Помня о том, что на работу идти не надо, я не торопилась с пробуждением. Лениво разлепляя веки и оглядываясь вокруг, удостоверившись, что все мне не приснилось, а я в реальности наломала дров, потянулась в кровати и встала с нее. Нужно было привести себя в порядок. Для этого направилась искать ванную комнату. Благо, она нашлась сразу.
Очень долго принимала теплый душ, выливая на себя мужской гель. Этот запах пьянил меня, и я не могла надышаться им. Закончив омовение, завернулась в полотенце, и пошла искать свои вещи. Задерживаться в его квартире не хотелось. Но и голой уходить тоже.
Вещи нашлись в коридоре на тумбочке. Они были аккуратно сложены. Ботильоны стояли на полочке. И вроде ничего не указывало на то, что происходило тут сегодня ночью. Но память сама подкидывала картинки, ощущения, от которых бросало в жар. Схватила вещи и побежала обратно в комнату. Там оделась, привела себя в порядок. И оставалось только решить вопрос с деньгами, что по-прежнему лежали ровной стопкой на тумбочке.
Забрать их я не могла. Было слишком больно. И хотя подтекст их передачи был иной, но все равно чувствовала себя просто женщиной легкого поведения, которой заплатили за работу. Но и не взять, было тоже нельзя. Иван тогда мог расценить это как нежелание решать вопрос, как он это назвал, и мог подумать, что я буду им манипулировать, а может даже шантажировать, возможной беременностью.
Трясущимися руками взяла стопку и не глядя сунула ее в сумочку. Во рту от волнения пересохло. Решила найти кухню, чтобы выпить стакан воды перед уходом. И во время поисков забрела в гостиную, где висела большая фотография, с которой на меня смотрел красивый молодой Иван и девушка в белом платье. Оба улыбались. А мне в пору было провалиться сквозь землю.
- Господи, ну что ж я такая непроходимая дура. Ну, почему, почему я топчусь на граблях? - заорала с остервенением я.
Быстро оделась и выскочила из квартиры, немного задержалась внизу у консьержки. Женщина смотрела на меня с недоумением, когда я объясняла от какой квартиры ключи и кому надо передать. Оно и понятно. При живой жене, девица из квартиры выходит. Стыд отравлял мою кровь. Мне хотелось бежать. И заминка с пожилой женщиной, которая слабо понимала, что от нее хотят, сильно раздражал. Мне нужно было срочно домой. В убежище, в свою берлогу.
Глава 12
Иван
После того, как оставил Наталью в квартире, отправился домой. Надо было хоть немного поспать и поменять одежду перед началом рабочего дня. Но уснуть мне не удалось. Отголоски пережитых эмоций как фантомные вспышки будоражили кровь. Раздумья о том, что не поговорил с ней, что не подумал о контрацепции, лишали сна окончательно. Поэтому утро было условным, для меня это был один большой нескончаемый день. О котором сожалел, но и безумно хотелось повторить.
Дети с утра были достаточно благодушны. Щенок был вялым, но все равно ласковым к Степану и Эмме.
- Папа, можно я останусь с Шариком? – спросил меня сын за завтраком.
- А какая причина необходимости твоего постоянного пребывания с ним? – спросил спокойным тоном.
- Шарику плохо. Он болеет, у него нос сухой и влажный, - вздохнул печально он.
- Это нормальная, ожидаемая реакция, ты чем ему поможешь? Будешь сидеть слюнявить и дуть на нос? – все таким же ровным голосом спросил я.
Эмма звонка рассмеялась. Этот звонкий, веселый смех, как колокольчик полетел по столовой, отражаясь от стеклянных поверхностей. И как осколки впивался мне в мозг, напоминая смех другого человека, той самой девушки, что еще смеялась, точнее, была способна смеяться, до моего общения с ней.
- Пап, ты чего? – вырвал меня из задумчивости Степан.
- Чего? – непонимающе отозвался машинально я.
- Ты испариной покрылся, побледнел, тебе плохо, как и Шарику? Тебе надо тоже остаться дома! – проявил заботу ребенок, подошел и потрогал мой лоб, - холодный, - вытирая ручку от пота с моего лба, констатировал сын.
- Все хорошо, Степ, я в порядке, - постарался успокоить детей, - я поеду на работу, а ты останься с другом. Только уроки потом сделай.
Вместо радости на лице мальчика отразилось удивление! Он смотрел на меня немигающим взглядом и даже чуть приоткрыл свой маленький рот.
- Эмма, пригляди за мальчишками и няней! Будешь сегодня за старшую! – пошутил я, но малышка приосанилась и вздернула свой маленький носик.
Улыбнулся такой картине. «Хоть эта егоза и похожа на Кристину, но характером она точно не в мать. Может, что путное и получится из этой девочки» - подумал я.
- Папа, ты заболел! – проговорил утвердительно и строго сын, - тебе надо отлежаться!
Посмотрел на озадаченного мальчишку и усмехнулся. «Неужели, моё состояние так очевидно и перемены отражены на лице?» - мысль как пчела жужжала в голове.
- Если мне станет плохо, то заночую в городской квартире, как всегда, чтобы вас не заражать, и самому быстрее восстановиться, - сказал детям, уже почти покинув столовую.
А самому и вправду сделалось плохо. Аж, в глазах потемнело, после воспоминаний о квартире, где сегодня ночью оставил Наталью.
- Что она думает обо мне? – пробубнил себе под нос, сел в машину и поехал в офис.
Наталья
До своей комнаты добралась я быстро. К тому моменту Марины не было дома. Что радовало. Рассказывать, где я была и почему в таких растрепанных чувствах, не хотелось. А Марина вполне могла поинтересоваться. Я бы точно у нее спросила. Разделась и рухнула опять на кровать. По телу расползалась не унимающаяся тоска и разочарование в себе. Я будто вернулась в прошлое. Но почему-то было больнее. Тогда я не знала, что так может быть. А сейчас был опыт, но я все равно села в ту же самую лужу. Чувство, что я в чем-то испачкалась, начало сильнее накатывать на меня.
Налила себе ванную. Налила туда ароматные масла, насыпала соли. Получилось очень ароматно и полезно. Легла отмокать. Надо было бы подумать о будущем. Но я категорически бежала от этих дум. Поэтому переключилась на мысли о детях и Шарике. Мы не должны были встречаться на этой неделе. Но узнать как у них дела и у их подопечного, я же могла?
- Привет, - раздался звонкий детский голосок, в ответ на моё сообщение с вопросом, - я сегодня не в школе, представляешь, у папы что-то с головой. Он не просто не усыпил Шарика после того, как он изгадил весь дом, но и сегодня разрешил мне побыть с ним дома. Он заболел.
- Кто? – потерялась в потоке информации о Шарике и загадочного папу, который безжалостен к братьям нашим меньшим, но не сегодня.
- Папа, говорю же, он ведет себя странно, - затараторил мальчишка.
- Причем тут папа? Шарик как? – не хотелось узнавать еще и про чужого папу, своих проблем выше крыши. Еще и про мужиков, которых в глаза не видела мне послушать осталось.
- Шарик ведет себя адекватно ситуации, - по-взрослому отозвался Степка, видимо, обидевшись на то, что мне неинтересно слушать о важном для него, - нос сухой, взгляд печальный, но он старается быть добрым и веселым.
- Чем вы его кормите?
- Кашей, творогом, - перечислил мальчик, - а когда мы с тобой встретимся? В понедельник? – с надеждой спросил он.
- Если у Шарика все будет хорошо, а ваш папа не будет против, то в понедельник.
- Папа не против. Он велел узнать, сколько ему будут стоить твои занятия?
- Ничего. Я не возьму ничего. Только приноси с собой нужные лакомства для дрессировки и не корми пса перед занятиями.
- Я ему так же сказал, но он не поверил. Сказал, что я слишком наивен. Что ты не будешь бесплатно что-то делать.
На нейтральную фразу ребенка, почему-то вспомнился вчерашний вечер и деньги, что лежали у меня в сумочке. К горлу подступил горький ком. Говорить стало трудно.
- Твой папа меня знает? – спросила все же я.
- Нет, но он считает, что нет места в этой жизни для дружбы и приятного общения.
- Зря, - чуть более горько, чем должна была, отозвалась я.
- Ты обиделась? – переживал мальчик.
