раз, когда я ее увидел. Я протянул ей руку, и, к моему удивлению, она взяла ее без колебаний. Я поднял ее. Она врезалась в меня, и я был не совсем уверен, произошло ли это случайно. Вместо того, чтобы сразу оттолкнуть Белоснежку, я некоторое время наслаждался ощущением ее груди, прижатой к моей, глядя на ее лицо. Затем схватил за плечи и отодвинул от себя.
– Тебе больно? – спросил я, указывая на покрасневшую щеку.
Марселла пожала плечами.
– Твоему дружку-байкеру еще хуже. Думаю, я выбила последние клетки его мозга.
– Пожалуй, тебе стоит спуститься с небес на землю, пока кто-нибудь не убавил твой пыл. Все здесь жаждут сломить избалованную принцессу. Имей это в виду, прежде чем снова устраивать сцену.
– Мой отец скоро спасет меня. Готова поспорить, что он уже направляется сюда с армией преданных людей, следующих за ним по пятам. И ты поймешь, что меня трудно сломать, – заявила Белоснежка.
Ее абсолютная уверенность в том, что отец спасет ее, вывела меня из себя. Ее безусловное доверие к этому подонку привело меня в ярость. Я хотел, чтобы она сомневалась в нем, ненавидела его. Я хотел, чтобы ее холодная маска принцессы Нью-Йорка дала трещину. Эта ее сторона была слишком похожа на Луку.
Я ухмыльнулся.
– Может, это потому, что никто еще не пытался сломать тебя, Белоснежка. – Я снова подошел ближе, навис над ней и вдохнул ее запах. – Ты выросла во дворце за семью замками, построенном твоим гребаным отцом.
Черт, часть меня хотела сломать ее, но другая желала узнать о ней больше и склонить на свою сторону. Во всяком случае, ломать женщин было не мое. Коди и несколько других парней нашли бы это весьма занятным.
Марселла просто смотрела на меня, но в ее глазах было смятение. Она знала, что я сказал правду. Она всю жизнь находилась под защитой. Единственными проблемами, с которыми она сталкивалась до сих пор, были туфли, не подходящие к платью. Я вырос в совершенно другом мире, наполненном болью и кровью.
– Хочешь сломать меня, Мэддокс? – спросила Марселла, и то, как она произносила мое имя, как ее язык ласкал каждый слог, вызвало мурашки по моей коже. Черт. Никогда прежде ни одна девушка не вызывала у меня мурашки.
Ее голубые глаза, казалось, зарывались в мою душу, копаясь и ища что-то.
– У меня много дел. – Я отпрянул от нее и поднял туфлю. – К сожалению, мне придется конфисковать ее до твоего освобождения. Хотя уверен, что у тебя дома внушительная коллекция обуви, поэтому ты ничего не потеряешь.
– Когда меня отпустят?
Я вышел из клетки и закрыл дверь.
– Когда твой отец будет готов сдаться. – Ей не нужно было знать правду. Может, она наконец научилась бы презирать своего папашу, если бы поняла, что он не был готов обменять себя на нее.
– Ты дашь мне одежду, чтобы переодеться, или возможность помыться?
Я помотал головой. Я не был уверен, пыталась ли она намеренно вывести меня из себя.
– Позже я пришлю кого-нибудь с ведром воды. Но не думаю, что кто-то из девушек захочет, чтобы их одежда была испорчена в собачьей конуре.
– Ты, вероятно, предпочел бы, чтобы я сидела здесь голая, – пробормотала Белоснежка.
– Нет, – сказал я и даже не соврал, потому что предчувствовал, что, увидев Марселлу голой, лишился бы трезвости рассудка, а мне это было совсем не нужно.
Я слез с байка. С тех пор, как три дня назад здесь появилась Марселла, я всегда оставлял мотоцикл своего отца внизу склона, чтобы мне приходилось проходить мимо псарни, и я мог мельком взглянуть на Белоснежку. Но то, что я увидел сейчас, заставило меня остановиться.
Ее блузка была порвана. А один из причудливых прозрачных рукавов висел на ниточке. Сегодня утром, перед моим уходом, этого определенно не было. Черт. Неужели поэтому Эрл настаивал на том, чтобы я проверил наш склад оружия и наркотиков?
Я направился прямо к девушке, мой пульс ускорился.
– Что случилось?
Марселла ковырялась в тарелке с яичницей. Я понял, почему она не ела. Блюдо выглядело так, будто его уже пожевали.
– Кому-то нужно пройти кулинарные курсы, – сказала она, будто не понимая, что я имел в виду. У нее был талант сводить меня с ума. Я отпер дверь, и Марселла слегка напряглась. Я замечал это раньше, и, как обычно, меня это задело.
Я указал на порванный рукав.
– Что произошло?
Белоснежка, наконец, подняла голову. Ее щека была еще немного опухшей после того, как Коди ударил ее, и это зрелище только усилило мой гнев.
– Коди не понравилось, что я его игнорирую, поэтому он демонстративно напомнил о себе.
Я стиснул зубы от наплыва ярости, которую испытывал к этому идиоту. Ему всегда нужно было приставать к кому-то, особенно к девушкам.
– Что именно он сделал?
Марселла прищурилась, анализируя меня таким взглядом, какой я видел только у нее.
– Какая тебе разница?
– Ты – наш рычаг давления на твоего отца. Я никому не позволю нарушить мои планы, нанеся ущерб нашему козырю.
– Новость: этому рычагу давления уже нанесли ущерб, – Марселла указала на свою щеку. – И сомневаюсь, что порванный рукав моей блузки будет последним, что сделает Коди. Похоже, ему это слишком нравится, – она пыталась говорить легкомысленно и хладнокровно, будто ничто из того, что могло произойти, ни капельки не волновало ее, но едва заметная дрожь в голосе выдавала ее.
– Коди, мать его, больше и пальцем не тронет тебя. Я позабочусь об этом.
– Твое последнее предупреждение не сработало. Да и твоему дяде будет явно все равно, если Коди повредит товар.
Это была правда. Беспокойство Эрла о состоянии Марселлы сводилось лишь к тому, чтобы она оставалась в живых, чтобы пытать и шантажировать Витиелло ее безопасностью, пока он не сдастся.
У меня зазвонил телефон. Я поднял трубку. Это был Лерой, один из кандидатов в члены клуба. Его отправили на старую базу клуба для слежки. Он тяжело дышал.
– Мэд, они сожгли все дотла. – Его речь была невнятной, а слова наполнены страхом.
– Притормози, кто сжег что? – У меня было подозрение, что произошло.
Марселла отпустила тарелку и резко встала. Я понял, что позволить ей узнать слишком много – это не самая лучшая идея. Даже если у нее не было чипа, который мы могли бы обнаружить, я знал, что она была достаточно умна, чтобы использовать любую информацию против нас.
Слушая несвязную речь Лероя, я вышел из конуры и снова запер ее, к явному недовольству Марселлы. Как я и предполагал, Витиелло сжег прежнюю базу клуба, которая тоже находилась в секретном месте, которое было непросто найти.
– Ты в безопасности? – спросил я Лероя.
– Не знаю. Несколько из них последовали за мной, но я, кажется, оторвался. Сейчас я их не вижу.
– Ты знаешь протокол. Не появляйся здесь, пока не будешь точно уверен, что за тобой никто не следит. А до тех пор поживи в одном из перевалов. – Отправить его к старушке было бы слишком рискованно, и пока мы не были уверены, что наши убежища в безопасности, Лерою следовало держаться подальше от них.
– Будет сделано, – сказал он. В его голосе до сих пор слышалось волнение.
Не обращая
