крыльце привлекло мое внимание. Другой байкер, намного старше Мэддокса и с длинными темно-седыми волосами до плеч, наблюдал за мной. По моей коже побежали мурашки от его взгляда.
Мэддокс прошел мимо него по пути в клуб, сказав что-то, что заставило мужчину ненадолго отвести от меня взгляд.
Но передышка длилась недолго. Жадные глаза снова вонзились в меня, когда Мэддокс ушел. Я могла лишь надеяться, что мои слова не оттолкнули его от меня. Я знала, что для меня Мэддокс был самым лучшим вариантом, чтобы остаться невредимой.
Мэддокс
Коди продолжал наблюдать за клетками, как волк на охоте. Он не сводил глаз с Белоснежки, чувствуя легкодоступную киску. Он не видел смысла в обоюдном согласии.
Я остановился рядом с ним на крыльце.
– У тебя нет других дел, кроме как пускать слюни на девчонку Витиелло?
Он усмехнулся.
– Не я трачу половину утра, болтая с этой шлюхой.
– Я пытаюсь раздобыть у нее информацию, пока она в наших руках, – солгал я. Это был первоначальный план, но всякий раз, когда я находился рядом с Марселлой, тщательно продуманные планы улетучивались.
– Какую именно информацию? Как много членов она может взять в свой грязный рот?
– Просто держись подальше от нее. Мы оба знаем, что твой член живет своей собственной жизнью.
Когда я вошел в дом, в нос сразу ударил запах дикой вечеринки. После нескольких часов, проведенных на свежем воздухе, я чуть не потерял сознание от этой вони. Грея вырвало в ведерко со льдом, а кто-то другой нассал в бутылку пива. Все это смешалось с запахом дюжины потных тел, создав мощную смесь.
Я нашел уже проснувшегося Эрла сидящим в своем кресле за столом и курящим сигарету. После многих лет тренировок он был способен выпить достаточно много алкоголя и при этом остаться трезвым. Перед ним на столе лежала спящая полуголая девушка.
– Ты рано ушел с вечеринки, – сказал Эрл, даже не потрудившись достать сигарету изо рта.
– У меня было столько вечеринок, что хватит на всю жизнь, и я по-прежнему считаю, что пока у нас нет причины для празднования.
– Когда я был в твоем возрасте, то не отказывался от вечеринок и кисок.
– Ничего не изменилось, – сказал я с ухмылкой.
Эрл усмехнулся в ответ, затем закашлял и, наконец, убрал сигарету.
– Что сказала эта сука? Она плакала и умоляла тебя отпустить ее?
Я помотал головой.
– Она слишком гордая. В ней намного больше от отца, чем я думал.
Эрл помрачнел.
– Посмотрим, надолго ли ее хватит.
Что-то в тоне дяди встревожило меня. Если у него была к кому-то неприязнь, то этому человеку стоило держаться от Эрла подальше.
– Когда ты собираешься потребовать у Витиелло произвести обмен? Я хочу покончить с этим и добраться уже до него.
Дядя никак не отреагировал, только искоса посмотрел на сигарету в своей руке.
– Наш план ведь не изменился, верно?
После моего недовольства из-за похищения, Эрл настоял на том, чтобы мы держали Марселлу как можно дольше. Теперь он, похоже, вновь надел свою шляпу для размышлений, а это никогда ни к чему хорошему не приводило.
– Да, но это выглядит слишком просто, а легкий выход из этой ситуации – явно не то, что я хочу преподнести Витиелло.
Я был последним человеком, который хотел избавить Луку от боли в любом ее виде. Он должен страдать, как можно больше за то, что разрушил мое детство.
– Мы прошли через много дерьма и поэтому должны следовать плану, иначе нам вновь надерут задницы. Уверен, этот мудак уже достаточно настрадался после новостей о похищении дочери.
– Одна ночь. По-твоему, этого достаточно для страданий? Ты писался в чертовы штанишки каждую ночь в первые три месяца, что жил со мной. Вот это страдание, Мэд. Позволь и Витиелло обделаться от страха за жизнь своей драгоценной дочурки. Однажды он сам приползет сюда, и мы сможем обменять ее на него, а затем мучить до смерти.
По голосу Эрла было ясно, что для него дискуссия окончена, а поскольку он был упрям, как баран, я знал, что продолжать разговор бесполезно.
Раздался мужской вопль, за которым последовали оскорбления и крик боли Марселлы.
– Что на этот раз? – пробормотал Эрл, раздраженно встав с кресла, но я уже выбегал из комнаты.
Вылетев из дома, я посмотрел в сторону псарни, откуда доносился крик. Собаки громко лаяли и прыгали, но мои глаза были прикованы к клетке Марселлы. Коди стоял внутри, схватив девушку за руку, и тряс ее.
Он ударил Марселлу по лицу так сильно, что та упала на землю. Я ринулся вниз по дорожке к клеткам и перехватил его руку, не давая ударить Белоснежку снова.
– Что, мать вашу, здесь происходит? – прорычал я.
Марселла сидела на земле, держась за щеку, ставшую ярко-красной. Судя по тому, как сжались губы принцессы, я мог сказать, что она боролась со слезами.
– Отвечай мне, – прошипел я, встряхнув Коди.
Он сбросил с себя мою руку и схватился за голову в том месте, откуда обильно кровоточила рана по линии роста волос. Он дернулся, чтобы снова ударить Марселлу, но я толкнул его к решеткам.
– Что здесь произошло?
Какого черта мне никто не отвечал?
– Эта шлюха напала на меня со своей гребаной туфлей. – Коди закипал от ярости.
Я проследил за его указательным пальцем, указывающим на высокий каблук, валяющийся на грязном полу, и едва не засмеялся.
– Это лабутены, а не какая-то туфля, – надменно сказала Марселла, все еще держась за щеку, но уже поборов слезы.
Я понятия не имел, что она имела в виду. У меня были только две пары ботинок.
Я послал ей убийственный взгляд.
– Тебе лучше заткнуться.
Коди был мстительным мудаком, провоцирование которого усложнило бы в разы не только жизнь Белоснежки, но и мою, если я хотел, чтобы она выбралась отсюда невредимой. Эрл стоял на крыльце, наблюдая за происходящим. Я не знал его точных мотивов, но он, вероятно, не стал бы защищать Марселлу. Ирония состояла в том, что это мне пришлось защищать дочь моего злейшего врага.
– Что ты делаешь в клетке?
– Я должен был покормить ее. Но, как по мне, эта сучка не заслуживает еды.
– Всем плевать, что ты думаешь, Коди. В следующий раз тебе лучше быть повнимательней, чтобы она не выколола тебе глаза, – сказал я ему. – Или еще лучше, передай обязанность кормить ее мне или Грею.
Я предпочел бы, чтобы Коди держался подальше от Марселлы. В конечном счете он не сможет удержать свой уродливый член в штанах. Мне бы не хотелось добавлять такое дерьмо в свой список грехов.
– Как скажешь, – потирая голову, пробормотал Коди и вышел из клетки.
Последний взгляд, который он бросил на Марселлу, дал мне понять, что у меня будет больше бессонных ночей. Он зашагал прочь, бормоча оскорбления.
Эрл покачал головой в сторону Грея. Его неодобрение только усилило бы желание Коди отплатить Марселле за унижение.
Я повернулся к Белоснежке. Ее блузка лишилась еще одной пуговицы и была покрыта грязью, как и ноги, но взгляд Марселлы был такой же гордый, как и в первый
