отводя пристального взгляда от девушки. — Подыграй, что ты от меня без ума. И мы с тобой живем вместе.
— Что?!
— Она на дух не переносит Аллу.
— Ты уже говорил.
— И не осудит, что я еще даже не успел развестись, а уже нашел себе другую девушку.
— Это катастрофа!
— Яночка, пожалуйста! — я изображаю вселенскую печаль в глазах, в глубине души надеясь, что играю профессионально. И малышка все-таки малышка поведется. Не оставит меня в беде — Иначе она мне мозг вынесет, знакомя с дочерьми своих многочисленных знакомых. Я из дома сбегу! А у мамы будет инфаркт. Всего неделя!
— А потом?
— Она улетит назад в свою Испанию, где я ей дом купил.
Пауза затягивается, но я молчу. Пусть подумает. И примет решение. Конечно, надо было еще вчера девушку предупредить, но…
Не получилось.
Я уверен, что у Янины получится лучше всего сыграть роль моей возлюбленной. Мама сто процентов поверит. Ну, зачем расстраивать пожилого человека своими проблемами?
Малышка Громко вздыхает, закрывает глаза и… кивает
— Открывай…
Я готов ее расцеловать. Прямо здесь. И прямо сейчас. И не сдерживаюсь — обнимаю девушку, прижимая к себе.
И… очередной звонок в дверь.
— Черт! — я уже быстрым шагом направляюсь к двери, как слышу за спиной:
— Глеб, оденься!
— Точно! — быстро возвращаюсь назад, но тут же вспоминаю.
Моя одежда на втором этаже.
— Милая, — я резко останавливаюсь посреди комнаты. — Открой сама.
— Я тебя убью, — печально вздыхает девушка, мотает головой из стороны в сторону, но идет открывать дверь.
Так, наверное, даже лучше — Янине мама точно ничего не скажет, а я сейчас попаду под раздачу.
Кстати, а почему она так рано прилетела?
Вроде ж должна вечером…
Что-то здесь точно нечисто. Но это нестрашно, с этим разберемся. Потом.
А сейчас главное, чтобы мой план сработал!
Янина
— Я тебя убью, — печально вздыхаю, мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя все-таки это дикое желание чем-нибудь треснуть Глеба, и направляюсь к входной двери.
Вот же… Приличных слов, увы, подобрать не могу, чтобы описать мое нынешнее состояние, а самое главное — охарактеризовать Глеба одним, но очень емким словом.
Негодяй! Нет, не то. Слишком уж мягко для этого…
Аферист! Это уже ближе к делу.
Подлец! Почти как комплимент.
Зато на языке так и вертится что-то неприличное. Теперь, главное, не сорваться. И не ляпнуть ничего лишнего в присутствии его мамы.
«Подыграй, что ты от меня без ума!»
Вот это я влипла, так влипла.
«И мы с тобой живем вместе…»
Тут даже комментировать боюсь. Я-то надеялась, что сбегу незаметно. Пока Глеб будет маму отвлекать. Но с этим «подыграй» мой спутник выбил меня немного из колеи. Еще и глаза такие жалостливые сделал, что я…
Нет, не растаяла, просто поставила себя на его место.
«Иначе она мне мозг вынесет, знакомя с дочерьми своих многочисленных знакомых!»
Как это знакомо! Особенно, когда внуками тебя достают без конца и края. Тут даже мои аргументы канули в небытие, и я промолчала, не зная, как правильно этот факт прокомментировать.
«Я из дома сбегу!»
А вот этот этап мы уже прошли. Сбежала. И ни капли не жалею.
«А у мамы будет инфаркт!»
У моего папашки была истерика. Вопли, крики, угрозы. Вплоть о лишения меня наследства. Но папочка мой — стойкий оловянный солдаик, через неделю остыл, хоть и продолжает мне мозг со своими женихами выносить по сей день, а тут пожилая женщина. Мало ли, вдруг сердце слабое? А Глеб…
В общем, согласилась я исключительно из женской солидарности, чтобы маму не расстраивать.
«Всего неделя!»
Тут уж он палку перегнул. Максимум — завтрак. Так и быть, изображу огромную любовь к этому негодяю.
А дальше пусть разруливает сам. Скажет, что мы поссорились, и он дико страдает, поэтому ему никто не нужен в данный момент. Мама посочувствует, назовет меня парочкой словечек, нелицеприятных для женских ушей, и отстанет от сыночка.
А через неделю свалит.
Идеальный план!
— Почему так… — женщина запинается, при виде меня. Даже лицо начинает округляться постепенно, переходя из состояния злобного в удивленно-ошарашенное.
— Здрасьте, — я киваю в подтверждение своих слов и улыбаюсь.
— Доброе утро! — серьезным тоном произносит женщина. — Вы кто?
— Я… — как-то все мысли разом испаряются из головы, и я не нахожусь с быстрым ответом.
— Невеста моя, — слышу за спиной мужской голос, и выдыхаю.
Спаситель, будь он не ладен. Слава Богу, хоть вовремя появился.
Ну вот, просила же одеться. Как человека просила. В одних штанах выперся встречать маму. Еще и я тут маячу в одной футболке Глеба.
Чувствую, не поверит. Примет меня за женщину легкого поведения. А что, я бы точно приняла.
О Господи, поскорее бы это утро закончилось!
— Поему так долго? — возмущается женщина, целует Глеба в щеку и проходит в квартиру.
Правда, не сводит заинтересованного взгляда с меня.
— Одевался я, мама! — мой женишок злится, правда, его мама этого не замечает. — Еще вопросы будут?
— Не хами! — выдает женщина, а я усмехаюсь. — лучше познакомь меня с этой очаровательной барышней.
— Кстати, а почему так рано? — Глеб заносит чемодан в квартиру, закрывает дверь, при этом, как я понимаю, нарочно оттягивает момент знакомства.
— Мой рейс отменили, но заранее предложили улететь другим рейсом, — выдает женщина, направляясь на кухню.
— А сообщить не судьба?
— А я, по-твоему, маленькая девочка, и сама не могу добраться? — женщина останавливается посреди кухни, мы с Глебом движемся за ней.
И тоже останавливаемся, когда она поворачивается к нам лицом.
Мужская рука тут же пристраивается на моей талии. И даже мои косые взгляды не действуют на этого засранца, который с довольной рожей сообщает:
— Знакомься, мама, это Янина!
— Очень приятно, — женщина протягивает мне руку, которую я пожимаю в ответ. — Надежда Валерьевна.
— И мне приятно, — я улыбаюсь, чтобы хоть немного снять напряжение и разрядить обстановку. — Будете чай или кофе?
— Учись! — Надежда Валерьевна тычет пальцем в сторону сына, а после обращается ко мне: — Спасибо, милая.
— Э-ээ…
— Она пьет кофе с молоком и без сахара, — поясняет Глеб, а я только сейчас понимаю, какую чушь сморозила.
Я же вроде как тут хозяйка. Только вот понятия не имею, где и что лежит.
Черт, сама себя загнала в тупик.
Ну же, дорогой! Выручай!
Не стой столбом! Еще и улыбку натянул от уха до уха, а его ехидный взгляд то и дело повторяет:
«Попалась в клетку, строптивая птичка!»
Сейчас я тебе устрою, павлин общипанный. Чего скалишься, идиот? Мама твоя далеко
