бы Марью Ивановну не позвал кто-то с её кафедры.
И ура. Можно-таки ещё успеть сбегать по магазинам. Тем более, сегодня зарплата, значит – можно потратить все заначенные остаточки.
Поход по магазинам вышел удачным – свежий хлеб, приличная колбаса, сыр, свежие пироженки к обеду, сливки и яйца, немного овощей, фруктов и картошки. И ещё лампочка в кухню, взамен перегоревшей. Живём, что называется.
Пара завершилась, народ подтягивался в кабинет. Ирка спешно затолкала в холодильник всё скоропортящееся и переобулась. И вовремя – надо было встать у дверей в коридор и ловить приходящих, чтобы расписывались в нагрузке. И ещё поймать Евгения Валериановича, ему-то надо расписаться и за свою нагрузку, и за кафедру в целом.
В общем, перемена пролетела, как один миг. Все разошлись по занятиям, Софья Абрамовна поставила чайник. К ним снова присоединилась Татьяна Борисовна – у неё как раз было окно, лекция второй парой и практическое занятие – четвёртой. Как раз на том самом геологическом факультете.
– Представляете, что мне сейчас студенты вычудили? – начала она повествовать, располагаясь за столом. – Сказали, что к ним на факультет приехал какой-то уникальный специалист из Петербурга, только два дня читает лекции о добыче алмазов, и что я должна их всех непременно отпустить. Весь поток, все пять групп хором. Даже отправили какого-то гонца в амфитеатр, но оказалось, что он набит битком и там нет свободных мест. Поэтому им пришлось слушать про Канта, и про звёздное небо надо мной.
– Это не тот ли самый, о котором сильно переживает Марья Ивановна? – неодобрительно заметила Софья Абрамовна. – Ходила тут сейчас, выспрашивала, что я знаю о приезжем геологе, и о нашей Ирочке в связи с ним. А я-то ничего и не знаю!
– Ирочка, – глянула на Ирку Татьяна Борисовна, – а о нём и о тебе что-то можно знать?
– Да как сказать, – вздохнула Ирка.
И рассказала им всё. То есть – с вечера пятницы. Как они встретились в сугробе, а потом на празднике, и как говорится, всё завертелось.
– Ир, так ты его держись, что ли, – серьёзно сказала Татьяна Борисовна. – Пока он с твоих слов выглядит неплохо.
– Только хорошо бы знать точно, нет ли там жены, – заметила Софья Абрамовна. – И ты, конечно же, его об этом не спрашивала?
– Глобально – спрашивала, а в деталях вообще к слову не пришлось, – помотала головой Ирка.
– Вот, а уже можно бы, как я полагаю, – веско сказала Софья Абрамовна. – Мало ли, как оно там, и если вдруг что – то это ж одно расстройство.
– А Марье Ивановне-то что занадобилось? – поинтересовалась Татьяна Борисовна. – Она, конечно, обо всём у нас имеет мнение, но нашу кафедру могла бы и в покое оставить.
– Так там вчера Карина попыталась позвездить на фуршете, но не вышло, – усмехнулась Ирка. – Только получила полный бокал шампанского на блузку, а он не пошёл с ней в туалет её сушить.
– Ну уж совсем, в туалет сушить, – высказалась Софья Абрамовна.
Её дочери Лене было столько же лет, сколько Ирке, она была кандидатом наук и доцентом отцовской кафедры. Но – незамужним доцентом. Потому что никого достойного не находилось. И даже каких-либо сердечных историй с ней не случалось. Софья Абрамовна очень переживала, но ничего с этим сделать не могла.
И уж конечно, Лена никогда бы не пошла ни с кем в туалет. Ни сушить, ни что ещё там можно делать.
– А Карина у них хоть что-нибудь приличное окончила? Или так ходит? – усмехнулась Татьяна Борисовна.
– Вроде соцфак университета, – прояснила ситуацию Софья Абрамовна. – Но работа по специальности ей совсем не подошла. Хотя могла бы, наверное, пойти к социологам, и там даже защититься со временем.
Софья Абрамовна имела в виду – на местную кафедру социологии и социальной работы.
– Там же гадюшник, каких поискать, – снова усмехнулась Татьяна Борисовна. – Её там просто съедят быстро и бесшумно. А здесь – под крылом у дядюшки.
Про гадюшник было всё верно – преподавателей этой кафедры мир не брал вот совсем, они упоённо друг друга грызли и клепали друг на друга бумаги в ректорат. Время от времени доставалось и другим гуманитарным кафедрам – как известно, лес рубят, а щепки летят, и если кляуза на весь факультет, то и проверять придут всех.
К философам однажды на Иркиной памяти так приходили, ага. Молодой проректор, который когда-то учился у Евгения Валериановича. Они сели втроём – проверяющий, Евгений Валерианович и Татьяна Борисовна, как неформальный, но фактический зам заведующего. Ну и Ирка вокруг порхала, документы подавала, какие там было нужно. Проверяющего-технаря просто задавили чинами, регалиями, выпущенными монографиями и прочими разработками. Это было не просто впечатляюще, это было ещё и очень красиво.
А пока дело шло к часу, нужно было сворачивать обед и убирать грязную посуду. Ирка собрала всё в кучу – чего почтенным дамам тащиться через весь корпус и по лестнице? – и пошла в туалет.
То есть собралась. Она даже ещё и до двери в коридор не дошла, когда снаружи поскреблись, и вошла Карина.
– Привет, ты списание нагрузки сделала?
Да чего они все сегодня про нагрузку-то!
– Да, расписываю преподавателей. Завтра сдам, край – в пятницу.
– Круто, а у нас некоторые только в понедельник будут, – вздохнула Карина.
– Мне повезло, ага, – согласилась Ирка.
Хотела было уже обойти Карину по дуге и двинуть наружу, но та надумала наконец-то и высказалась:
– А это правда, что вы с Андреем из одной компании?
Ну вот, понеслось по кочкам. К утру весь политех будет знать то, чего не было. Но как известно, на чужой роток не накинешь платок, особенно на роток Марьи Ивановны, там такого платка просто в природе не существует, чтобы тот роток прикрыть, разве что шаль какую-нибудь огромную взять.
– Да, правда. У нас много общих воспоминаний, – коротко сказала Ирка.
Телефон звякнул. Ирка глянула. Смайлы от Андрея. Отправила парочку в ответ.
– И вы только о них и говорите? – хлопала ресницами Карина.
– Представь, Карина, обсуждать можно с разными людьми разное и по-разному. Ты вчера рано ушла, потом ещё было много интересного, можно было от души наговориться с умными людьми, их тут хватает. Если ты вообще об этом, конечно, и если ты хочешь именно с кем-нибудь поговорить.
Карина обиженно поджала губу и отправилась
