Под блоком текста — изображение бледной женщины, длинные светлые волосы разметались вокруг головы, словно шелк, глаза закрыты, явно в коме. Я сразу же узнаю женщину. В один невероятно суматошный и напряженный рабочий день медсестра рассказала мне о неизвестной в палате сто тридцать шесть. Она была доставлена в больницу неизвестным, бесцеремонно брошена и оставлена умирать. Тогда она уже была в коме, удивительно, что она продержалась так долго.
— В чем дело, Лэйс? Ты знаешь эту женщину?
Лэйси кивает, качая головой вверх-вниз.
— Это она пырнула Зета. Она женщина Чарли.
— Думаешь, Зет захочет увидеть ее?
Мне почему-то кажется, что нет. Мягко говоря. Однако Лэйси не утруждает себя ответом:
— Если она умирает, мы должны ее увидеть. Мы должны. Нам нужно идти прямо сейчас. Она может умереть до того, как мы доберемся туда.
Понятия не имею, что на нее нашло, но неистовый блеск в глазах Лэйси в сочетании с тревожным тоном голоса говорит мне, что следующие мои слова вызовут серьезные проблемы.
— Мне жаль, милая. Мы никуда не пойдем, пока Зет не вернется.
Я практически вижу, как грозовая туча формируется над нимбом золотых кудрей крошечной женщины. Она наклоняет голову, ее подбородок почти касается грудины, исподлобья она смотрит на меня с самым зловещим выражением в глазах. Я не узнаю ее.
— Я ухожу, Слоан. Ты не можешь остановить меня.
— Входная дверь заперта, Лэйс. Мы на восьмом этаже. Здесь нет пожарной лестницы, по которой ты могла бы спуститься. Нет необходимости тебя останавливать, я просто не дам ключ.
— Дашь, — говорит она мне. — Или я отниму его у тебя.
Тревожные звоночки, нет, долбаный клаксон начинает звучать в моей голове. Никогда раньше не видела ее в таком состоянии. Я видела ее грустной и расстроенной, подавленной и замкнутой, но никогда — злой и полной решимости. Такое чувство, что злая и решительная Лэйси может с легкостью справиться со мной, даже несмотря на то, что она почти вдвое меньше меня.
— Почему ты должна ее увидеть, Лэйси? Объясни, и, возможно, мы что-нибудь придумаем.
— Просто должна, ясно? — Она выхватывает у меня свой мобильный телефон, прижимает руки к вискам. — Это не твое гр*баное дело, Слоан. Думаешь, что только потому, что мой брат тр*хает тебя, ты будешь рядом достаточно долго, чтобы стать свидетелем гре*баной катастрофы, которая обрушится на наши жизни, но это не так. Тебя затошнит от нас к концу следующей недели. Ты вернешься к своим набожным родителям. Снова начнешь носить элегантную одежду и играть в гольф со своими приятелями-врачами, а твой короткий рейд по трущобам с Зетом и его еб*нутой сестрой закончится. И нам с ним, вдвоем, придется разбираться со всем этим дерьмом. Мне и ему! — Последние слова вырвались из ее рта в виде сдавленного всхлипа. В ней столько ярости и сомнений. Тихая, сдержанная Лэйси, которую я знаю и которая забралась ко мне в постель сегодня утром, исчезла. — Не кажется ли тебе, что пришло время признать это? — спрашивает она. Ее глаза наполнены слезами. — Не думаешь ли ты, что было бы лучше уйти сейчас, пока тебя не втянули в огромные неприятности, и ты не почувствовала, что должна остаться, потому что у тебя нет другого выхода? Потому что все стало настолько плохо и непоправимо, что у тебя нет выхода?
Каждое ее слово словно пощечина. Впервые встретив ее, я была не уверена в ней, не знала, что ее связывает с Зетом, и поэтому была настороже, но со временем она стала мне небезразлична. Я заботилась о ней. Черт, всего несколько часов назад, лежа в моей постели, она призналась, что убила какого-то мужика, а я только обнимала ее и говорила, что все будет хорошо. Так что да, сейчас мне невероятно больно из-за того, что она разговаривает со мной подобным образом. Это разбивает мне сердце.
— С чего ты это взяла, Лэйс?
— Это реальность, в которой мы жили, пока ты пребывала на своем маленьком холме над городом и сверху вниз смотрела на нас.
— Лэйси, я не… я…
— Она никогда не носила элегантную одежду, — раздается голос справа от меня.
Пиппа, прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. Наконец-то она вышла из ванной, вероятно, чтобы посмотреть, как эта крошечная женщина надирает мне задницу. Похоже, именно к этому все сейчас и идет. Лэйси морщится, хмуро глядя на Пиппу.
— Ты такая же отвратительная, — огрызается она. — Ты плохо отзывалась о моей матери и не имела на это права. Ты не имеешь права ничего говорить о ней.
Пиппа, как всегда, хладнокровна, спокойна и собрана, такая же, как и на рабочих встречах в офисе.
— Ты права. Я не должна была этого делать. Мне жаль, Лэйси. Но сейчас ты нападаешь не на того человека. Слоан не склонна к осуждениям, и она не из тех, кто посвящает себя людям, а затем уходит. И это то, что она сделала — она посвятила себя тебе и Зету. Вот почему я переживала. Потому что знаю, что теперь она ни за что не бросит тебя. Ее не отпугнуть пинками и криками. Думаю, вчерашние события с полицией были достаточным тому доказательством.
Лэйси не успокаивается. Ни на секунду. Она на грани истерики, я вижу это в ее встревоженных глазах, смотрящих на меня в ответ.
— Ты не моя семья. Ты не моя семья. Мы должны снова воссоединиться. Только семья может защитить семью. Кровь гуще воды, Слоан. Ты должна отпустить меня. Должна.
Это душераздирающе, но теперь я начинаю принимать все близко к сердцу. Мне казалось, что нравлюсь Лэйси. Я думала, что она считает меня своей семьей, каким-то странным, извращенным образом.
— Прости, — шепчу я. — Уверена, что Зет отведет тебя к ней, как только сможет.
Лэйси закрывает лицо руками, делая глубокие, беспорядочные вдохи, всхлипывая все сильнее.
— Это очень плохо. Это. Очень. Плохо!
Она опускает руки, и Пиппа видит, что происходит, задолго до меня. Или, возможно, я вижу, но просто не верю в это — Лэйси приближается ко мне, ее рот сжат в мрачной решимости. Пиппа выше меня и, без сомнения, сильнее. Я бы смогла постоять за себя, но Пиппа практически сбивает Лэйс с ног, прижимая к стене коридора.
— Отвали от меня! Отвали от меня на х*й, сука! Я убью тебя! — ревет Лэйси
Я застыла на месте, наблюдая за их борьбой, совершенно сбитая с толку.
— Слоан, не хочешь помочь? — спрашивает Пиппа сквозь стиснутые зубы.
Ей удалось заломить оба запястья Лэйси за спиной, но девушка храбро сопротивляется. Я кидаюсь на помощь, хватаю Лэйси за лодыжки. И сразу же получаю удар по раненой руке, меня пронзает ударная волна боли, такой острой и сильной, что я задыхаюсь. Нам с Пиппой удается оттащить визжащую Лэйси в комнату в задней части квартиры. В ту комнату, в которой я обнаружила Зета, сидящего в одиночестве в темноте, когда впервые пришла сюда. В комнате нет ни окон, ни других дверей, кроме входа, через который мы только что вошли. Обстановка скудная — кровать, прикроватный столик, шкаф и мягкий ковер из овчины на полу. Мы с Пиппой наполовину несем, наполовину тащим Лэйси к кровати, укладываем ее, а потом Пиппа хватает меня и тащит к выходу, прежде чем Лэйси успеет подняться на ноги. Пиппа захлопывает дверь и не отпускает ручку.
— У тебя есть ключи от этой штуковины? — выпаливает она.
— Э-э, да. Да, подожди.
Я бегу через всю квартиру, хватаю ключи со столешницы, где их оставил Зет, и спешу обратно. Мне требуется целая минута, чтобы найти нужный ключ, в течение которой Лэйси кричит, бьет ногами и колотит кулаками по другой стороне двери, требуя, чтобы мы выпустили ее к чертовой матери.
— У тебя есть успокоительное? — спрашивает Пиппа.
— То есть, ты считаешь, что я бы позволила тебе зашить меня без обезболивания, если бы у меня с собой была медицинская сумка? — огрызаюсь я.
Теперь, когда дверь заперта, Пиппа отступает, подняв руки.
— Просто спросила. Мое заключение в этой нелепой квартире было бы гораздо более терпимым без подобного шума.
Она права. Это кошмар — сидеть взаперти и слушать истерику Лэйси. Я расхаживаю по квартире, раздумывая, стоит ли позвонить Зету. Он говорил, что у нее бывают срывы, но я не была готова к подобному. Не в таком масштабе. Не к такой жестокости, которая началась ни с того ни с сего.
