«Кукла… кукла… кукла», — шарашило по вискам с частотой пульса, и желание кричать заполнило до краев.
Уперлась в его грудь ладонями и оттолкнула. Не могла…
Предел достигнут.
— Ты! Ты меня обидел! Все из-за тебя! — выплевывала ему в лицо каждое слово. — Ненавижу тебя! Презираю каждой клеткой своего существа! Жду не дождусь, когда ты исчезнешь из моей жизни. Видеть тебя не могу! Слышать твой мерзкий голос не желаю! И если в тебе есть хоть капля от нормального человека — оставь меня в покое. Не приближайся. Никогда!
— Маша, успокойся, — попытался он снова притянуть меня к себе, но я отступила, пряча руки за спиной.
— Иди к черту, Антипов! — я откровенно сорвалась в истерику. — Иди к черту! Ненавижу!
Развернулась и побежала сама не знаю куда, главное подальше от него.
На урок, разумеется, не пошла. Спряталась в крыле, из которого давно сделали курилку. Сидела на пыльном подоконнике, поджав колени к груди, и скулила. В голове не укладывалось, как могло со мной произойти такое… Когда я влюбилась в Антипова? В какой момент он меня обыграл? Хотелось бы сказать, что мне противно и злюсь, но нет. Я в отчаянии и растерянности. Обижена и оглушена инсайтами. Алексей Антипов. Мажор, гад и козел. А я его люблю.
... Разговаривать ни с кем не хотела. Моя дезориентация оказалась настолько велика, что я с трудом понимала, что происходило вокруг. Даже ночь не приносила покоя. Сны затягивали в водоворот желаний, и я беззвучно плакала, когда понимала, что видела лишь иллюзию.
Вторник, среду и четверг я пребывала в состоянии настоящей депрессии. Не смотрела по сторонам. Мало общалась. Улыбалась через силу. Практически не ела. Хотела подавить в себе чувства, уничтожить их, сжечь в злости. Убеждала себя, что без взаимности все скоро пройдет, и эта мысль грела душу.
— Маш, кончай страдать, — вздыхала Кира на перемене. — Ты говорила мне, что Валеру любила, а до него Димку из художки. Все же прошло.
— Получается, не любила…
Золотаревой я рассказала все в тот же день, как поругалась с Лешей. Ничего не упустила. И про Соболеву на коленях тоже. Кто бы знал, как мне хотелось опозорить красотку на весь лицей. Да что там лицей — город! Понимала, что во мне говорит ревность, потому обошлась только подругой. Некрасиво с моей стороны, но промолчать не смогла.
— Может и мажорчика не любишь. Почему ты решила, что с ним иначе?
— Чувствую себя с ним рядом по-другому. К нему тянет каждую минуту. Его не хватает, даже если он рядом. Внутри все переворачивается и сердце заходится в бешеном ритме, а иногда замирает. Стоит Леше прикоснуться ко мне и мой организм слетает с катушек. Впервые такое, Кир. Видимо поэтому я не смогла сразу распознать чувства к Леше и понять всех реакций.
— Знаешь, а мне кажется он не просто так вокруг тебя вился все время. Если не влюблен, то нравишься точно.
Я с надеждой посмотрела на Киру, а потом вспомнила его слова в спортзале.
— Ему со мной весело. Вот и все. Кукла, блин…
— Ладно, хорош киснуть. Пойдем на алгебру.
Копаться в себе больше не хотелось. Да и ни к чему. Мажор внял моему требованию и не подходил, а я… Я в тайне хотела, чтобы подошел.
В тот же день вечером предки отправили меня в магазин. Выдали необходимые инструкции, сунув в руки список необходимых продуктов.
— Мария, крабовые палочки возьми по акции. Они будут с красным ценником, — пятый раз повторила мама. Все, как всегда.
— Я помню, — буркнула застегивая обувь.
Огромный магазин находился в двух кварталах от нашего дома. Время близилось к семи, но улицу уже окутала ранняя зимняя темень. Я медленно шла, слушая, как поскрипывает снег под ботинками. В свете включенных фонарей белое одеяло на земле искрило различными оттенками с преобладающим золотым.
В супермаркете, толкая впереди себя металлическую тележку, я рассматривала прилавки, следуя списку и — куда ж без них — акциям. Оставалось найти греческий йогурт, и можно было топать назад.
— Машка, ты ли это? — раздался голос сбоку, пока я смотрела срок годности на творожном сырке.
Голос бывшего бойфренда конечно же узнала. С момента нашего расставания, — несмотря на наше соседство, — мы с Валерой виделись очень редко. Каждая встреча не приносила ничего хорошего. Уязвленное самолюбие парня выливалось на меня язвительными словами и откровенным стебом.
— Привет, — глянув на него мельком, я сделала вид, что занята.
— А че так холодно? — он подошел чуть ближе, засунув руки в карманы штанов, и с усмешкой рассматривал продукты в моей тележке. — Ну надо же! Все по акции. Сафронова, правильный выбор. Ты и сама из тех, кто зацепит, только если будет по акции.
— Придурок… — процедила и отвернулась.
Задели ли меня его слова? Очень. Так сильно, что руки затряслись, а на глаза слезы навернулись. Пока мы встречались, Валера не раз ходил со мной за покупками. Прекрасно знал загоны моей мамы. Но именно сейчас решил высказать свое мнение, что нанесло мне болезненный укол как девушке и как ребенку, которому стыдно за выбор взрослых.
— Кто этот смертник, детка? — голос Антипова за моей спиной заставил меня подпрыгнуть на месте.
Капе-е-ец…
Глава 24
Кого-кого, а мажора здесь встретить не ожидала. Это как подснежники в декабре! Вот только он был тут и прижимал меня спиной к своей груди. Я сквозь пуховик чувствовала, как он напряжен.
— Вопрос, кто ты такой? — намеренно хамски спросил бывший, откровенно разглядывая Лешу.
— Что там осталось? — очень ласково спросил меня однокашник, читая список в моей трясущейся руке. Леша будто намеренно распалял Валеру игнором. — Йогурт…
Страшилась развернуться и взглянуть на Антипова. Если от слов и выводов соседа я бы успокоилась спустя пару часов, то с Лешей все в миллионы раз хуже. Перед ним стало по-настоящему стыдно. Он-то наверняка никогда не покупал продукты по акции, срок годности которых со дня на день заканчивался.
— Можешь не расшаркиваться перед ней, — Валерка криво ухмыльнулся, вытащил руки из карманов и сложил на груди. — Она у нас — динамо со стажем. Хвостом крутит, а щель бережет. Хотя-я-я, может в зад дает, хрен их сейчас разберет.
Можно ожидать чего угодно от обиженного человека, но услышанное стало настоящей мерзкой грязью, которую мне кинули прилюдно в лицо. Силилась не разреветься в голос, опустив голову. Мечтала оказаться подальше от обоих. Как же гадко!
Леша прижал меня сильнее, а его голос оказался на редкость спокойным, будто ничего не произошло. Совсем!
— А, вот и йогурт, — он достал упаковку кисломолочного десерта с верхней полки и положил в корзину. — Детка, ты иди к кассе, а я догоню.
— Леш… — хотела поблагодарить, но голосовые связки выдавали хрипы. Сдавило и не отпускало.
— Маш, не спорь, ладно? — склонился над моим ухом Антипов, не сводя взгляда с моего бывшего. — Иди, — шепнул и коснулся губами виска.
— Ты бы нас хоть представила, Мария. Твоя мать тебе манеры так и не привила. Я Валера, — сосед протянул руку Леше, но тот лишь подтолкнул меня вперед, заставляя уйти.
Будучи у кассы, слышала звуки погрома и звон разбивающегося стекла, видела спешащих охранников и уговаривала себя стоять на месте и лезть. Идиотская уверенность, что Антипову ничего не угрожало, а Валеру не жаль. Впору задуматься, что я за человек такой, если способна поставить другого в сложную ситуацию, а потом бросить ради своего спокойствия.
В общем, я не просто свалила — сбежала.
Летела как комета с пакетом наперевес, но Антипов нагнал меня в арке дома. Припечатал спиной к кирпичной стене, удерживая за плечи, и рассматривал так, словно видел впервые. Глядел безумными, дикими глазами. Улыбался как мальчишка, которому подарили лучший в мире набор Лего. Дышал глубоко и часто. На его губе виднелась едва заметная рана, которую он трогал языком, а я залипала на этом движении, забывая прятать глаза.
— Значит, это и был тот самый Валера, которому ты пела оды? Да, детка?
