Я стою и стою, пока у меня не начинают дрожать ноги, и я вся не покрываюсь потом. В квартире очень тепло. Я осторожно снимаю свои кроссовки, чтобы ничего здесь не испачкать. Кладу пальто на свою сумку и медленно обхожу гостиную, рассматривая фотографии Дейзи на разных вечеринках. Затем я вхожу в спальню и нервный смешок срывается с моих губ. Я касаюсь белоснежного мягкого покрывала на кровати и мои пальцы тонут в ворсе. Я дотрагиваюсь до столика со множеством косметики, до штор, до нежной розовой краски на стенах, до зеркала и вижу там себя. Сразу же отворачиваюсь. Чувствую себя самозванкой.
Мой телефон звонит, и я бегу к сумке. Страх снова возвращается. Я вижу на экране старенького мобильного незнакомый номер.
— Да. Я слушаю, — надрывно отвечаю я.
— Здравствуйте, вас приветствует стоматологическая клиника. Вы могли бы поучаствовать в нашем опросе? Это займёт не более двух минут.
Закатываю глаза и цокаю.
— Ага, согласна. Запишите: пошли к чёрту, — рычу я и сбрасываю звонок. Достали. Эти рекламщики никогда не успокаиваются. Как будто у меня есть деньги на посещение их клиник.
Качаю головой и бросаю мобильный в сумку. Я смотрю на свои вещи, а потом на квартиру. Если здесь и есть мусор, то это я.
Через двадцать минут моего очередного осмотра никто не приходит, чтобы обвинить меня в чём-нибудь, и я иду в ванную. Я решаюсь поверить в добро снова. Мне безумно стыдно и страшно. Я боюсь прикасаться к вещам, но если я помоюсь, то буду чище. Я не помню, когда принимала ванну. Вообще, не помню. Всегда был быстрый душ или холодный душ. Всё. А горячая вода, ароматный гель для душа исчезли из моей жизни. В моих глазах скапливаются слёзы от радости того, что я сижу в тёплой воде и она покрывает моё тело. Я плачу от счастья. Это такое блаженство. Это такой дар. Помыться и полежать в воде, а не бояться, что если дольше буду стоять под душем, то вода закончится или мне придётся платить за неё больше.
Я лежу в воде долгое время и добавляю ещё горячей воды, чтобы поверить в это. Искупавшись до скрипа и до алой кожи, я выхожу из ванны и обтираюсь полотенцем. Натягиваю на себя свою футболку и трусики. Боже мой, я чистая.
Вытираю на ходу волосы и открываю дверь в спальню. Теперь я очень хочу спать. Хотя я ещё боюсь…
— Боже мой! — Я ору во всё горло, когда вижу в квартире человека. Меня относит к стенке, и я прижимаю руку к груди, смотря на мужчину во все глаза.
— Какого чёрта? Ты совсем рехнулся? Как ты, вообще, сюда попал? — Быстро дыша, выпаливаю я. Моё сердце стучит от страха очень резко и больно в груди. Голова немного кружится. Это он. Слэйн. Весь в чёрном стоит посреди небольшой спальни и ненавидит меня своим взглядом. Он буквально сверлит меня этими чёртовыми глазами.
— Ты должна быть в моей спальне, а не в этой. В моём доме, а не в этом, Энрика, — его спокойный голос и его глаза это как два разных полюса. Один убеждает, что всё в порядке и ничего плохого не случится. Второй же обещает, что размажет меня по стенке.
— Я…
— Когда мне сообщили, что ты заболела и не пришла на работу, то я свихнулся от страха, что с тобой могло что-нибудь ещё случиться, Энрика. Ты очень обязательная и точно не прийти просто так не могла. Я чуть с ума не сошёл, — он осуждает меня глазами, медленно приближаясь ко мне. — Ты мне соврала вчера, а я просил этого не делать.
— Я не…
— Я спросил тебя два раза, куда тебя отвезти. Ты назвала адрес, который больше тебе не принадлежит. Я был довольно терпелив. Я ждал, когда ты признаешься, что тебя обманули и выставили за дверь. Но ты этого не сделала, продолжая убивать себя. Ты упрямая. Ты слишком упрямая там, где не нужно, Энрика. Это злит меня очень сильно, — он оказывается близко ко мне. От него веет холодом с улицы, а ещё веет яростью.
Я не могу ничего ответить от шока. Он знает. Он всё знает. Конечно, кузен ему рассказал про меня. Но он не знал, что это я, поэтому понятия не имею, как он узнал о том, что меня вышвырнули.
— Как ты нашёл меня? — Пищу я.
— От меня сложно спрятаться, Энрика. Особенно, тебе. Я найду тебя везде. Почему ты не сказала мне? Почему у меня не попросила помощи? Почему даже не намекнула, что у тебя проблемы? Я могу их решить. Ты знаешь, чем занимается та девица, в квартире которой ты сейчас находишься?
— Хм… официантка, как и я?
— Проститутка, Энрика. Она проститутка. И она спит за деньги с клиентами каждый вечер. Её страница о продаже интимных услуг висит на определённом сайте. Ты тоже решила податься в эту профессию?
— Нет… я…
— Вместо того, чтобы сказать мне о своих проблемах, ты доверилась проститутке. Тебя жизнь ничему не учит? Как ты думаешь, чем она предложит тебе расплатиться за твоё проживание здесь?
Меня так злят его слова. Меня это просто выводит из себя. Яростно толкаю его в грудь, отпихивая от себя.
— А ты мне предложил не то же самое? Ты не предложил мне вчера стать твоей шлюхой? — Рычу я.
— Я предложил тебе не голый секс. Я предложил тебе отношения на определённое время. Я предложил тебе заботу. Я предложил тебе кров и еду. Я предложил тебе другую жизнь. Не продажу своего тела, которое никто не оценит, как я. Я предложил тебе больше. И выбрала ты не меня. Я так зол. Чудовищно зол, — он опускает взгляд, и я вижу, как его руки сжимаются в кулаки. Но обычно, когда люди злятся, они кричат, они показывают эмоции, но не он. Он словно держит себя на цепи. Он может только взглядом показывать людям, что ему не нравится или что он с ними сделает. Это пугает, потому что придумывать для себя виды смерти я устала уже.
— Я ненадолго задержусь здесь. На пару дней, чтобы немного прийти в себя и поспать. Я не спала…
— Я знаю. Я следил за тобой, — перебивает он меня. Приподнимаю озадаченно брови.
— Тогда почему ты сам не сказал мне о том, что осведомлён о моих проблемах? Почему не подошёл ко мне? — Шепчу я.
— Я не хочу давить на тебя и пугать тебя. Когда я делаю шаг к тебе, ты отскакиваешь от меня, как ошпаренная. Я хочу честности и искренности, когда тебе не будет страшно рядом со мной. Этого я добиваюсь. Ты боишься меня из-за того, что думаешь я планирую тебя убить и нахожусь здесь по этой причине, а не потому, что в моей голове засела идея обладать тобой. А я боюсь сделать ошибку, за которую ты меня не простишь. Мне хотелось забрать тебя к себе, но это насилие для тебя. Я не могу себе позволить так с тобой обращаться. Ты думаешь и так, что я жестокое чудовище. Я пытался быть… вежливым по отношению к тебе и показать, что я тебя уважаю, как личность и как женщину, — его глаза становятся немного темнее, словно ему больно и очень грустно, но вот мимика мёртвая. Его слова рикошетят о мою грудь и вкупе со взглядом добивают меня.
— Прости, что я не могу доверять людям. Это сложно и то, что ты вчера сказал…
— Это не важно, Энрика. Даже если ты мне откажешь, то я всё равно готов помочь тебе. Я не потребую ничего взамен, как это сделают другие. Да, тебе тяжело верить мне, но ты не позволяешь мне доказать, что я не чудовище. Ты не даёшь мне шанса, как и себе получить хоть что-то хорошее за то, что ты сделала хорошее для меня. Это мои принципы и моё искреннее желание дать тебе возможность жить иначе. Из-за меня ты уничтожаешь себя, Энрика. Из-за моей ошибки.
Я в тупике. Я просто не понимаю, что мне делать дальше со всем этим и что сказать ему. Мне он очень нравится. Он, правда, не чудовище. Он был со мной очень мил. Но его странная одержимость бездомной пугает.
Запускаю руку в волосы и падаю на кровать.
— Я не знаю. Не знаю, что думать. Я так устала, что не могу попросту думать. Правда. У меня нет мыслей в голове, только одно желание — закрыть глаза. Прости, я не готова сейчас с тобой говорить. Ты пугаешь меня своей настойчивостью, и мне это одновременно нравится. Но ты не можешь мне нравиться, — шепчу я с горечью. Поднимаю на него взгляд, умоляя, оставить меня в покое. Потому что я чувствую давление на себя. Я не справляюсь с ним. Не в том состоянии я нахожусь сейчас, чтобы быть разумной.
