– Эту комнату я бы под свой кабинет забрал, если ты не против. Окно большое, много света. А вот это, – распахивает дверь и обводит свободной рукой помещение, – идеальная детская.
Закатываю глаза, что не скрывается от Игната.
– Я не говорю, что прямо сейчас. Но когда-нибудь ты же подаришь мне сына?
– Господи, Игнат, мы только-только закончили универ, о каких детях вообще может идти речь?
– А что такого? Мы вместе три года, нормальный срок, отношения проверили.
– Не боишься, что я загуляю на восьмом месяце по пути в женскую консультацию? – язвлю, но он улыбается:
– Не боюсь. Я буду тебя везде сопровождать. Ни на шаг не отойду! И вообще, я не считаю, что рано. Моя мама родила меня в девятнадцать. Да что далеко ходить – твоя подруга скоро поведет свою дочь в ясли.
Кольнуло.
Мы поссорились с Ийей около трех лет назад, перед моим отъездом в Москву, и с тех пор ни разу не виделись. И даже не общались. Мама рассказывала по телефону, что она родила. От кого, замужем ли – я не спросила. Намеренно. Потому что если в ее жизни произошли такие глобальные перемены, и она не соизволила закопать топор войны и поделиться ими со мной, значит, не такая уж крепкая была дружба.
Не хотелось ворошить, я вычеркнула прошлое из жизни. И плохое, и даже хорошее. Уехала начать с чистого листа, а в итоге… От себя не убежишь.
– А вот это, посмотри, – открывает следующую дверь, – наша спальня.
В комнате нет ничего, кроме платяного шкафа и большой кровати с бортами под отсутствующий сейчас балдахин.
– Самое время испробовать… м? – и рука перемещается со спины ниже. Потом он заталкивает меня в комнату и опрокидывает на кровать. Наваливается сверху. – Пожалуйста, скажи, что ты без белья.
– Где ты набрался этой пошлости? – пытаюсь его спихнуть, но он смеется, придавливая сильнее.
– Уже и помечтать нельзя.
– Игнат, ну не сейчас же… – снова пытаюсь увернуться, но он сильнее. – Я даже в душ с дороги не сходила. Где здесь ванная? Ты не показал.
– Да к черту душ. Мне надо прямо сейчас, – лезет под подол платья, и на меня накатывает. Не желание, нет – злость.
– Надо? А что надо мне, ты не хочешь случайно спросить? Я только с дороги, можно мне в себя прийти? Игнат… хватит!
– Мы не виделись неделю! Это ты спокойно можешь обходиться без секса, я – нет!
– Не строй из себя обделенного, ладно? – все-таки выбираюсь из-под него и поправляю платье. – У нас все в порядке с этим.
– В порядке? – губы кривятся в злой улыбке. – То есть, по-твоему, быстрая возня под одеялом пару раз в неделю – это порядок?
– Ты же знаешь, что я очень уставала в универе. Несколько месяцев перед дипломом были дико напряженными! Я учила день и ночь. Поесть иногда забывала.
– Однако же когда я готовился к диплому, мне это не мешало! – повышает тон. – С первых дней секс словно каторга для тебя. Я тебя не завожу? Ничего не умею в постели? Или дело в том, что ОН умел больше?
– Прекрати! – его слова – словно пощечина. – Давай остановимся, пожалуйста.
– А может, наоборот, пора поговорить?
Резко поднимается с постели и подходит ко мне вплотную. Я вижу пробивающуюся щетину на его подбородке, вижу каемку линз на зрачках и вижу во взгляде ярость, которая меня пугает.
– Каждый раз ты сравниваешь меня с ним, я же не идиот! Я же вижу, что в эти моменты ты находишься не со мной. Он делал это как-то по-особенному, раз целых три года ты не можешь его забыть?
– Хватит!
– Где вы вообще этим занимались? Он снимал номер в мотеле? В доме его крутого дяди? Или вообще в кустах, как дешевая потаскуха?
Звон пощечины оглушает даже меня. Ладонь горит.
На мгновение он замолкает, закрыв краснеющую на глазах щеку рукой. Но только на мгновение.
– Я думал, вы просто шатаетесь с ним по улицам, ну максимум поцелуи… А ты… Со мной ломалась четыре месяца, а ему и пары недель не потребовалось, чтобы затащить тебя в койку.
– Ты всю жизнь будешь припоминать, что не стал у меня первым? – позорные слезы щиплют глаза. – Ты тоже не был невинным девственником, когда делал мне предложение.
– Я мужчина! И я моя связь была до тебя. А ты шлялась с ним будучи в отношениях со мной!
– Это неправда! Мы расстались! Я говорила тебе, что выбрала его. Говорила, что никуда с тобой не поеду!
– Но в итоге все равно поехала, – и выходит это так едко. Унизительно. И так нестерпимо больно.
Больно, потому что он прав. Когда Дамиан меня бросил, я действительно приняла предложение Игната.
Тогда я была раздавлена. Брела домой из ресторана и казалось, что будущего просто нет, сплошное черное пятно. И тут Игнат – стоял, поджидая меня у дома. Он не поинтересовался, почему я бреду одна, в слезах, ночью, просто сказал, что уезжает уже послезавтра и спросил, что я решила.
И я согласилась.
Я просто хотела уехать из этого города. И боялась сойти с ума одна. Тогда мне казалось, что это выход.
Игнат поддержал меня тогда, сам предложил начать все сначала. Но все эти годы таил обиду, день за днем вымещая ее на мне.
Как сейчас.
– Если хочешь, можем развестись, – говорю и сама не узнаю свой голос. – Прямо завтра. Думаю, твоя мама будет только рада.
Он отворачивается к окну и, заложив руки в карманы брюк, долго смотрит в на залитую вечерним солнцем улицу.
– Ванная там, в конце коридора. Только полотенца свежие нужно достать, – говорит ровным спокойным тоном, словно ничего не произошло.
Киваю самой себе и ухожу. И лишь закрыв дверь и включив шумный напор воды, позволяю себе разрыдаться.
Игнат прав: почти три года прошло, а я до сих пор не могу забыть парня, в которого успела когда-то без памяти влюбиться.
Парня, который бросил меня в день моего рождения.
И который в клочья разорвал мою душу.
Часть 3
Утром Игнат ведет себя как ни в чем не бывало. Кофе, тосты, спортивный канал. Такое вроде бы привычное начало дня, но сегодня оно совершенно другое.
Вчерашняя ссора не была самой крупной за годы нашего брака, но именно вчера он особенно ярко показал свою сущность.
Да, не он стал первым и что с того? Двадцать первый век, уже давно всем наплевать на подобные условности. Всем, но не ему. Я всегда знала это. Знала, как ему было важно и лестно, что у меня никогда никого не было. Он даже готов был ждать. И потом такое разочарование…
Вчера он был прав еще в одном – я действительно их сравнивала. Но отнюдь не умение и прочие таланты, я вспоминала свои ощущения, свои эмоции. Вспоминала, как готова была умереть в его руках, лишь бы он не отпускал… а из рук Игната всегда хотелось скорее ускользнуть.
Я не люблю его. И никогда не любила…
– У тебя телефон звонит, эй, – выдергивает из мыслей голос Игната.
Беру с заставленного коробками подоконника смартфон и вижу номер мамы.
– Привет. Ты уже прилетела?
– Да, еще вечером. Прости, так устала, что сразу завалилась спать.
– Даже не позвонила!
– Прости…
– Приходите сегодня с Игнатом к нам, я приготовлю ужин. Артемка по тебе сильно скучает. Сколько мы не виделись? С нового года?
– С весны. Вы же прилетали к нам в марте.
– Точно. Но все равно долго. Приходите!
– Мам, я, наверное…
Бросаю взгляд на Игната, который, закинув скрещенные ноги на свободный стул, смотрит по старому телевизору футбол.
Что бы там ни было – он мой муж. Не чужой человек, как ни крути. Начнутся расспросы, непрошенные советы… И проглатываю невысказанное: "наверное, я приду одна".
– Хорошо, вечером будем, – вырубаю связь. – Мама пригласила на ужин.
– И моя тоже.
– Тоже сегодня?
– Завтра.
Сказать, что мы с Мариной Александровной лучшие подружки – это безбожно солгать. Мы друг друга, мягко говоря, недолюбливаем. Но женщина не так давно потеряла мужа, ей должно быть очень тяжело. Я не имею морального права отворачиваться от нее в этот момент.
