Все было так, как в прошлый раз. Нет, не так, лучше, во много крат лучше. Вера думала, что о таком она никогда не могла и мечтать, ей просто в голову не приходило, что можно ощущать себя настолько счастливой рядом с мужчиной. Что эти ощущения способны затмить собою все прочее, обесценить его до минимума, показать ничтожность существования, лишенного истинной, сильной и безоглядной страсти. Ей казалось, нет, она была почти уверена, что Рустам в эти мгновения испытывает то же самое, что и она. Его жесты и прикосновения были наполнены нежностью, столь искренней, что у Веры на глаза наворачивались слезы.
– Сколько ты еще пробудешь здесь, в Казани? – спросил он ее, перед тем как покинуть номер.
– Точно не знаю. Но думаю, дня два, а то и три.
Он вздохнул и поглядел в сторону.
– Завтра у меня не получится вырваться. Дела. А вечером у дочки день рождения.
– А послезавтра?
– Может быть.
– Рустам! – Ее голос дрогнул.
– Что, милая?
– Я хотела… нет, ничего.
Он обнял ее, как ребенка.
– Мы обязательно увидимся перед твоим отъездом. Я обещаю тебе.
Она кивнула, стараясь не разреветься в голос.
В ресторан ехать не было времени, Рустам привез Веру прямо к ее дому, поцеловал на прощанье, сказав, что позвонит, как только сможет.
Лишь только Вера зашла в квартиру, зазвонил межгород.
«Кобзя!» – решила она и схватила трубку.
– Петр Петрович!
– Вера, это я, Митя.
Она застыла с трубкой в руке.
Митя. Господи, она не позвонила ему ни разу, как приехала. И как с ним теперь разговаривать?
– Да, Митенька, здравствуй. У меня все хорошо. Как ты?
– Я нормально. Только волнуюсь – от тебя никаких вестей. Звоню на мобильный, он не отвечает.
– Как не отвечает? – Вера суетливо порывшись в сумочке, выхватила оттуда сотовый – на табло значились три неотвеченных вызова. Значит, они с Рустамом не слышали сигнала.
– Митя, я выключила звук. Тут было заседание кафедры, а после банкет. Ты прости… – Она чувствовала, как краснеет лицо от мочек ушей до самого лба. Воровато оглянулась по сторонам – нет ли где поблизости Гузель или ее мужа. Слава Богу, те были на кухне.
– Как твои успехи? – ровным голосом спросил Митя.
– Замечательно. Вернусь домой, расскажу.
– А когда ты вернешься?
– Думаю, через пару дней. Нужно кое-что уладить. А у тебя как дела?
– Неплохо. Закончил рецензию, не сегодня завтра сдам статью. Ладно, не буду тебя отвлекать, ты, наверное, занята.
– Нет, что ты, я очень рада тебя слышать, – фальшиво радостно произнесла Вера.
– Ты позвони хоть послезавтра. Сообщи, когда тебя ждать. Да, забыл сказать, Маринка приходила. Она устроилась на новую работу.
– Маринка? Молодец, передавай ей привет.
– Пока. – В ухо ударили короткие гудки.
– Верочка! – раздался из кухни голос Гузель. – Чай пить!
«Как они достали со своим чаем!» – раздраженно подумала Вера. Ей хотелось разбить телефон об пол. Митя, Маринка, завкафедрой и ее муж – все они казались Вере сейчас такими чужими, ненужными, мешающими самому главному.
Однако, делать было нечего, и она пошла пить чай с надоевшими уже пирогами и плюшками.
Ночью она не выдержала и послала Рустаму сообщение: «Я тебя люблю!» Он не ответил. Она проплакала часа полтора, а потом заснула тяжелым, тревожным сном.
На следующий день все договора были готовы. Динара съездила на вокзал и взяла Вере билет на завтрашний «Татарстан». Рустам не звонил. Вера пребывала в состоянии, близком к трансу. Это заметили все, даже остряк и балагур Рубин. Динара, та и вовсе буравила Веру взором следователя. Вера не выдержала и, оставшись с ней один на один, спросила:
– Что ты на меня так смотришь?
– Как смотрю? – Динара нарочито безразлично пожала костлявыми плечиками.
– Будто у меня рога на голове растут.
Динара усмехнулась.
– Рога-то может и растут, да только не у тебя.
Вера похолодела от ужаса.
– Что ты имеешь в виду?
– Учти, я все видела, – шепотом проговорила Динара.
– Все??
– Да, все. Как за тобой приезжала машина, как ты в нее садилась.
– А тебя не учили в детстве, что подглядывать нехорошо? – язвительно спросила Вера. Поняв, что терять уже нечего, она вдруг почувствовала себя гораздо увереннее и даже наглее.
– Наоборот! – жестко произнесла Динара. – В детдоме за нами только и делали, что подглядывали. Это тебя папа с мамой обучали хорошим манерам, а я попроще буду.
– Прости, – сказала Вера мягче. – Я забыла, где ты росла. Но все равно, ты поступила нехорошо. Некрасиво.
– Я же не нарочно, – ничуть не смутившись, возразила Динара. – Выглянула в окно, а там ты. Дефилируешь по направлению к иномарке. Классный кадр, где ты его успела отхватить?
– В поезде, – вздохнула Вера. – Мы ехали в одном купе.
– Он наш, казанский?
Вера кивнула.
– А дома, значит, муж. – Динара осуждающе покачала головой. – Ты что, ему часто изменяешь?
– Нет. В первый раз.
– Ха! – Динара недоверчиво хмыкнула.
– Правда, в первый, – жалобно произнесла Вера и в который раз за сегодняшний день достала мобильник. Экран был пуст.
– Что, поматросил да и бросил? – злорадно поинтересовалась Динара.
– Тебе-то что? – в сердцах проговорила Вера. – Приятно, что человеку плохо?
Она чувствовала, что еще минута, и разрыдается.
– Да нет, я ничего такого не хотела, – чуть мягче сказала Динара. – Просто глупо все это. Смешно. Из-за мужиков убиваться – последнее дело.
– А что не последнее?
– Работа. Она главнее всего. Она не предаст! – Узкие глаза Динары сверкнули, губы сжались в ниточку.
Вере стало ясно, что за плечами у той не один несчастный роман. Конечно, кому нужна такая «красавица»! Вот девчонка и убедила себя, что любовь никому не нужна, и живет с этим убеждением, с головой уйдя в научную деятельность и став адъютантом Гузель. А сама-то Гузель, кстати, вовсе не святая, у нее явные шуры-муры с толстяком Рубинчиком – тот смотрит на нее своими масляными глазками, а она млеет от удовольствия.
– Ну, и что ты теперь будешь делать? – полюбопытствовала Динара. – Не звонит?
– Не звонит, – грустно подтвердила Вера.
– Так сама позвони, – с неожиданной решимостью посоветовала Динара.
– Не могу. Ему нельзя звонить, он очень занят.
– Женат, – тут же догадалась Динара. – Охота тебе была связываться с женатиками.
– Как уж получилось. – Вера чувствовала одновременно стыд и облегчение. Слава Богу, нашлось с кем поделиться своей болью, и хоть поддержка от Динары невеликая а все-таки выговоренные страдания не так рвут душу на части.
– Хочешь, съездим куда-нибудь, развеемся, – вдруг предложила Динара. – Чего сидеть и киснуть? Поехали в кабак.
