Как там говорится? «Твёрдая голова делает задницу мягкой»? Ну, в таком случае, я возьму мягкую голову (или что — то ещё), чтобы получить твёрдую задницу.
Чувствую стыд. И смущение. Я только что ушла с самой престижной работы, которая у меня когда — либо была, даже не пискнув. Выскочила, как маленькая испуганная мышка.
После этого билась головой, задаваясь вопросом — где же во мне огонь? Хотя бы искра?
Он был во мне с детства, усовершенствовался в подростковом возрасте и пропал где — то на пути к двадцати пяти годам. В свои двадцать пять
я спокойна, неуверена в себе, утомлена.
Еще неделю назад я молчала, пока мой мозг работал со скоростью миллион миль в секунду. Корпоративная культура высосала меня досуха, погасила так, что даже угли уже не тлеют.
В течение последних трёх долгих лет я была женщиной согласием. Стоило отойти от этого один раз, всего один раз, и всё было потеряно. И в обмен на мою уступчивость на протяжении многих лет я потеряла самое важное
в мире — себя.
Мне необходимо обрести себя снова.
***
ОН
Мы делаем технический перерыв в часе езды к югу от Атланты. Ледяная девушка была последней вернувшейся в автобус с остановки. Думаю, я знаю почему.
Какой-то урод в дешёвом тёмно бордовом спортивном костюме начал приставать к ней, когда мы выходили из автобуса. И вот теперь, когда мы все вернулись, он сидит перед ней, по — видимому, решив потревожить всех своих соседей (в частности, её).
Его смех громок, а тон — неприятен, и мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не высказать ему всё, что я о нём думаю.
Ледяная девушка игнорирует его, несмотря на раздражающее поведение, но каким то образом её бесстрастное молчание лишь подталкивает его продолжать. Теперь он пытается прилечь ее внимание через «Пс с с».
Серьёзно? Клянусь, этот парень — позор мужского населения.
Не хочу срываться, хотя моё прошлое говорит о том, что обычно это первое, что я делаю. Однажды, когда мне было шестнадцать, я избил учителя до полусмерти.
Он был грубым и неприятным человеком. Я избил его (дважды, на самом деле), но всё же… возможно, были и лучшие способы решить эту проблему, несмотря на то, как это приятно.
Так что в данном случае я решил проигнорировать свои первоначальные инстинкты. Не вмешивайся. Не связывайся с этой девушкой.
Я повернулся к окну, заметив знак I 75. Мы уже близко.
***
Объездная дорога ведёт нас более медленным путём, ведущим на север, и всё это время Мистер Спортивный Костюм пытается привлечь внимание этой красивой девушки. Она даже отшила его раз или два, но, вопреки всякой логике и здравому смыслу, он всё никак не отстает.
Даже другие пассажиры предприняли попытки остановить этого парня. На каждом светофоре или знаке он поворачивается, выдавая неуместные шутки. Никто не находит их смешными. Я уверен, девушка ни разу не улыбнулась.
Еще через десять миль он поворачивается и трогает её волосы, пока она не видит.
Я почти потерял контроль.
Не делай этого, придурок. Не вздумай.
Сажусь прямо, сжимая кулаки на спинке сиденья передо мной, и наблюдаю за разворачивающейся сценой.
Забавно… Я не могу понять, говорю это ему или себе. Я как едва сдерживаемый вихрь, готовый ударить молниями ярости.
Осознаю, что слишком увлечен этим взаимодействием. Этот парень — придурок. Мне не нравится, когда женщин травят. Это чистая правда, но в ярости я не поэтому… и я это знаю.
Только стараюсь поудобнее устроиться в кресле, как он снова протягивает руку. На этот раз она замечает.
Необъяснимый, горячий гнев прожигает мою грудь, и я сжимаю кулаки так сильно, что пальцы начинает покалывать. Мне сложно быть готовым к тому, что может случиться дальше. В глазах темнеет.
Как в тумане я встаю, иду мимо других пассажиров, мимо девушки с каштановыми волосами, и останавливаюсь рядом с придурком.
Не осознаю, что происходит, пока не оказываюсь прямо перед этим скользким типом. Хватаю его руками за воротник и поднимаю на уровень моих ста восьмидесяти восьми сантиметров роста, отчего его лицо приобретает цвет его же поношенного костюма.
— Если ты не прекратишь доставать леди, я оторву твою долбаную голову, понял? Хватит. Отвали.
Я отпускаю этого велюрового осла с той же силой, с какой поднимал, и он отшатывается, быстро моргая и стараясь восстановить равновесие.
Адреналин зашкаливает, и я тяжёло дышу, когда парень удирает в начало автобуса, поджав хвост.
Если бы здесь не было девушки, я мог бы избить его, но с него хватит (пока что), и я не хочу напугать её всем своим невыплеснутым негативом, накопившемся еще с Тампы.
А, точно. Девушка.
Я почти забыл о ней из-за гнева на теперь уже удирающего подонка. Поворачиваюсь и смотрю на неё. Она же смотрит на меня.
Её глаза удивленно распахнуты от любопытства, а розовые губы приоткрыты. Она быстро моргает.
Знаю, что она собирается что то сказать, но, прежде чем она успевает произнести хоть слово, раздаётся голос водителя через интерком:
— Прошу всех занять свои места. Мы всё ещё движемся.
Я бросил взгляд в его сторону, но, когда возвращаюсь к ней, она уже отвернулась; её внимание привлёк пассажир, просящий одолжить ручку.
Момент упущен.
Наблюдаю, как ледяная девушка передаёт ручку молодой женщине. Та что то писала в синем блокноте, лежавшем на коленях. Я бросил в него взгляд, прежде чем вернуться на своё место.
Выбора у меня нет, водитель стреляет в меня глазами через зеркало заднего вида.
С глухим стуком плюхаюсь на сиденье и откидываюсь на спинку. Ледяная девушка оглядывается на меня. Я ловлю её взгляд… который потом исчезает.
***
КЭТ
Когда я открываю глаза, мы как раз подъезжаем к каким то высоченным небоскрёбам. Я уснула. Вывески снаружи показывают название города.
Наконец мы в Атланте. Но ехать ещё долго.
Этот мерзкий чувак исчез: слинял как крыса где то к югу от границы города. Ещё одна группа людей вышла в центре. Сейчас нас тут только десять.
Полагаю, никто не хочет держать курс в этом направлении, что ещё раз доказывает правильность моего решения.
Зевс всё ещё здесь. Я не слышала от него ни слова с тех пор, как он спас меня от приставалы и ушел. Хотела поблагодарить его, но не смогла подобрать слов.
Он выглядит таким одиноким там, вдали от всех остальных. Интересно, куда он направляется? Интересно, ему так же, как и мне, неудобно в этих креслах? Интересно, как он пахнет?
Ёрзаю в кресле, когда жар подкатывает к моим щекам. Это явно не от апрельского солнца. Всё из за крови, прихлынувшей к ним. Я думаю о блондине. Не хочу думать о нём. Ну, это не совсем правда… Мне нельзя думать о нём.
Я должна отвлечься.
Снова смотрю на дорогу, а потом перевожу взгляд на часы. 14:36 дня. Вздыхаю. Осталось совсем чуть-чуть.
***
ОН
Мы останавливаемся на очередной технический перерыв (Господи Иисусе, сколько можно?) где то к северу от границы города, где мы можем размять затекшие конечности, перекусить и сходить в туалет.
Те немногие пассажиры, что остались, освобождают автобус, радуясь возможности освободиться из временного заключения.
Я? Я с трудом плетусь за ними, оставив сумку. Не то чтобы я разделял их энтузиазм — просто хочу уже наконец доехать.
Проходя по проходу, натыкаюсь взглядом на закутанную фигуру на сиденье. Её присутствие заставило меня напрячься. Я — то думал, что выхожу последним.
Обернувшись, понимаю, что это ледяная девушка. Она всё ещё сидит на кресле, прислонившись лбом к окну. Думаю, она бы высунула голову в это окно, если бы могла. Вокруг неё так и летает атмосфера мрака и обречённости.
Солнечный лучик, который просвечивает сквозь стекло, едва — едва касается кончика её носа.
Вопреки колючему поведению, носик у неё чертовски милый, словно кнопочка, с прямой переносицей, закругляющейся внизу. Это такой носик, который вам хочется целовать. Если вам нравятся такие вещи.
