ради Милы.
Проведя остаток субботы и воскресенье у Светлаковых, Богдан уже чувствовал себя членом их маленькой необычной семьи. Ему очень понравился Женя. Он был чем то похож на дядю Сашу — маминого брата, который исчез два года назад. А перед этим оставил в их гараже свой красный Ducati, сказав Богдану, что это его подарок на будущее 18 летие.
Правда, Женя не гонял на мотоциклах и не лазал по горам. Он работал 24 часа в сутки. Даже здесь, дома, он постоянно общался по телефону и просиживал ночами за ноутбуком. Но что-то в нем была такое, что не давало назвать его скучным бизнесменом. Он любил Милу. И ради нее летал в N-ск из Москвы почти каждые выходные. Он любил свою семью. Богдан так и не узнал, что случилось с родителями Жени, и почему ему пришлось взвалить на свои плечи весь семейный бизнес. Похоже, что из всей семьи остались только Женя и Мила. И он не сдался и не впал в депрессию, а продолжал работать и бороться за племянницу. И за это его нельзя было не уважать.
Зайдя в школу, Богдан тут же ощутил на себе любопытствующие взгляды. Похоже, слухи уже расползлись по школе, и в курсе субботнего происшествия не только их класс. Пора браться за дело. Налаживать связи. Скоро выборы. До них всего две недели. И Богдан либо вернет свою лидирующую позицию в классе и в параллели, либо… О втором варианте он старался пока не думать.
В классе Богдан спокойно прошел к последнему столу и сел рядом с Милой. Света снова сидела рядом с Мишкой. Богдан ожидал этого и только усмехнулся. «Помирились голубки.» Видимо, противостояние с Богданом их объединило. Одноклассники с интересом поглядывали на Богдана, но никаких действий или высказываний не последовало. «Это хорошо. Они выжидают и присматриваются.» На следующей перемене он прошелся по девятым классам, общаясь со знакомыми, возобновляя прошлогодние и заводя новые знакомства, а также напоминая всем про свой предстоящий день рождения. К большой перемене Богдан был полностью уверен, что девятые классы на его стороне. А это большая сила. Девятых столько же, сколько десятых и одиннадцатых вместе. Имея на своей стороне только девятые классы, уже можно многого добиться. А есть еще и одиннадцатые. Там много друзей-товарищей по Совету школы. Есть шанс, что они будут на его стороне.
Обедать они с Милой опять ушли на детскую площадку. Погода пока позволяла. Но скоро начнутся дожди, и придется обедать в столовой вместе со всеми. Мила, в отличие от Богдана, совершенно не беспокоилась об окружающих и их реакции. Зато очень удивила Богдана, достав из рюкзака шоколадный батончик и протянув ему.
— Спасибо! Я почему-то из всех батончиков именно этот больше всех люблю.
— Я тоже.
В воскресенье они вместе занимались алгеброй, а потом Богдан предложил ей поиграть в теннис. Он видел за домом корт и надеялся, что игра на свежем воздухе немного оживит Милу. Оказалось, что та довольно неплохо играет. И если поначалу Мила играла словно нехотя, то через полчаса уже с азартом отбивала подачи и даже радовалась выигранным очкам. Когда же победа в матче досталась ей, Мила так радостно улыбалась, словно выиграла Уимблдонский турнир.
А когда после обеда они вместе читали «Евгения Онегина», готовясь к зачету на следующей неделе, у Богдана возник план, который он, уходя от Светлаковых, успел обсудить с Женей. И который собирался начать воплощать сегодня вечером.
— Мила, я хочу сегодня тебя кое-куда пригласить. У Жени я уже спрашивал, он разрешил.
— Куда пригласить? А кто еще там будет?
— Никого. Только мы с тобой.
— Зачем?
— Мне очень нужно кое-что сделать, но без твоей помощи это никак не получится.
— Почему именно моя помощь нужна? Больше некому?
— Нет, больше некому. И я бы очень хотел, чтобы мне помогла именно ты. Пожалуйста.
— Ну хорошо. Я помогу, если смогу.
— Спасибо, Мила! Я заеду за тобой в половине шестого.
Остаток дня Богдан разрывался между нежеланием выпускать из поля зрения Милу и необходимостью пообщаться как можно с большим количеством знакомых-старшеклассников. Он видел, что Мишка тоже постоянно собирает вокруг себя одноклассников и ребят из параллельного класса, в основном тех, кто входит в сборную школы по футболу. Да и Света с Маринкой как-то очень активизировались.
Еще ведь тренировка впереди. Бросать футбол из-за того, что его не взяли в сборную, Богдан не собирался. Но понимал, что теперь каждая тренировка станет для него испытанием, учитывая то, что больше половины игроков были из десятых классов, которые Мишка успел «обработать» еще в лагере.
Впрочем, сегодняшняя тренировка прошла на удивление спокойно. К Богдану никто не приставал, не задирал, не провоцировал. Его просто не замечали. Ну и пусть. Он разберется с этим. Сейчас важнее Мила. И сегодняшний план.
В воскресенье, видя, как Мила оживилась, играя в теннис, Богдан представил, как бы они могли танцевать вместе. И решил попробовать отвезти Милу в студию танца, туда, где сам занимался много лет. Богдан всегда любил танцы, они позволяли выплеснуть скопившиеся эмоции и поднять настроение. Озвучив свою идею Жене и получив одобрение и разрешение действовать, а также банковскую карту для оплаты расходов, Богдан потратил половину понедельника, чтобы съездить в студию и договориться о занятиях. Для начала, индивидуальных. Не стоит смущать Милу присутствием незнакомых людей. Богдан даже договорился с руководителем, что на первом занятии они с Милой будут одни. И если все удастся, если Мила захочет продолжать занятия, то постепенно можно познакомить ее и с руководителем, и с другими ребятами, посещающими студию.
В полшестого он звонил в двери дома Светлаковых. Светлана, открыв ему дверь, кивнула в ответ на его приветствие и ушла звать Милу, а Богдан вдруг занервничал. Правильно ли он поступает? Нужно ли это Миле? Поможет ли ей? Может лучше просто подняться к ней в комнату и провести вечер за разговорами и уроками? А не тащить Милу из дома в незнакомую обстановку? Мила, спустившись со Светланой, подошла к Богдану и … улыбнулась? И эта улыбка сразу развеяла все его сомнения. Она рада выйти из дома, значит все правильно! Светлана вызвалась отвезти их, сославшись на распоряжение шефа, и Богдан с благодарностью согласился. Хоть о такси не надо будет беспокоиться.
Он завел Милу в зал, одна стена которого представляла собой огромное окно, заканчивающееся все лишь в полуметре от пола. Стена напротив окна была зеркальной, с балетным станком вдоль нее. Около второй стены стоял музыкальный
