыхтит, кажется огнем, обдавая меня ароматом своего дорогущего парфюма.
– Слушай сюда, – наклоняется к моей груди и читает с бейджика: – Дарья Александровна, если я сказал, что ты должна быть тут, то ты просто обязана услышать своими красивыми ушками именно суть моих слов, – поднимает руку и ведет пальцем по раковине моего уха, а я вздрагиваю. – Они ведь умеют слышать? Не так ли?
– Да, – сиплю еле слышно, и мне кажется, что он меня даже не слышит, потому что голос пропал.
– Вот и отлично. Я приеду в восемь утра, Дарья. Ты же будешь тут?
Киваю, не поднимая глаз, и он цепляет мой подбородок задирая голову вверх. Пришлось высоко ее поднять, так как мои сто шестьдесят не идут с его ростом никак.
– Какие красивые глазки.
«Боже, если он скажет еще хоть слово я тут разревусь просто. Потому что я уже на грани. Никогда в жизни не испытывала такого жуткого страха».
Касается моего предплечья и ведет своей рукой к моей кисти. Цепляет ее и поднимает вверх, так, что она оказывается, между нами.
– И ручки нежные. Таким я точно доверю своего сына. Не подведи, Дашуль. Хорошо? – киваю, теперь уже глядя в его карие глаза, которые сейчас были чернее ночи. – Я бы не хотел тебе навредить.
И вот первая стадия истерики. Когда слез нет, а ты уже всхлипываешь.
– Не бойся, девочка. Я просто предупредил тебя. Уверен ты справишься.
Разворачивается и уходит, а те двое, как по команде идут за ним.
Дверь закрывается за ними, и я просто падаю на задницу, скатившись по стене.
Ко мне подбегает Денис и поднимает, усаживая на стул. Дает
