Боже, сколько терпения нужно было им, родителям, чтобы никогда не крикнуть на нее, не оборвать ее странное поведение! Теперь, уже сама имея такого же возраста дочь, Наталья поняла, насколько деликатны были они, не отягощавшие ее ни лишними просьбами помочь по хозяйству, ни своими представлениями о жизни.
– Папа решит… как папа сказал… – часто повторяла мать. Разве она не догадывалась, что отец и так уже имеет синоним Бога в воображении дочери? И правда, надо отдать отцу должное, он сделался для них всем. А главное, он был всегда очень добр. Неважно, что именно являлось истинным мотивом его беспредельной доброты; скорее всего не только болезнь и невозможность иметь собственных детей. Как раз наоборот, у многих других людей болезни портят характер, ослабляют и озлобляют. Видимо, ее приемный отец от природы был очень силен, добр и мудр. Раз сделав выбор – он следовал ему до конца. И с женой ему, надо отдать должное Наташиной маме, повезло. Это была милая, спокойная, симпатичная женщина, бесконечно благодарная судьбе за то, что дала ей счастье жить рядом с любимым человеком, что она получила в лице Васи Нечаева, бывшего военного моряка, настоящего защитника и замечательного отца для ее умненькой дочки. И он, со свойственной ему простотой и порядочностью, особенно не задумываясь, любил их обеих. Жену – как жену, приемную дочь – как родную.
Зачем Наташа тогда встала с его колен? До сих пор для нее загадка, понял ли он, что пришло ей в голову, но жалость, что никогда уже ничего нельзя будет изменить, вернуть, щемила ей сердце и по сей день. Сама не зная зачем и какая в том разница, Наталья хотела бы быть родной по крови этому человеку.
Эта ревность усугубилась, когда отец с мамой купили дачу. Случилось это как раз после того, как отец ушел с флота. Простенький засыпной домик на брошенной территории в шесть соток возле самой реки. Почему-то именно тогда Наташа почувствовала, что она не нужна родителям. Теперь-то она понимала, что они просто оказались слишком заняты обустройством, строительством, а она ведь была тогда уже студентка. Сколько они тогда вложили сил в эту дачу! Отец откуда-то возил землю, устраивал террасы, чтобы к реке не оползала земля. Сажал деревья, обустраивал дом и во всем советовался с мамой. Как мать тогда была счастлива! Как загорались у нее глаза и рдели ямочки на щеках, когда отец подзывал ее к себе для совета или чтобы показать какое-нибудь особенное растение. Их усилиями дача вся утопала в цветах. Брошенный участок стал раем. Казалось, теперь, когда отец неотступно находится дома, мать упивается каждой минутой, проведенной рядом с ним. И вместе с тем где-то глубоко в ее глазах затаился страх. Только потом Наташа узнала, что страх этот был вызван болезнью отца. Лимфогранулематоз – серьезное заболевание. Правда, тогда Наташа еще не совсем точно понимала, что оно означает. Наташа бродила по участку как тень или издалека, из-под какого-нибудь куста, где она для вида сидела в шезлонге с книжкой, с разрушающей сердце алчностью ловила каждый отцовский жест, обращенный к маме, каждую его улыбку.
– Третий лишний, мне нет здесь места, – непроизвольно шептали ее губы, и первые муки ревности она познала именно на этом участке. Иногда мать взглядывала на нее, будто стесняясь, и ее мягкий взгляд говорил: «Как нам повезло, что у нас есть такой папа!»
Конечно, повезло! И Наташа подмигивала и улыбалась.
Никогда ранее не занимавшийся садоводством, отец за короткое время освоил все навыки этого нового для него дела, выучил многие сорта растений и даже стал прививать деревья. Наташа, абсолютно равнодушная к этим занятиям, тогда не понимала, что часто люди в общении с природой ищут средство лечения болезней. Она перешла на второй курс, когда отца положили в госпиталь. Они с мамой тогда умирали от страха. Мать не отходила от отца ни на шаг. К счастью, после курса лечения могучий организм вошел в стойкую ремиссию. У Наташи отлегло от сердца. Впереди было лето. Отец, похудевший, странно смущенный тем, что за ним все ухаживали, потихоньку пытался работать на даче. Наташа поняла, что ей лучше не мешать матери ухаживать за ним. Под предлогом, что она уже большая и ей хочется пожить одной, девушка осталась на лето в городе и то бесцельно бродила по улицам, то бессистемно читала, иногда общалась со знакомыми. На дачу она приезжала изредка. Однажды, еще весной, она удивилась, наблюдая, как отец старательно приматывает к зрелому уже дереву яблони косой срез длинной, показавшейся Наташе чужеродной, слишком тонкой и какой-то голой, будто обнаженной, ветви.
– Что это? – спросила она.
– Прививаю ветку с другого дерева, – пояснил отец. – Специалисты научили. Должна прижиться!
Голая ветка выглядела одинокой и несчастной, будто сирота, которую первый день как привезли из детского дома в семью, и она еще не поняла, хороша для нее такая перемена жизни или не очень. Наташе стало жаль эту ветку. А не приживется, так засохнет и отпадет. Печально! Жила бы да жила на своем собственном дереве, была бы как все, не хуже, не лучше. Потом Наташа об этой прививке забыла.
Как-то она шла по институтскому коридору и увидела на одной из кафедр открытую дверь. Она тихонько вошла. Незнакомая девушка возилась с кроликом, который вожделенно мечтал о побеге. Девушка обернулась.
– Ты не можешь подержать минутку это чудовище? – попросила она.
– Могу, но ведь ему больно, – с опаской сказала Наташа.
– Мой брат погиб от острого лейкоза, когда ему было восемь лет, – буднично сказала ей девушка. – Таких мальчиков на земле тысячи. Они умирают, и им всем очень больно.
– А лимфогранулематоз – это лейкоз? – спросила Наташа у девушки.
– Нет, не лейкоз, но тоже опухолевое заболевание, – ответила та.
Наташа поспешно подошла к столу и крепко прижала руками кролика. Девушка ловко ввела иглу в толстую вену кроличьего уха, набрала два кубика крови для анализа и прижала место укола ваткой. Кролик даже не дернулся.
– Вот и все! Теперь иди, ешь капусту! – Девушка отпустила ушастого в клетку. Наташа с завистью и уважением смотрела на нее. Та заметила взгляд, но торопилась, смешивая в баночках какие-то растворы, и дальше разговаривать не собиралась. Однако Наташе не хотелось уходить.
– А отчего у твоего брата развился лейкоз?
– Точно никто не знает. Но мы жили около ядерного полигона. Километрах в двухстах.
– Твой отец был военным?
– Нет. Город наш так был расположен. Небольшой такой городишко, – девушка нахмурилась. – Больных с опухолями там раз в десять больше, чем в других местах.
Наташе пришла в голову странная мысль.
