Я видела то, что видела Голди, когда мы водили ее в Миллениум — парк, и она корчила рожи гигантскому бобу. Я видела удивление в ее глазах, когда мы были в театре и смотрели, как оживает ее любимое шоу.
Обхватив себя руками, я поняла, что стресс и усталость на красивом лице Стерлинга были всего лишь побочным продуктом его успеха. Я не видела ужасных опасностей, потому что они должны были оставаться скрытыми.
Я была рядом со Стерлингом достаточно долго, чтобы знать, что, скорее всего, к тому времени, когда я смогу разделить его бремя, это бремя исчезнет. Из-за двери ванной я услышала звук струи душа.
Расстегнув спереди пижамную рубашку, я позволила ей соскользнуть с плеч, спустила трусики и открыла дверь в ванную. Возможно, он не позволил бы мне разделить с ним это бремя, но я могла помочь ему другими способами.
Когда я проскользнула в ванную, меня встретил пар.
Глава 2
Стерлинг
Подставив лицо горячим брызгам, я закрыл глаза. За моими веками не было покоя, только воспоминания о бойне, которую обнаружили наши люди. Кислота пузырилась в желудке. Фотографии, которые я видел, были недостаточно ужасными. Я настоял на том, чтобы отправиться на место раскопок и увидеть находку своими глазами. В конце концов, это мой город. Я чертовски ответственен, и не собирался сидеть сложа руки в какой-то гребаной стеклянной башне, пока мои люди разбирались с последствиями.
Вонь.
Я все еще чувствовал спертый гнилостный запах разлагающейся плоти.
Лето в Чикаго было жестоким. Взаперти в транспортном контейнере без еды и воды могли выжить только мухи и их личинки.
Новостные бригады были бы в восторге от того, что мы нашли.
Им было недостаточно сообщать о количестве убийств или статистике бездомных. Как будто даже местные СМИ были одержимы идеей превратить Чикаго в какую-то мрачную пустошь. Находки множества тел становились личными… как будто они были оставлены для меня, как сообщение или предупреждение.
Средства массовой информации никогда не найдут тела.
Мои руки сжались в кулаки.
Это было гребаное прикрытие; я заказал его, и ненавидел то, что это было правильно.
Эти молодые девочки и мальчики никогда не будут опознаны. Их семьи никогда не узнают об их ужасной кончине. Мы скрыли это не для того, чтобы спасти виновных. Черт возьми, нет. Они заплатят. От похитителей до распространителей и секс-торговцев, я хотел, чтобы их кровь была на моих руках.
Не кровь невинных детей.
Рубио МакФадден, заклятый враг моего отца и соучастник слишком многих преступлений, уже арестован и осужден. Теперь, восемь лет спустя, он вышел на условно-досрочное. После улик против него я был уверен, что он никогда больше не выйдет на свободу. Похоже, у системы правосудия другие планы.
Человек с таким богатством, связями и ресурсами, как у МакФаддена, мог бы разработать систему, предназначенную для того, чтобы соорудить подушку безопасности с достаточным количеством наличных или обещаний, так сказать, смазать скрипучие замки.
Его амбиции политического величия были приостановлены, но в этой гребаной обстановке это не означало, что у него не было союзников. Я сомневался, что лозунгом его предвыборной кампании будет избрание осужденного секс-торговца. Для этого и существовали пиар-компании — чтобы придумать что-то более приемлемое.
Сегодняшняя находка стала четвертым контейнером, с которым столкнулись Спарроу за последние три месяца. Все они были одинаковы — никаких средств идентификации. Серийные номера, транспортные декларации и идентификационные данные удалены. Контейнеры были спрятаны на самом видном месте, готовые к утилизации. Это было так, как если бы содержимое внутри было не более чем гребаным мусором.
Борьба с торговлей людьми была тяжелой, когда я возглавил организацию Спарроу. С годами она стала еще более личной. Более личной, чем похоть, которую я видел в глазах соратников моего отца, когда был слишком мал, чтобы понять. Более личной, чем женщина, которая делила со мной постель, имя и ребенка.
Перед моим мысленным взором возникла наша дочь — Голди.
Она была не единственным ребенком, живущим в нашей башне. У Патрика и Мэдлин был Эдди, а у Рида и Лорны — Джек. Трое детей играли вместе скорее, как родные братья и сестры, чем как двоюродные братья и друзья. Глядя на их милые и невинные лица и представляя себе ужасы, которые другие предпочитают причинять детям, я не спал по ночам.
Сегодняшний заброшенный грузовой контейнер в настоящее время охвачен пламенем, как и предыдущие. Тела и все образцы ДНК удалены нашей бригадой уборщиков. В отличие от других случаев, сегодня моя команда нашла зацепку — квитанцию, засунутую в карман шорт одной жертвы. Это было со стоянки грузовиков в Индиане. Не так уж много: место и дата.
Рид, мой человек, который мог собрать любую головоломку, хотел включить Аранию в наши поиски. Он полагал, что эта связь может быть знакома по крайней мере одному из нынешних обитателей института Спарроу. Институт был мечтой Арании. С тех пор, как она узнала темные и грязные подробности сексуальной торговли, цель женщины, которую я люблю, состояла в том, чтобы помочь, дать выжившим место для восстановления.
Арания была не одна. Жена Мейсона, Лорел, была доктором философии и обладала знаниями в области памяти. В институте также размещались ее лаборатории и проводились клинические испытания уникального соединения, которое, если оно станет доступным, может произвести революцию в лечении посттравматического стрессового расстройства. У жены Патрика, к сожалению, было не уникальное призвание к этому делу. Как и многие добровольцы в институте, она тоже выжила.
Если бы вы спросили Мэдлин, она бы сказала, что ей повезло.
Если бы я не помог Патрику избавить мир от монстров из ее прошлого, я бы спал еще меньше. Но я помог. От раза к разу мы подтверждали, что их террору пришел конец.
К сожалению, эти люди были лишь верхушкой айсберга. Наши поиски казались бесконечными.
Я обернулся на звук открывающейся двери ванной.
Сквозь пар я увидел видение.
Если бы я не был уставшим, мог бы предположить, что она была реальной.
Призрак, вызванный к жизни моими потребностями и желаниями.
Как призрак в тумане, красавица подошла ближе. Сквозь стеклянные двери я наблюдал, как каждый изгиб ее обнаженного тела становился все четче. Золотистые волосы струились по ее стройным плечам, идеальная грудь подпрыгивала при каждом шаге, а талия сужалась над округлыми бедрами и сексуальным светлым кустиком на развилке бедер.
— Блять.
Открыв стеклянную дверцу, Арания стала настоящей. Больше не иллюзия, она была со мной, ее руки на моем теле, ее губы на моей коже.
— Я решила, что не могу ждать.
Мои ладони обхватили ее щеки, вода дождем лилась на нас обоих.
— Ты такая чертовски идеальная.
Наши губы соединились. Как человек, находящийся на грани обезвоживания, я впитывал ее, пробуя на вкус сладкий поцелуй со вкусом зубной пасты.
Прижимаясь своим телом к моему, Арания скользила по моим плечам и вниз по груди. Ее теплые карие глаза встретились с моими, когда ее пальцы коснулись груди.
— Я чувствую это, — сказала она. — Я чувствую твое сердце, Стерлинг. Я не знаю, с чем ты имеешь дело, но знаю тебя. Я знаю, что ты заботишься. Я бы никогда не стала пытаться сделать для тебя меньше. — Ее губы оставили след из поцелуев на моей коже и вниз по животу. Глядя из-под опущенных ресниц, она улыбнулась. — Я просто хочу отвлечь тебя от этого на некоторое время.
Я оперся одной рукой о плитку, а другой был готов согнуть гребаный крючок для полотенец, когда поцелуи Арании переместились ниже, ее колени согнулись, а губы раскрылись.
— Черт, — прорычал я.
Заставив себя открыть глаза, я оценил видение.
Женщину, которую я любил.
На коленях.
Ее голова покачивалась, когда она принимала мой затвердевший член так глубоко, как только могла, в то время как ее пальцы двигались вверх и вниз по основанию моей эрекции. Имея одну-единственную цель, Арания была за гранью совершенства. Ее губы сжались, когда ее язык обвел головку. Ее дыхание вырывалось рвано, она ерзала от собственного растущего возбуждения.
