— Что вам, собственно, нужно? — голос сорвался и «дал петуха».
Доктор Р. целый день чувствовал себя чуть ли не богом рядом со своими несчастными пациентами, а сейчас чувство это как-то быстро испарилось, и зеркало, висевшее на противоположной стене, отразило маленького тщедушного человека, который изо всех сил тянул тонкую шею, вглядываясь со страхом в незнакомца.
— Что мне нужно? — повторил посетитель и вдруг потерял интерес к доктору и стал водить рассеянным взглядом по кабинету. На глаза ему попалась картонная папка, на которой крупными буквами было написано «Антонина В». И незнакомец открыл ее.
Оправившись от потрясения, доктор Р. хладнокровно, как казалось ему, поинтересовался:
— Вы пришли ко мне за консультацией? Тогда милости просим, а если…
Я пришел вот за этой папкой, — перебил его незнакомец, не оборачиваясь.
— Но…
— Вы поняли? Я заберу эту папку. И принесу ее на следующее занятие.
— На каком основании?
— И вы, — продолжал незнакомец, не обращая внимания на трепыхания доктора, — никому не скажете о том, что случилось сегодня вечером. А если Антонина, как ее теперь, В., узнает или догадается, что мы с вами виделись, то, уважаемый доктор, у вас ведь есть, наверно, жена, дети… Не советую. И вы к моему совету, пожалуйста уж, прислушайтесь. Очень вас прошу.
— Но подождите, уважаемый, вы, собственно, кто? Муж, что ли? Так можете не беспокоиться. Мы здесь ничем таким не занимаемся. Ваша жена просто вспоминает своих подруг…
— Я знаю.
Что-то в манерах мужчины показалось доктору Р. знакомым. Но он никак не мог понять, что же именно. Ершистость его постепенно пропала, и он тихонько стоял и смотрел, как незнакомец уносит папку и вместе с ней — надежды на будущую книгу.
Когда мужчина вышел, доктор Р. опустился на стул и почувствовал себя беспомощным ребенком. Он столько лет давал наставления своим пациентам, играючи решал все их проблемы, а теперь столкнулся с чем-то таким, против чего его наука и опыт бессильны. Он еще раз подумал о книге, которую теперь будет куда сложнее написать, потом махнул рукой и отправился домой. «У вас ведь есть дети…» У него было трое детей. Три девочки. Он не скажет Тоне о странном незнакомце. Об этом не могло быть и речи. Доктор Р. не хотел больше ни о чем думать. Он хотел поскорее выбраться из метро и оказаться на диване, рядом с женой. Ему хотелось, чтобы его пожалели…
Потом наступил апрель. Апрель. Анфиса. Антонина. Ах, какой апрель. На ветках вдруг в одночасье взорвались почки. И выглядели они так, словно по деревьям развесили гирлянды из зеленых огоньков. Все предвещало праздник. Оз к нам больше не заходил. Он теперь царил в коридоре, на лекциях, на улице. Везде, куда бы мы ни шли. Или нет — везде, куда мы не могли не ходить. Он лучезарно улыбался нам, расспрашивал о здоровье, интересовался какими-нибудь интимными мелочами. Например, как поживает Фисино большое? Стало ли оно еще больше? Что нарисовала Ветка в последний раз? Он сохранил за собой привилегию лезть в наши дела. Но он и не скрывал своего злобного раздражения. Голос его стелился от насмешливого до безукоризненно вежливого, и было трудно послать его подальше. Иногда я смотрела на него и видела только ненависть в его глазах, но он тут же смирял себя и становился кроток, как ягненок.
И вот в один прекрасный теплый апрельский денек, когда мы все сидели за конспектами — а такое случалось ужасно редко! — раздался стук в дверь, сразу за которым последовал скрип и вынырнула голова черного короля.
— Анфиса?
А Фиса уже бежала, нет, летела ему навстречу. Они пропали в коридоре, а мы остались сидеть с открытыми ртами. У нас так было не принято. Не принято было, чтобы Фиса летала. Не принято было выскакивать в коридор, сияя от радости. Любопытная Ветка быстро сообразила, как же уточнить детали этого невероятного факта:
— Я пойду ставить чайник.
— Нет, я пойду, — закричала я.
И Ветка посмотрела на меня вопросительно.
Ну конечно, ей, бедной, было не понять, что я пережила в этот момент. Фисины мечты, похоже, не разбились вдребезги, а напротив — ей опять повезло, этой Фисе, ей опять повезло…
Фиса вернулась в комнату в тот момент, когда мы с Веткой рвали друг у друга чайник.
— Не стоит, — сказала она. — Молодой человек уже ушел. Опоздали.
— Это что, твой родственник? — спросила Марго, у которой были сестра и два брата, и только к ним, пожалуй, она бы полетела с такой скоростью и радостью.
— Нет, — только и сказала Фиса.
— Ты разговариваешь со мной, как с Озом, — обиделась Марго. — Тогда кто это?
— Это мой герой.
— И какую пьесу вы с ним разыгрываете?
— Мы теперь вместе, — сказала Фиса.
Марго насторожилась:
— Одну минуточку! А вы вместе где?
— Везде!
Марго побледнела и заорала:
— Ветка! Собирай вещи! Мы от них съезжаем!
Ветка захлопала длинными ресницами, расцвела и спросила Фису:
— Правда?
— Чего ты радуешься? Нет, скажи, чего ты радуешься? Любопытная ты больно стала. Возраст сказывается.
Но Ветка не слушала причитаний Марго и вопросительно смотрела на Фису.
— Кого ты слушаешь, Ветка? Бабушка Марго, как обычно, все преувеличивает в силу своих многочисленных фобий, связанных с мужчинами.
Но Марго уже бегала по комнате и пыталась рвать на себе волосы:
— Ты, Фиса, не финти. Ты мне прямо скажи, что означает твоя дурацкая сентенция: «Мы вместе везде». Значит ли это, что вы с ним в доме шатер строить будете?
— Успокойся, — сказала Фиса. — Я его вижу второй раз в жизни. До шатра далеко.
— Все так говорят, — успокоилась немного Марго, — а потом — бац! — и строят.
— А на потом — у него квартира тут рядом, — сказала Фиса.
— До чего же ты, Фиса, покладистая, — съехидничала я. — Сразу с квартирой отхватила.
Но девчонки посмотрели на меня как-то странно и не стали развивать эту мысль. Наверно, я плохо скрывала свое раздражение. Наверно, он мне слишком понравился, ее черный король. Я даже не думала, как сильно он мне понравился. В прошлый раз чувства стерлись после инцидента с Озом. А теперь стоял ком в горле, мешал дышать. Я любила Фису по-прежнему. Но тем тяжелее мне было унять то, что творилось внутри.
— А-а-а, — протянула вдруг прозревшая Веточка, — я вспомнила! Это же тот, с Нового года!
— Точно, — так и села Марго, — черный король! И давно вы с ним встречаетесь?
— Он только сегодня вернулся. Его не было в городе, — сказала Фиса.
— И как же его зовут, если не секрет? — спросила я.
— Дмитрий.
Вот так в нашем испорченном кругу появилось одно обычное человеческое имя: Дима. Дима пришел вечером и увел Фису. Вот так это продолжилось. Я не удержалась и вышла в коридор, чтобы посмотреть в окно. Но подоконник был занят. Прильнув к стеклу, там сидел Оз, вжав голову в плечи. И почему-то он показался мне собратом по несчастью.
