— Как будто тебе двадцать один год, Мэри Джин.
С широкой улыбкой она сжимает мою руку и усаживает мистера Луго на хвост. Боже, помоги мне.
— Слава Богу, твоя мама потрясающая. Мне действительно повезло с тещей, — Чарли стоит справа от меня, неся малышку Аву, которую вырвало на грудь Чарли.
Я сморкаюсь, когда запах доносится до меня: — Мерзость, блевотина в декольте?
— Ага, самый худший вид, — жалуется Чарли.
— О, ну, это то, что ты получаешь за то, что у тебя классные татуировки, — замечаю я.
Она протягивает Аву Лексу, а затем незаметно пытается засунуть салфетки в блузку, чтобы привести себя в порядок. Лекс, который дулся, когда Амелия убежала, лучится, когда Ава отдыхает у него на руках. Он нежно укачивает ее, когда она шевелится, и я улыбаюсь, глядя, как мой брат так спокойно относится к своей малышке. Иногда я не могу поверить, как сильно изменилась жизнь для него и для них.
Этот день так же важен для моего брата. Понимаете, Лекс — такая важная часть жизни Энди. Помимо моего отца, он — единственная мужская фигура в жизни моего сына, и я знаю, что иногда это смущает Энди. С самого раннего возраста я рассказывала об Элайдже и показывала Энди фотографии. Важно, чтобы он знал, кем был его отец, даже если у него никогда не было возможности узнать его.
У Энди есть несколько черт Элайджи, и многие говорят о том, как сильно он им его напоминает. Это и грязно-русые волосы, и ярко-голубые глаза, и то, как у него появляются ямочки, когда он улыбается. К этому следует добавить, что Энди умный. Работники детского сада говорили мне, что его IQ выше, чем у других детей того же возраста. Они предлагают некоторые внешние программы, которые помогут расширить его знания и развить его сильные стороны. Для меня это очень много, учитывая, что ему чуть меньше трех лет, а в моем понимании три года — это возня в песочнице и топанье по лужам во время дождя.
Я хочу, чтобы у Энди была нормальная жизнь, насколько это возможно, чтобы он не пропускал важные вещи только потому, что «Элайджи здесь нет». Довольно часто он с гордостью говорит всем, что папа работает на небесах, хотя реальность его слов слишком огромна для его понимания.
Сегодня он чувствует, что все по-другому. Игрушки и шум не привлекают его. Его губы дрожат, когда хаос захлестывает его, он уже почти на грани слез. Я пытаюсь быть сильной, но эта сила превращается в гнев. Я хочу накричать на руководство за то, что они устроили такое глупое мероприятие. Я хочу выколоть глаза всем, кто смотрит на нас с Энди, как на цирковых уродцев, и больше всего я хочу накричать на Элайджу за то, что он бросил нас в этой неразберихе.
И все же я стою совершенно неподвижно, на моем лице застыла фальшивая улыбка.
— Ты в порядке? — Лекс снова раздражает меня своим навязчивым беспокойством.
Я киваю, затем улыбаюсь. Он на это не купится. В конце концов, он знает меня всю мою жизнь.
Лекс наклоняется, чтобы поговорить с Энди, повышая голос над всем шумом: — Меняемся. Ты берешь Эву, а я беру Энди, — предлагает он.
Он протягивает мне Эву, которая снова заснула. Я наклоняюсь, чтобы понюхать ее лицо. Оно пахнет ребенком. Я не помню, чтобы Энди пах так же, но опять же, я страдала от послеродовой депрессии. Я не могла даже встать с постели, не говоря уже о том, чтобы заботиться о сыне.
Энди чувствует движение от моего имени и прижимается еще крепче. Лекс опускается на колени. Я не слышу его слов, я только вижу, как Энди обхватывает Лекса своими маленькими ручками, зарывается головой в его шею, чтобы снова спрятать свое лицо. Они выходят на улицу к песочнице, чтобы побыть с Амелией. Я наблюдаю, как Амелия пытается украсть лопату у маленького мальчика, выхватывая ее прямо у него из рук и заставляя мальчика разрыдаться.
— Клянусь, эта маленькая дрянь выносит мне мозг, — говорит Чарли, расстроенный.
Лекс наклоняется к Амелии и, насколько мы видим, пытается ее отчитать. Это смешно. Лекс — самый большой мягкотелый, а Амелия обвела его вокруг пальца.
— Чарли! Не называй своего ангела маленькой дрянью, — я тихонько смеюсь.
— Ты знаешь, что она сделала сегодня утром? Она взяла весь гель для волос Лекса и намазала им голову Эвы. Когда я нашла ее, то спросила, почему она это сделала. Знаешь, что она ответила? Эрик говорит, что ты никогда не будешь слишком молода, чтобы иметь потрясающие волосы, так что работай, детка.
Я обнимаю ее за плечи, пытаясь утешить. Пытаясь сдержать смех, я непроизвольно фыркаю. Чарли забавно качает головой. Амелия как губка впитывает Эрика, и каждый, кто знаком с Эриком, знает, что у него нет фильтра.
Видимо, у нас это общее.
Директор объявляет, что настало время для специальной презентации. Дети собираются у входа, Амелия располагается прямо в центре, положив руки на бедра, ожидая, пока все соберутся. Энди неохотно встает сбоку. Это очень не в его характере — быть таким замкнутым, и, хотя он молод, он достаточно хорошо знает, что есть у каждого в этой комнате.
Впрочем, это длится недолго. Амелия отпихивает с дороги других детей, чтобы потянуть Энди за собой.
Один за другим учительница вызывает детей, чтобы они подарили папе сделанную своими руками картинку из макарон, покрытую краской, и сказали несколько слов. Вызывают Амелию, и без сюрпризов, мини-дива проходит на сцену, пока Лекс пробирается сквозь толпу и, наконец, принимает свой подарок.
— Это мой папа. Он красивый и работает в большом здании, где много людей. Когда я вырасту, я хочу кричать на людей по телефону и быть такой же, как он, — ее лицо гордо улыбается всем в толпе.
Я выпускаю свободный смех. Это слишком смешно. Амелия очень непосредственна.
Чарли не обращает внимания на неуместную речь своей дочери, деловито отщелкивая снимок за снимком.
Амелия позирует идеально, рука на бедре, волосы убраны за плечо точно так, как учил ее позировать Эрик.
— Я сверну Эрику шею, — бормочет Чарли себе под нос.
— О, он пытался научить Энди такой же позе, но это длилось две секунды. Внимательность малышей, тебе это нравится.
Лекс с гордостью демонстрирует работы Амелии, прежде чем отойти в сторону. Мы терпеливо ждем, пока назовут имя Энди, и, к счастью, у него замечательный учитель, который с пониманием относится к его обстоятельствам.
— Энди Эванс, — мягко зовет он.
Я наблюдаю за Энди, когда он смотрит на толпу, его глаза расширены от страха. Амелия пробирается сквозь толпу, чтобы встать рядом с Энди и взять его за руку. Несмотря на ее слишком драматичный характер, у них с Энди тесная связь. Амелия всегда прикрывает его спину, и хотя они кузены, их связь тесная, как у братьев и сестер.
Я вижу, как Лекс тоже пробирается сквозь толпу, и наблюдаю, как Амелия что-то шепчет Энди на ухо. Его глаза загораются, когда Лекс опускается на колени и что-то говорит Энди.
С гордостью он вручает Лексу свою работу и крепко обнимает его.
Энди ничего не говорит. Его улыбка стоит тысячи слов.
Чарли изо всех сил старается не заплакать, но ее тушь для ресниц размазалась.
Синяя тушь Мэри Джин похожа на работы, которые Энди приносит домой — красочный дисплей, придающий ей ужасные глаза панды.
Я, ну, я вся в слезах.
Во мне почти не осталось борьбы.
Это моя жизнь.
Пока праздник заканчивается, Амелия и Энди заняты строительными блоками.
— Спасибо, старший брат, — я толкаю его плечом свое.
Он обнимает меня за плечо и притягивает к себе, целуя макушку моих волос: — В любое время.
Я сужаю глаза на него. Конечно, я невысокая, но он — мужчина-гигант.
— Какие планы на сегодня? — спрашивает он.
— Сегодня днем у меня встреча с покупателем. Кроме этого, ничего особенного.
Это ложь. У меня полно дел. То, что Лексу знать не обязательно.
— Так кто будет нянькой, мама Эванс? — усмехается Лекс.
Мы все трое поворачиваемся, чтобы посмотреть на Мэри Джин. Она совсем забыла о мистере Луго и стоит рядом с другим мужчиной, намного моложе ее. Похоже, он наслаждается вниманием, а ее кокетливая улыбка и всклокоченные волосы вызывают у него легкое раздражение. Это похоже на автомобильную аварию — вы должны отвернуться, но хотите увидеть, чем все закончится.
