В коридоре шаркала тапочками жена – неужели нельзя ходить так, чтобы ее было не слышно! И не разбрасывать кругом свои желтые газеты с новостями из жизни знаменитостей! – Максим сбросил со своего стола газету, на первой странице которой красовалась какая-то полуобнаженная девица.
Захныкал ребенок, и почему эта девчонка вечно ревет? – Максим плеснул в бокал новую порцию виски.
Зазвонил телефон, Максим хотел бросить его куда-нибудь подальше и не отвечать, но после второго стакана жизнь показалась несколько веселее, и он решил ответить.
- Макс, привет! – раздался голос Вовки, приятеля по Универу.
- Привет!
- Как жизнь? Как жена, дочь? – Вовка был примерным семьянином и наивно думал, что все так же, как он, счастливы удушающим семейным счастьем.
- Нормально, - кисло ответил Максим.
- Слушай, я что звоню-то? – и действительно, что ты звонишь, подумал Максим. – Дашка вернулась, Катька моя видела ее сегодня, говорит, что вся сияет, назначили замом управляющего в тот швейцарский банк, у вашей компании там еще кредит под стройку.
Максим не слышал ничего, кроме двух слов: «Дашка вернулась».
Нежная, трепетная, самая умная, целеустремленная и так любившая его, когда-то… Дашка, которую он учил целоваться, а она смотрела на него широко распахнутыми глазами… Дашка, которая краснела от слова «секс», а сама плавилась в его руках. Та самая Даша, которой он клялся в любви в Париже почти 6 лет тому назад, когда казалось, что весь мир у него в кармане.
- Максим, иди, я тебе пиццу погрела, - крикнула жена, приоткрыв дверь кабинета.
- Спасибо, - крикнул он в ответ и невидящим взглядом уставился в свой опустевший стакан.
Было странно ехать по знакомым и в то же время как будто изменившимся улицам города, в котором она не была больше пяти лет - пяти долгих лет учебы в Америке, работы в Швейцарии, а потом в Москве. Родной город тоже изменился и словно повзрослел.
Даша чуть не пропустила съезд к новому ресторану, раньше, лет десять назад эта часть набережной была пустынным и даже немного заброшенным местом – сюда вывозили новичков, учившихся водить машину, и сама Даша тоже провела здесь несколько неприятных часов, возмущая инструктора неумением быстро тронуться или вовремя остановиться. Теперь таких проблем у нее не было – она трогалась с пол-оборота и, слава Богу, научилась вовремя останавливаться. Набережная искрилась огнями и это, несмотря на промозглый ноябрь, с одной стороны выросли жилые дома, с другой – раскинулся развлекательный комплекс, каток и теннисный корт.
- Что ж, она вполне сможет жить в Ростове, - улыбнулась Даша, - хотя, имея деньги, можно жить где угодно.
Даша, захлопнула дверь машины и, ежась под моросящим дождем, побежала к входу в ресторан.
- Дашка, как же я по тебе соскучилась! – бросилась к ней яркая рыжая девушка, сидевшая недалеко от входа.
- И я, тоже очень соскучилась, - обняла Даша свою лучшую когда-то подругу Ленку.
- Сколько всего хочется рассказать, узнать у тебя, - немного нервничая, проговорила Лена.
- Идем сядем и будем говорить столько, сколь хочешь, - тепло улыбнулась Даша и направилась к столику, за которым видела свою подругу.
- Дашка, ты куда? Ты что думала, я закажу столик на проходе? Уж чему-то я за эти годы научилась, - Дашу кольнул этот упрек – окунувшись в светско-тусовочную жизнь, она часто бросала Лене обвинения в том, что та немодная, ничего не знает и не понимает. – Я тут у входа просто сидела тебя ждала, не могла усидеть на месте.
- Как же я соскучилась по тебе, Лена, - теперь более тепло и искренне проговорила Даша, обнимая подругу.
- Ты изменилась, - сказала Лена, внимательно глядя на Дашу.
- Ты тоже, тебе так идет этот яркий рыжий цвет, он был у тебя до третьего курса, пока ты не перекрасилась в черный.
- Сколько мы не виделись с тобой? – спросила Лена.
- Больше пяти лет, - тихо ответила Даша, - последний раз мы виделись в начале 2006 перед моим отъездом в Америку.
- Но мы общались все эти годы – телефон, e-mail, скайп, иногда мне кажется, что мы не расставались.
- Мне тоже, но мне не хватало тебя, наших разговоров, посиделок. Лена, я смотрю на тебя, и мне не верится, что твоя дочь в этом году пошла во второй класс.
- Мне тоже, - улыбнулась Лена. – Она чуть с ума не сошла, когда я сказала ей, что ты приехала.
- Все это время я видела ее только на экране компьютера во время наших разговоров по скайпу. Она классная, так похожа на тебя.
Время бежало незаметно, легкий разговор, отличный ужин. Даша была рада неторопливой беседе, Лене, такой преданной и верной. Был такой период в жизни – Даша обращалась с ней не лучшим образом, но Лена простила ее, махнув рукой на прошлые обиды, источником которых была Даша. Иногда Даша думала, что она бы себя не простила.
- Дашка, ты не думай, что я хочу испортить этот вечер или думаю, что для тебя это важно, но лучше скажу, тем более, если и не я, то все равно найдется тот, кто скажет.
- В чем дело, Лен? – спросила удивленная Даша.
- Ты знаешь что-нибудь про Звенигородцева?
- Нет, а что я должна знать про него? Также порхает и осчастливливает всех подряд? – усмехнулась Даша.
- Ну, думаю, что порханием его нынешнюю жизнь не назовешь, - ответила Лена, она всегда недолюбливала Максима – великую дашину любовь периода учебы в Университете.
- Да, а что такое? – Даша старалась убедить себя, что ей все равно, но это было не так-то просто.
- В середине 2008 компания его отца была крупнейшим застройщиком в городе, они одновременно строили более 25 жилых домов и еще что-то для города: больницу, несколько школ.
- Лен, да я более-менее представляю себе благосостояние семьи Звенигородцевых, - прервала ее Даша, которой не хотелось ни слова слышать ни про Максима, ни про его родителей.
- Так вот, теперь никакого благосостояния нет. В кризис все замерло, почти все компании холдинга заявили о банкротстве. Обманутых дольщиков – несколько тысяч. В отношении старшего Звенигородцева возбудили уголовное дело – надо же было устроить показательную порку. Пока шло следствие, он умер от инфаркта.
- Отец Макса умер? – воскликнула Даша. – Когда?
