Пока я решалась на то, чтобы позвонить полицейским, на мой телефон поступил звонок от мужа. Он был тем, кто мог по щелчку пальцев решить проблемы данного характера. Связаться с нужными службами, сказать мне, что делать… И заверить, что София зачата без его участия. Большего мне попросту и не нужно!
- Алло! - ответила я на звонок. - Игорь… ты уже освободился?
Ответом мне была тишина, а вот малышка начала орать еще громче. Не помогло даже то, что я стала прохаживаться по парку, толкая коляску перед собой.
- Саш? Ты вообще где? - после небольшой паузы раздался голос мужа.
Я сделала глубокий вдох и выдала скороговоркой:
- Я в парке. Пошла гулять, а тут… Какая-то девушка забыла коляску с младенцем. Что мне делать?
Прикрыв глаза, я считала про себя секунды и ждала, что же скажет мне Игорь.
- Конечно, звони в полицию… Так, сейчас, подожди, я вызову наряд и приеду сам. Ты возле нашего дома?
Облегчение смешалось с желанием поведать и о других находках - записке и свидетельстве о рождении. Сказать о них сейчас? Или дождаться, пока муж приедет, а уже по его лицу постараться понять хоть что-то?
- Да, я возле нашего дома. И… тут есть кое-что еще. В коляске свидетельство о рождении. В нем отцом указан… Игорь Леонтьевич Харламов.
Имя мужа я произнесла едва слышно помертвевшими губами. И замерла. Только крик Софии пробивался сквозь ватную тишину, которая заложила уши и сделала меня едва ли не глухой напрочь.
- Я сейчас буду, - также тихо ответил Игорь и положил трубку.
Последующие двадцать минут, которые я провела в ожидании мужа, впечатались в мою память навсегда. Я, как умалишенная, расхаживала по безлюдной дорожке под дождем, который все усиливался, и качала, качала, качала эту злосчастную коляску! Да так, что у меня уже мозоли на руках образовались.
Саша, тебе нужно думать холодной головой! Какова вероятность того, что Игорь гульнул где-то на стороне и заделал другой женщине ребенка? Нулевая! Даже минус тысячной степени, ведь ты настолько уверена в муже, насколько не была уверена ни в ком и никогда! Так почему ты сейчас позволяешь сомнениям себя охватить? Игорь ни единого раза не дал повода думать о нем плохо… Вот и сейчас он приедет, вы дождетесь полицию, а потом все решится. И будете вы вспоминать об этой истории, как о чем-то настолько забавном, что даже не грех будет посмеяться на семейных посиделках.
- Саш! - окликнул меня голос мужа, когда София, устав, затихла, а я встала посреди парка, как вкопанная.
И даже дождь, что промочил мою одежду и превратил волосы в сосульки, был какой-то незаметной помехой.
- Слава богу! - обрадовалась я, но, похоже, слишком рано.
Судя по лицу мужа, на котором было написано виновато-упрямое выражение, испытывать ликование сейчас не стоило. Я тут же убедила себя в том, что это мне кажется. Успела накрутить себя бог ведает чем, вот теперь и вижу того, чего на самом деле нет.
- Как это произошло? - спросил Игорь, подойдя ко мне и заглянув в коляску.
София не спала, она вдруг превратилась в ребенка, на лице которого было выражение а-ля: ну и что дальше? Вот и мне хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
- Я поставила пироги, - сказала в ответ мужу и замолчала.
Харламов взглянул на меня удивленно.
- Я поставила тесто на пироги и пошла немного прогуляться, пока ждала тебя с работы. Собиралась свернуть вон на ту дорожку. Со мной поравнялась девушка с коляской и, оставив ребенка, сбежала! Ты представляешь?
В голосе моем прорезались истерические нотки. Вполне оправданные, если учесть все события, которые свалились на мою голову.
- И это… все? - спросил Игорь.
Малышка снова начала жалобно хныкать. Видимо, хочет или есть, или ей нужно сменить памперс. А в коляске, судя по всему, ни смеси, ни подгузников!
- Нет, не все. Вот записка, - протянула я ему послание от незнакомки.
Игорь взял его и внимательно изучил. Он хмурил брови и перечитывал написанное раз за разом, как будто слова на бумаге менялись и в них появлялся какой-то иной смысл, который был доступен только мужу.
- А свидетельство? - наконец спросил он.
- Вон, - указала я на документ, снова начиная прокатывать коляску туда-сюда.
София начала переходить на такие тона, которые явственно говорили - если у кого-то и случится истерика, то она на нее стоит первая в очереди.
- Нам нужно вызвать полицию! - с нажимом и визгливыми нотками, в которых не узнавала саму себя, сказала я. - И немедленно! У нас ни еды, ни воды, ни памперсов! А она наверняка голодная, или обделалась!
Я снова схватилась за телефон, но муж меня остановил:
- Не нужно полицию! - то ли взмолился, то ли приказал он мне. - Пойдем домой.
Я растерянно захлопала глазами, глядя на Игоря и не узнавая человека, с которым мы были знакомы целых семь лет. Он что, предлагал оставить младенца здесь? Одного и под дождем?
- Пойдем домой… Все втроем, - добавил Харламов едва слышно. - Потому что это моя дочь, Саша…
Это был даже не удар в спину. Это был взмах палача, который одним точным движением снес мне голову. А вместе с нею и все мысли о том, что такого со мной не могло произойти никогда и ни при каких обстоятельствах. Игорь стал моим личным убийцей, который уже меня уничтожил, а сейчас стоял и смотрел на дело своих рук, и в любимом взгляде сквозила острая боль. Ставшая отражением того, что чувствовала я сама.
- Что? - только и сумела я выдавить из себя. - В каком смысле… это твоя дочь?
Голос не повиновался. Он царапал горло, превратившись в воронье карканье. Я была погублена тремя словами.
Это моя дочь.
- Идем из-под дождя. Мы все вымокли. Я все объясню.
Он буквально оторвал мои пальцы от ручки коляски и покатил ту к нашему дому. В сгорбленной фигуре мужа читалось что-то жуткое, с чем я тоже сегодня столкнулась впервые. Игорь как будто сломался в одночасье, настолько непосильный груз оказался на его плечах. А мне захотелось запрокинуть голову и заорать, что есть сил. Стоять и вопить в равнодушные небеса, с которых лился проклятый дождь, что так быть не может! Не может быть таких жестоких розыгрышей, не могут так поступать те люди, которым верил больше, чем себе.
Вместо этого я поплелась за мужем, ощущая себя оглушенной и растерзанной.
Мы добрались до двери в подъезд. Я инстинктивно придержала ее перед Игорем, потом мы стали ждать лифта. Внутри заворочалось чувство неприятия и непринятия. Этот чужой ребенок не должен оказываться в моей квартире! Если там и появится какой-то младенец на законных правах, то это будет только мой малыш и ничей другой! Или Игорь предполагает, что сейчас мы просто вкатим в прихожую чертову коляску, потом он съездит в магазин за всем необходимым, мы обеспечим Софию едой и чистой попой, а следом сядем и все спокойно обсудим? Оставим у себя младенца, ведь я бесплодна, а мне так хочется понянчить малыша?
Пока мы поднимались в лифте, не глядя друг на друга, я успела довести себя этими мыслями едва ли не до трясучки. А когда Игорь выкатил коляску и направился по коридору в сторону двери в нашу квартиру я обогнала его и, встав перед входом в наш дом, тот самый, который считала принадлежащим лишь нам двоим, раскинула руки и сказала безапелляционно:
- Она не окажется в квартире до тех пор, пока ты не выдашь мне хоть мало-мальски адекватную версию происходящих событий!
1.3
София, словно поняв, что именно я произнесла, развопилась с такой силой, что нас, наверно, слышал весь подъезд. Игорь же смотрел на меня виновато, только сильнее сжал ручку коляски. Да так, что костяшки его пальцев побелели.
- Саш… все дома, хорошо? Сейчас кто-нибудь сто процентов выглянет!
Его волновал этот момент? Что какая-нибудь Марья Ивановна из сто четвертой решит посмотреть, чей там младенец надрывается на общей площадке? Мне вот на это вообще было плевать!
