— А вы… — Джон запнулся, но смысл вопроса был всеми безошибочно понят. Франциска возненавидела Джона за этот вопрос, но с тоской и отчаянием стала ждать ответа.
Девушка была смуглой и привлекательной, такой стройной, что походила на актрису и даже балерину. На ней было летнее бледно-лиловое платье с воротничком из органди и черным поясом. Привлекали внимание и длинные черные волосы, которые отливали на солнце, словно эбеновое дерево. Чувствуя тревогу и учащенное сердцебиение, Франциска молча изучала девушку.
— Я невеста Макса, разве он вам не говорил? Выступаю сейчас в Барселоне. Вот, решила свалиться к нему, как снег на голову. Сюрприз, так сказать. Ему здесь так одиноко! Бедный мальчик! Что же мы с вами переговариваемся через воду! Пожалуйте в дом! У него, кажется, еще осталось немного чаю. Я могу заварить. Правда, покрепче ничего нет. — Девушка с любопытством смотрела на гостей. — Причаливайте, — повторила она, очаровательная в своей непосредственности.
— Нет, благодарим покорно, — сказал доктор, желая поскорее завершить эту неловкую сцену. — Раз Макса нет, мы не останемся. И не трудитесь рассказывать ему о нашем визите. Мы просто катались вокруг острова и решили заскочить поздороваться…
— Пойдемте же, — ни о чем не подозревая, продолжала убеждать их девушка.
У нее была очень загорелая кожа. Сразу было видно, что она не домоседка. Девушка скинула парусиновые туфли и вошла в воду, все еще продолжая проявлять свое гостеприимство.
— Я уверена, что Макс будет очень огорчен тем, что я не сумела удержать вас.
— А я лично не уверен, — пробормотал Джон, запуская мотор.
Лодка на малых оборотах стала удаляться от острова в сторону большой земли. Девушка стояла по колено в воде и махала им на прощание рукой. Франциска смотрела назад так долго, как только могла. В глазах ее стояли крупные слезы.
«Сон закончился», — с отчаянием подумала она.
— Черт возьми… — процедил сквозь зубы Джон. Губы его были сурово сжаты.
Доктор повернулся к дочери.
— Вот видишь!
— Молчи, папа!
Франциска никак не могла оправиться от шока. Оба мужчины хорошо видели, как этот визит на остров отразился на ее вере в Макса.
— Слава Богу, мы видели все своими глазами, — спустя пару минут сказал Джон. Все трое подставляли разгоряченные лица свежему ветерку. — В нашем положении очень полезно было узнать… это.
— Может, она лжет? — убитым голосом возразила Франциска.
— Вряд ли. Она не знает нас. В любом случае — что она делает на острове? Похоже, она там вполне освоилась.
— Макс не думал, что ты можешь в эти дни заявиться на остров, иначе он позаботился бы о том, чтобы эта встреча не состоялась. Он полагал, что вы расстались на неделю. Ошибочка у него вышла. Мне очень жаль, что все так получилось, но я полагаю, что это к лучшему. По крайней мере, этот визит поможет тебе принять окончательное решение, девочка?
Доктор не жалел дочери, намеренно ставя вопрос ребром.
Франциска, пребывавшая в отчаянии, кивнула. Теперь ей нечего было возразить на их аргументы против Макса.
С острова они возвратились прямо в отель. Франциска, будучи не в состоянии говорить о чем-либо с отцом и женихом, сразу же заперлась у себя в комнате.
«Это неправда… Неправда, после всего того, что он говорил мне…»
Она долго не могла смириться с крушением иллюзий и вся тряслась в ознобе, пораженная шоком. Девушка с острова не знала об их визите, и поэтому ее не в чем было упрекнуть. На какое время она планирует остановиться на острове? Почему Макс так долго отсутствовал?
На эти и другие вопросы ответов не было.
Около пяти часов вечера Джон требовательно постучал в дверь ее номера. Когда Франциска спустилась вниз к чаю, то поняла, что вопрос об отъезде этим же вечером уже решен и все приготовления сделаны.
— Мы уезжаем, дочка. Не будем рисковать.
— Нужно избежать возможности очередной встречи с Максом, — добавил Джон. — Если мы увидим его снова… я за себя не поручусь! Самый лучший выход из положения — немедленный отъезд. Иди собирай свои вещи.
Франциска апатично слушала отца и жениха, понимая, что теперь уже и она не против. В конце концов, они оказались правы. На поверку ее любовь вытянула лишь на романтическое отпускное увлечение, глупое и смешное. Как же легко она поддалась на красивые слова человека, который вообразил себе, что влюбился в нее!.. Казалось, во всем, что случилось, не было никакого смысла. Ее гордость была уязвлена нанесенным ей оскорблением. Франциска настроилась на то, чтобы забыть Макса как можно быстрее.
Она спокойно упаковала свои чемоданы и передала их Джону, который снес их в ожидавшую внизу машину. Выход из затруднительного положения оказался драматичным, но по Джону было видно, что он, так же как и доктор, рад тому, что все закончилось. Из отеля они выехали в сумерках. Франциска смотрела в окошко машины, втайне надеясь на то, что Макс объявится здесь, пусть даже в такой поздний час.
На следующий день они были уже в Довере.
— Я испортила тебе отпуск, — сказала Франциска отцу. — Он был так необходим тебе.
— Не важно! Главное, что наша общая проблема все-таки разрешилась. Остаток отпуска мы проведем дома. Будем выезжать на прогулки и пикники ежедневно. Да, я чувствую усталость, но в этом для меня нет ничего нового. Как насчет того, чтобы провести с нами выходные, Джон?
Франциска не могла не заметить усталости в лице и голосе отца. Она корила себя за то, что принесла ему беспокойство. На щеках доктора играл нездоровый румянец, и Франциска решила убедить отца пройти тщательное медицинское обследование, прежде чем он вернется к исполнению своих обязанностей. Даже врачи — особенно врачи! — нуждаются в том, чтобы за ними кто-нибудь присматривал.
Однако, как оказалось, все трое удивительно быстро вернулись к нормальной своей форме.
Франциске не понравилось то, что, приглашая Джона, отец не посоветовался предварительно с ней. Ей сейчас было трудно находиться в обществе своего жениха. Что же касается Джона, то он был сама доброта. Но девушка знала, что он только и ждет удобного случая, чтобы достичь своей цели.
Она понимала, что рано или поздно, но ей придется раскрыть перед Джоном свои карты. А когда он с энтузиазмом принял приглашение доктора, ей стало ясно, что передышки от недавнего стресса не будет…
— С удовольствием, доктор. Если, конечно, Франциска не будет возражать.
— С чего бы это я стала возражать?
Она улыбалась им, а про себя думала: «Зачем вообще существуют мужчины? В женской компании не было бы горя».
