Помню, как в первый раз снова начала есть мясо. Я была с друзьями — с другими друзьями, невегетарианцами, — и мы решили взять китайской еды навынос. Я стояла в ресторане, нюхала всю эту вкуснятину — все заказывали кисло-сладкую свинину и лимонного цыпленка — и подумала: а пошло все к чертям. Если мне снова придется съесть овощное рагу, у меня случится истерика. И заказала жареные свиные ребрышки. Они были просто объедение, и с вегетарианством я покончила.
Но то, что Олли делает программу о вегетарианских блюдах, выше моего понимания. Так я и сказала.
— Он уже читает кулинарные книги, — гордо произнесла мама, — ты же знаешь Олли — он моментально станет экспертом в кулинарии. Не понимаю, почему никто из вас не унаследовал мое умение готовить.
— Я умею готовить! — чуть не кричу я.
— Либби, комок спагетти не показатель.
— Извини, мам, но ты же никогда не ела то, что я готовлю, откуда ты знаешь, умею я или нет? Между прочим, — я потихоньку начинаю заводиться, — я прекрасный повар.
— Да что ты! — восклицает она и делает скучное лицо. — Какое твое фирменное блюдо?
Черт. Я сижу и пытаюсь вспомнить, что же я могу приготовить. Но нет, в голове пусто.
— Я могу приготовить что угодно! — хвастливо заявляю я.
— Да, дорогая, — говорит она.
На этом мое терпение кончается. С меня хватит.
— Мне пора. — Я встаю и поворачиваюсь к папе, чтобы поцеловать его на прощание.
— Так скоро? — говорит он, снова отрываясь от газеты.
— Да. Ты же знаешь — куча дел, всегда с кем-то встречаюсь.
— Но, Либби, — удивляется мама, — ты посидела с нами всего пять минут.
На самом деле я торчу здесь уже час, и для меня это слишком долго.
— Извини, мам. Поговорим на неделе. — И я стремительно несусь к выходу, пока она не скажет что-нибудь, от чего я почувствую себя виноватой.
Сажусь в такси и тут же включаю мобильник. Черт, нет сообщений. Но чего я ждала? Что Ник позвонит и скажет, что скучал без меня? Вряд ли.
Тут телефон звонит, на маленьком экранчике появляется номер Джулс, и я поднимаю трубку.
— Где ты была? — стонет она. — Твой телефон был отключен. Ненавижу, когда ты так делаешь.
— Извини. — Я устраиваюсь в машине поудобнее, зажигаю сигарету и вижу, что мама подглядывает из-за занавесок. — Черт, подожди. — Я даже не сказала водителю, куда мы едем. — Лэдброук Гроув, — говорю я.
Машу в окно маме, пока мы медленно тащимся по улице и исчезаем из виду. Затем снова прикладываю телефон к уху. Мобильные телефоны, как и другие «современные штучки», моя мама терпеть не может.
— Ну? — Джулс в нетерпении.
— Что «ну»? — смеюсь я.
— Как все прошло?
— Потрясающе, — говорю я. — Все было классно, он просто классный!
— Ты была у него?
— Да. И у нас был отличный секс. — Я снижаю голос до шепота, чтобы водитель не услышал.
— Его квартира так ужасна, как ты представляла?
— О боже, Джулс, — простонала я, — хуже. Намного, намного хуже.
— В каком смысле?
— Это просто помойная яма. Честно, Джулс, хорошо, что у нас с ним несерьезно, я бы просто не выдержала! Не понимаю, как можно так жить!
— Там грязно?
— Нет, хотя простыни не пахли альпийскими лугами. Но там просто безобразно.
— Понятно. Самое главное — ванная. Неважно, на что похожа остальная квартира, если у него приличная ванная.
Хмм, интересно.
— Вообще-то, ванная нормальная. Даже симпатичная.
— Пятен нет?
— Нет. Сверкает чистотой.
— Ну и слава богу. По мне, пусть хоть в свинарнике живет, лишь бы сам был чистый.
— Он чистый, — говорю я, вспоминая его приятный, мужской запах.
— Ты случайно не влюбилась?
— Нет! Вчера мы все обсудили. — Я пересказываю разговор слово в слово.
Джулс внимательно слушает и говорит то же самое, что и вчера.
— Ты уверена, что не влюбишься в него?
— Конечно! Послушай, Джулс, если бы я влюбилась в него, я бы тебе сказала, так?
— Хмм.
— Но в любом случае после этого разговора мы оба знаем, что нам нужно, и все в порядке.
— Если только он не сделает тебе больно.
— Заткнись, Джулс, я ненавижу, когда ты так говоришь.
И это правда. Почему все всегда говорят так? Разве у меня есть выбор? Я же не собираюсь запереться на чердаке и никогда не выходить, потому что боюсь, что кто-то сделает мне больно? Ерунда. По мне, так нужно всю себя вкладывать в отношения, и раз уж будет больно — пусть, зато потом можно сказать, что ты сделала все возможное. Хотя я не собираюсь выкладываться с Ником, по крайней мере за пределами спальни. Нет, в этом случае все будет в порядке. Здоровые отношения. Я контролирую ситуацию, хотя никогда раньше мне не удавалось это делать. С тех пор как мы расстались, я не часто думала о Нике. По крайней мере не каждую минуту, как обо всех моих предыдущих бой-френдах.
Вы, наверное, думаете, что я вру, но так оно и есть, потому что раньше новые бойфренды вспоминались каждую секунду каждого дня. Ну почти. Вот что я никогда не понимала в мужчинах: даже безумно влюбленные, они продолжают жить обычной жизнью — работать, встречаться с друзьями — и не думают о тебе постоянно. А когда думают, то просто потому, что в этот момент их мозги ничем больше не заняты, и они снимают трубку и набирают твой номер, даже не догадываясь о том, как ты ждала этого звонка.
Лично я считаю, что мужчины совершенно не умеют делать несколько дел одновременно. Женщины могут гладить, смотреть телевизор, болтать по телефону и открывать дверь в одно и то же время. Мужчины могут делать только что-то одно. Вы никогда не разговаривали с мужчиной, который пытается припарковаться? Он полностью игнорирует вас, потому что не может сконцентрироваться. Поэтому мы справляемся с проблемами, пока мужчины занимают кучу места у нас в голове, а они справляются с проблемами, даже и не вспоминая о нашем существовании.
Я не говорю, что мы делаем правильно. Боже, нет. Сколько раз я мечтала перестать думать о ком-то и наконец начать работать, но ничего не выходило. Стоит мужчине попасть в голову, и он владеет твоими мыслями, пока не бросит тебя или не надоест. Честно говоря, мне это кажется просто изнурительным, и поэтому, сидя в машине и разговаривая с Джулс, я решаю, что на этот раз такого не будет. На самом деле мне уже до смерти надоело разговаривать о нем, анализируя его поступки.
— Джулс, мне пора, — говорю я.
— Почему? Ты куда?
— Домой, но мне нужно в ванну, а сейчас я в такси и не могу разговаривать.
— Хорошо. Позвонишь потом?
— Да. Ты дома?
— Да.
Когда я прихожу домой, то падаю в ванну и, лежа там, отмокая в лавандовых пузырьках, напоминаю себе, что не буду думать о Нике. Но потом решаю, что можно отвести себе на раздумья три минуты и больше сегодня о нем уже не вспоминать.
