Танца не будет.
Лео не стриптизер.
Теперь я вижу перед собой другого человека. Чертики в его глазах пропали, будто и не было. И жаром от него не пышет. И в костюме он чувствует себя непринужденно.
— Вы точно не стриптизер? Потому что эта благородная профессия имеет непосредственное отношение к моей счастливой жизни, — пытаюсь отшутиться я. — По крайней мере, сегодня, в день моего рождения.
— Точно. Я не стриптизер.
— Очень жаль…
— Это легко читается по вашему взгляду.
— Я просто ждала в подарок чего-то более… практичного. Кстати, вас можно передарить?
— Нет, Анна, меня нельзя передарить.
Он совершенно серьезен.
Он совершенно серьезен!
— Лео, — устало произношу я. — Зачем вы заманили меня сюда?
— Чтобы отметить ваше тридцатипятилетие… — он запинается, заметив мой прищур, — и чтобы обозначить лейтмотив наших курсов по счастливой жизни.
— Какой лейтмотив? — в моем голосе появляется легкое раздражение. — Страшно, темно и холодно?
— Креативно, романтично и… вкусно! — он с хрустом надкусывает яблоко. — Анна, вам нужно потерпеть меня всего три месяца. Если за это время вы не станете счастливой, компания вернет деньги заказчику. Но вы станете. Я пять лет обучался в Англии этому ремеслу.
От смеха я запрокидываю голову.
— И что в этом смешного? — вежливо интересуется Лео.
— Все! И то, что тело стриптизера засунули в костюм менеджера. И род ваших занятий. И акцент, с которым вы так серьезно произносите полную чушь! — я перевожу дух. — Вы хотите сделать меня счастливой за три месяца. Моему мужу это не удалось за десять лет.
— Значит, он не профессионал в этой сфере.
Я тяжело вздыхаю. Упрямый! Или глупый.
— Сколько тебе лет? — я едва не добавляю «мальчик».
— Тридцать три.
— Мальчик, — все же не сдерживаюсь я.
— Я младше вас всего на два года!
— Ты младше меня, не женат, у тебя нет детей. Ведь нет? — я жду, пока он кивнет. — Ты приехал из другой страны, при деньгах. И ты хочешь научить меня быть счастливой?
— Да. И я научу.
— Что ты знаешь о счастье, мальчик? — последнее слово я не произношу вслух, только, думаю, Лео его слышит. Он открывает рот, но я перебиваю: — Ты такой весь из себя... Этот платочек в кармашке пиджака, эти сверкающие часы, эта стрижка — волосок к волоску. Ты не то, чтобы учить счастью… ты хотя бы жизни радоваться умеешь?
— Что, простите?
Я отрываю ягоду винограда и бросаю Лео в лоб. Попадаю.
— Что вы?.. — он не успевает произнести «творите» — уворачивается от второй ягоды.
— Ну чему ты можешь меня научить? — смеюсь я, продолжая обстрел.
— Прекратите!
— Это тебе не Англия, детка! — я швыряю в него целую горсть.
— Ну, сама напросилась!
Я все еще смеюсь, наблюдая, как Лео хватает бутылку шампанского, зажимает ладонью горлышко и, встряхнув несколько раз, направляет на меня.
…Несколько секунд я ничего не вижу и не слышу.
Открываю глаза. Как же щиплет!
Не сводя с Лео взгляда, слизываю шампанское с губ. Чувствую, как холодные капли медленно стекают с волос, по скулам, по шее, устремляются в декольте насквозь мокрого платья.
Мы бесконечно долго смотрим друг на друга.
Лео отставляет пустую бутылку подальше.
— Я отвезу вас домой.
Вместо ответа я поднимаюсь из-за стола. Вытираю глаза платком Лео и возвращаю ему пиджак.
Шампанское капает с платья на туфли. Я выкручиваю подол и направляюсь к выходу из парка.
У ступеней нас ждет белый лимузин. Седоусый водитель с энтузиазмом выскакивает из салона. Секундное замешательство — вид, думаю, у меня еще тот! — и он открывает передо мной дверь. Жарко поздравляет — разве что руку не целует, хотя и делает движение, на это намекающее.
— Ну что, в клуб? — спрашивает он, подмигнув мне в зеркало заднего вида.
Я прицеливаюсь в Лео взглядом: только попробуй!
— Нет, не в клуб, — понуро отвечает консультант и называет мой домашний адрес.
Отворачиваюсь к окну.
От холода кожа покрылась мурашками. Мокрое платье липнет к ногам.
— Я понимаю, что с вами происходит, Анна, — его голос спокойный, уверенный и, кажется, сочувствующий. — Сомнение, раздражение, даже злость. Но это пройдет. Уже после нашей следующей встречи.
Я устало смотрю на его отражение в стекле, затем перевожу взгляд на темную дорогу с пунктиром световых пятен.
— Поверю на слово, Лео. Но проверять не стану: я не настолько азартна.
— Не настолько? То есть это не вы на спор прыгали в реку с трехметрового моста?
Я резко оборачиваюсь. Хватаю ртом воздух. Пашка — трепло!
— Я была подростком!
— Где бутон? — ошарашивает меня Лео, хотя я еще не пришла в себя после его предыдущего вопроса. — Тот, что лежал на воротах.
Я достаю бутон из сумочки.
Лео стряхивает с него крупинки песка, затем вытаскивает из кармана невидимку и прикрепляет бутон к моим волосам.
— Я должен был сразу это сделать, — он отодвигается к окну — возвращает нам личное пространство.
Я все еще чувствую прикосновение Лео к моим волосам.
— Но что-то пошло не так, — стараюсь не улыбаться.
Лео усмехается: мол, все не так.
Впрочем, юбилей получился отличным.
— Обязательно скажу Паше, что ты сделал все возможное, — обещаю я, когда мы подъезжаем к моей высотке. — Ты и в самом деле был очень крут. Пока, Лео!
Я склоняюсь к нему и целую в лоб. Как своего сына перед сном.
Лео шарахается, будто от удара током.
Молча выходит из машины, провожает меня до крыльца.
— Я приду к вам завтра, Анна.
— Не уверена, что открою тебе дверь. Хотя кого я обманываю… Я уверена, что не открою. Прощай, индивидуальный консультант по счастливой жизни.
Я захлопываю дверь подъезда — ставлю точку в нашем с Лео знакомстве.
Примечание
«Этап I. Установление и закрепление доверительных взаимоотношений с клиентом. Консультант поддерживает клиента, создает для него условия психологической безопасности и вызывает у клиента доверие к себе как к профессионалу…»
Лео захлопнул книгу и швырнул ее на другой конец дивана.
Первый этап провален.
Стриптизер, черт побери!
Он рывком поднялся с дивана и подошел к окну. Пятна фонарного света смешивались на стекле с бликами света люстры.
Два часа назад Лео вышел из такси на этой узкой улице. Расплатился с водителем, достал из багажника чемодан. Накрапывал мелкий дождь, едва слышно шумели липы по обеим сторонам дороги.
Дом был послевоенный, четырехэтажный, с высоким цоколем и лепниной под скатной крышей, обитой жестью. Печные трубы подпирали тяжелое небо.
Лео поднялся на парадное крыльцо. Потянул за ручку двери — заперто.
Сверху раздался короткий пронзительный свист. Отступив на пару шагов, Лео задрал голову. В распахнутом окне на втором этаже чиркнула спичка — и крошечный огонек, заслоненный ладонью, высветил черные кудри и светлое лицо молодого мужчины, сидящего на подоконнике.
— Закрыто, Ромео, — произнес он сквозь зубы, сжимающие сигарету.
Огонек спички замельтешил в темноте и пропал.
— Меня Лео зовут.
— Я в курсе. Заходи со двора, с черного входа.
В ночной тишине колесики чемодана звонко подпрыгивали на неровной плитке, вздыбленной корнями. В одном из окон на первом этаже затеплился свет. Лео поднял чемодан за ручку и понес через двор, зажатый однотипными старыми домами, мимо поникшего на веревках постельного белья, густых цветников и кустов сирени.
Арендодатель оказался худым, долговязым парнем, похожим на сигарету, которую он держал в руке. Сквозь прорезь в джинсах выглядывало колено. О кроссовок терся лбом худой дымчатый кот.
— Герасим, можно Гера, — парень пожал Лео руку, мотнул головой, отбрасывая с лица пряди. — Ты будто с другой планеты. Ничего, привыкнешь, — он затушил сигарету о бетонный вазон и метким щелчком отправил ее в мусорную корзину. — Входи.
