— Давайте по делу.
— А собственно, у меня и нет никакого дела. Просто я видел, как вы сидите здесь, пьете чашку за чашкой. И решил подойти. Может, лучше было бы выпить вина?
— Нет.
— Вы не любите алкоголь?
— Да. Он слишком расслабляет. А зеленый чай заставляет сосредоточиться.
— Ну, хорошо, значит, пока не будем.
— Слушайте, Алекс, я вас не совсем понимаю. Вчера вы вели себя просто безобразно, визитку вашу я, конечно же, выкинула…
— Я так и знал! Поэтому приготовил для вас еще одну. Пожалуйста.
— …и полагала, что больше мы никогда не увидимся. Вы оскорбили меня, позволили себе распустить руки и не только… И, в общем… что вы за человек, я никак не могу вас понять! Что вам от меня нужно?
— Да я и сам не могу себя понять. — Он улыбался обезоруживающей плутовской улыбкой, которая вчера заставила Сильвию примириться с его присутствием. — Просто вы мне нравитесь.
— Это мы уже слышали.
— И что?
— Это не аргумент. К тому же зачем оскорблять человека, который тебе нравится?
— Я вас не оскорблял. Я просто вас поцеловал и…
— И?
— И оставил в некотором недоумении. Но я клянусь, что не буду больше этого делать без вашего разрешения.
— Чего именно? Целовать или оставлять в недоумении?
— И то и другое. — Алекс вдруг стал серьезным. — Послушайте, Сильвия. Хватит на меня дуться. Лучше расскажите, что у вас случилось. На вас лица нет.
— Ни за что! — Она встала из-за столика.
— А может, все-таки надо?
— С полицейскими у меня больше нет проблем. А о помощи в остальных вопросах мы не договаривались.
Он улыбался.
— Тогда давайте договоримся. Мы с вами сейчас едем…
В сумке Сильвии запиликал мобильный телефон. Звонила мадам Сиси.
— Послушай, девочка, ты все еще в Сете?
— Да.
— Не могла бы ты прихватить приправы для глинтвейна, у меня все закончилось. Люсьена, ты знаешь, пьет как лошадь, да и Бианка сегодня накачалась будь здоров.
— Бианка? Но она же… Ничего не понимаю. А когда они пили глинтвейн?
— Да с самого утра, как ты уехала. Вся честная компания надулась вином так, что у меня почти ничего не осталось, а потом уплыли…
— Куда? Какая компания?
— Фрэнк, Люсьена, Бианка и Людвиг.
Сильвия помрачнела.
— Бабуля, может, мне еще что-нибудь прихватить?
— Вино я уже заказала, его все равно нужно много. Продукты мне привозят… Купи приправы и все.
— Хорошо.
— Как ты сама?
— Плохо.
— Ничего, держись.
— Я, наверное, уеду, бабуль. — Сильвия уже забыла, что рядом сидит Алекс и внимательно слушает ее. — Зачем эти мучения, ради чего? Кому и что я докажу?
— Приезжай домой, поговорим, детка.
— А где папа?
— Как где? Они с Люсьеной уплыли вместе со всеми. Теперь Ник и компания Фрэнка не разлей вода!
— Я поняла. Я скоро буду. Пока, бабуля.
Она нажала отбой и уронила голову на скрещенные руки. Ну, за что ей такие мучения?! Почему в жизни все так запуталось и словно вывернулось наизнанку, самой неприглядной, уродливой стороной?
Алекс молчал, опустив глаза.
— Мне надо ехать. — Слезы были уже на подходе. Еще секунда, и Сильвия разревется при нем.
— Никуда вы не поедете!
Он вдруг властно обнял ее и прижал голову к своей груди. Наверное, он знал, что нужно делать в таких случаях, потому что Сильвию, наконец, прорвало. Она рыдала на его груди горько и безудержно, иногда с чувством ударяя в нее кулаками, рыдала долго, пока не ощутила облегчение, которое всегда приходит на смену слезам. Она ничего не говорила, ничего не объясняла и вообще никак не комментировала свои действия. Почему-то Сильвия была уверена, что сейчас Алекс поймет и примет ее любую. Даже такую — заплаканную, с размазанной тушью, с красным носом и некрасиво растянутыми губами.
— Ну, вот и все. Тебе стало легче?
— Да.
— Поедем, прокатимся куда-нибудь, а потом я отвезу тебя к бабуле.
— Но…
Сильвия посмотрела на него затуманенным взором, ей хотелось спросить, почему он перешел на «ты», хотелось спросить, куда они поедут, и вообще, куда девать ее машину, ибо в таком состоянии она не сможет сесть за руль…
— Пойдем-пойдем. Я знаю, что говорю.
Снова она подчинилась его уверенным движениям, позволив обнять себя за плечи и вывезти из города. Ей вдруг стало все равно, что будет дальше. Все равно, что будет с Алексом, с Люсьеной и отцом, с Фрэнком и его новой невестой, которая носит под сердцем дитя.
Сейчас они прокатятся, а завтра она соберет вещи и уедет отсюда навсегда. Только мадам Сиси будет горевать о ней. А может быть, и нет. Может, она полюбит Бианку, и та с годами тоже станет звать ее бабулей.
Алекс заметил, как ее глаза снова наливаются слезами.
— Не нужно думать об этом. Забудь.
— Мы неожиданно перешли на «ты», а я и не заметила.
Он бесстрастно повернул ключ в зажигании.
— Я всегда был убежден, что совместно выплаканные слезы гораздо больше сближают, чем совместно проведенная ночь.
Сильвия нахмурилась. Опять он за свое!
— Но если такое положение вещей тебе не нравится, давай переходить обратно на «вы».
— Мне все равно.
— Вот и славно. А теперь поехали. Я хочу показать тебе замечательный пляж.
Глубоким вечером темно-синяя машина Алекса остановилась за двести метров от ворот пансионата. Некоторое время они с Сильвией молчали.
— Ну, вот мы и дома.
— Это я дома. А тебе еще возвращаться. Спасибо, что подвез.
— Твой автомобиль я могу пригнать завтра.
— А… Ах, ну да.
— Мы же договорились, все по сценарию.
— А вам… тебе его отдадут со стоянки?
— Во-первых, отдадут. А во-вторых, если не хочешь сорвать весь наш гениальный план, привыкай, пожалуйста, к мысли, что мы с тобой ненасытные любовники, которые жить не могут друг без друга.
— Ненасытные?
— Конечно. А если кто-нибудь услышит, как ты мне «выкаешь», нас просто поднимут на смех.
Сильвия непроизвольно покраснела.
— Хорошо, я постараюсь. Но, надеюсь, на людях мы не будем вести себя мм… как ненасытные любовники?
Он смерил ее взглядом:
— Неужели даже мысль о том, что мы можем изображать любовников, приводит тебя в ужас?
— Не в ужас. А в замешательство. — Она покраснела еще сильнее. Хорошо, что в темноте это было незаметно.
— Сильвия, если ты хочешь досадить своему бывшему и всем остальным, нам не только на людях придется вести себя, как ненасытным любовникам, но еще и ночевать вместе. Ты меня понимаешь?
— Нет!
— Ты же будешь оставлять меня у себя в комнате, так?
