Беря Грэм за руку, она нежно сказала: – "Все в порядке. Пожалуйста, не волнуйся за меня".
Грэм на мгновение задержала руку Анны в своей, и склонила голову. Затем резко встала и начала ходить по комнате.
"Я не могла ее выгнать, Анна. Не после всего, что мы вместе пережили".
Она вздохнула, зная, что ее слова звучат неразумно. Как она могла объяснить то, что сама едва понимала? В тот день когда она слушала письмо от Кристины, мыслями она мгновенно вернулась в темную ночь, в перевернутую покореженную машину. Ее последним воспоминанием было, как Кристина пытается от нее сбежать. Она так много раз представляла ее возвращение, мечтала о том, что Кристина скажет, что это был просто кошмар, что она вернулась домой. На протяжении мучительных месяцев в тишине и темноте своей комнаты она жаждала услышать шаги Кристины в коридоре. Прошло больше года, пока она наконец не поверила, что Кристина действительно ушла. В день, когда она приняла это, она приняла свою слепоту и тот факт, что музыка тоже покинула ее. В одно мгновение ее жизнь утратила все, что придавало ей смысл. У нее не было ни надежды, ни желания заполнить пустоту чем-либо или кем-либо еще. Она покорно приняла судьбу, позволив времени идти своим чередом.
Эти последние несколько месяцев с тех пор, как появилась Анна, были единственными светлыми моментами за годы страданий с тех пор, как так резко изменилась ее жизнь. Только аромат цветов и воспоминания о руке Анны в ее руке, когда они шли по саду, заставляли улыбку появляться на ее губах. Когда она представляла общение с Кристиной, она чувствовала растерянность вместо того, чтобы радоваться предстоящим моментам.
Предыдущую ночь она провела без сна, встав со своего стула лишь перед рассветом, чтобы прогуляться по саду. Когда она почувствовала первое тепло от солнечных лучей на своей коже, она вернулась в дом для подготовки. Для нее было важно, чтобы Кристина увидела ее такой, какой она была когда-то, а не тенью самой себя, которой она стала. Она не принимала жалости ни от кого, и уж тем более не хотела вызывать жалость в женщине, которая когда-то говорила, что любит ее. Судя по приветствию Кристины, хотя бы это ей удалось. Она все еще чувствовала поцелуй Кристины на своих губах, и последующие слова все еще звучали в ее голове.
"Я так по этому скучала," – прошептала Кристина, уткнувшись ей в шею. – "Только ты заставляла меня чувствовать себя такой живой".
Обнять Кристину казалось самым естественным поступком, прикоснуться к губам, которые она так хорошо знала, услышать нежное дыхание, которые она так отчетливо помнила. Кристина стояла напротив нее, как тысячи раз до этого, нежно бормоча ее имя. Ничего не изменилось, но все было иначе. Грэм в голове видела их вместе, но ее тело никак не реагировало. Раньше от одних лишь прикосновений Кристины к ее коже ее сердце начинало бешено биться, а сейчас кровь ее не кипела, она ничего не чувствовала, никакой ответной страсти. Аккуратно она ослабила объятия и отступила назад. Кристина всегда умела улавливать изменчивое настроение Грэм.
"Ты не веришь, что я скучала, да, дорогая?"
"Возможно, если бы это случилось год назад, или два, или даже десять," – на удивление без злости ответила Грэм, – "возможно, я бы поверила".
Кристина нежно провела пальцами по шраму на лбу Грэм, а потом поцеловала ее еще раз.
"Дай мне время. Я заставлю тебя поверить", – прошептала она.
Грэм по-прежнему не верила. Но сейчас она не могла найти слов. Она знала, что Анна ждет.
"Прости, Анна. Я бы хотела объяснить. Просто мне нечего сказать".
"Все в порядке," – сухо сказала Анна. – "Ты не должна ничего говорить. Она важный для тебя человек, и ты не обязана передо мной оправдываться".
Она знала, что ее голос звучит холодно, но ничего не могла поделать. Она даже не могла понять, почему так переживает из-за возвращения Кристины. Если Кристина сможет вывести Грэм из глубокой изоляции, если сможет принести счастье в жизнь Грэм, Анна будет благодарна. Конечно, Анна хотела видеть Грэм счастливой. Столько всего случилось, неделя была кошмарной! Почему вещи, которые должны были бы облегчить жизнь Грэм – ее физические резервы, эмоциональная дистанция, и теперь – присутствие Кристины – вызывали у Анны такую боль?!
"Я приду на ужин, Грэм", – устало сказала Анна.
Грэм хотела что-то сказать, но лишь вздохнула: – "Хорошо".
Анна первой пришла в столовую. Длинный отполированный стол был мастерски устелен накрахмаленными салфетками ручной работы, сервирован антикварными приборами, хрустальными бокалами и китайским фарфором. Формальность вида была более, чем обескураживающей. Анна напомнила себе, что в прежней жизни Грэм было значительно больше, чем она могла видеть в газетных вырезках. Аскетичная жизнь, которую Грэм вела сейчас в Ярдли, была очень не похожа на ее прежнюю. Она была всемирно почитаемой артисткой, известной в любой цивилизованной стране, и конечно же, она вращалась в самых элитных кругах. Ее жизнь была праздником. Анне стало грустно от того, что она никогда не узнает этой части Грэм. С досадой она напомнила себе, что у Грэм уже была необходимая компания с приездом Кристины.Что бы ни могла предложить ей Анна, теперь это не было нужным. Единственным, кто будет скучать по времени, проведенном вместе, это она сама. Она почувствовала себя беспомощной и необъяснимо грустной.
"Ты прекрасно выглядишь!" – воскликнула Хэлен, заходя в комнату и выводя Анну из задумчивости.
"Хэлен!" – Анна поприветствовала ее с облегчением. – "Ты должно быть так долго все готовила. Выглядит чудесно".
Хэлен светилась от удовольствия, когда накрывала такой большой стол вдоль края комнаты.
"Ты права, чудесно! И для меня нет работы лучше. На какое-то время сегодня утром, когда она говорила, чего хочет, Грэм показалась мне такой, как раньше".
Хэлен не догадывалась о том, что ее слова ранили Анну, которая конечно же подумала, что причиной изменений Грэм было возвращение Кристины. Хэлен продолжила, не замечая наростающей депрессии Анны:
"Я бы хотела, чтобы она разрешила мне подавать на стол. Но она настояла на том, что я только накрою и буду ужинать с вами, но мне кажется, это неправильно! Если бы у меня было время, я бы нашла кого-то в помощь!"
"У меня немного опыта, но мне кажется, я смогу подать", – с сомнением сказала Анна.
С ее точки зрения все было лучше, чем сидеть за ужином с Грэм и Кристиной.
"Безумие," – сказала Грэм от двери, услышав предложение Анны. – "Уверена, мы справимся сами, Хэлен".
Анна повернулась на звук голоса Грэм, ее серце замерло от вида ее вместе с Кристиной. Кристина, которая переоделась в откровенное черное вечернее платье, стояла рядом с Грэм, рука в руке, слегка на нее опираясь. Они представлялись невероятно привлекательной парой, и Анна вынуждена была признать, что так оно и было. Между ними чувствовалась безусловная связь, несмотря на годы, проведенные врозь. Кристина прикасалась к Грэм, будто была ее собственником, и Грэм казалась довольной этим.
