Он это переживет. Это даже лучше, чем если бы было наоборот. Усевшись поудобнее на пороге, Джейс поинтересовался:
— Что значит — пока не поздно?
Гэррет обернулась на его голос. Движения ее были грациозными и плавными. Он смотрел на нее бессчетное число раз, но сегодня было что-то новое в его реакции на ее чуть заметную улыбку.
— Известно же, что смягчитель надо добавлять во время полоскания, — надменно пояснила она.
Сколько он себя помнил, она всегда отвечала на его вопросы с таким высокомерием, но и ему, оказывается, все еще нравится дразнить Гэррет Флетчер.
— Ну, тогда добавляй, пока не поздно.
Гэррет повернулась к стиральной машине, отмерила еще один колпачок жидкости и спросила:
— А где сегодня Кортни?
— У своей подруги.
Когда Гэррет подняла руку, чтобы опустить крышку машины, край ее майки задрался, обнажив талию. Ну вот, снова это ощущение, которое появлялось, когда он мечтал о ней. И вчера во время их расставания было то же самое. И сейчас. Ощущение было приятным, черт побери, но в то же время вызывало какое-то беспокойство.
Весь день он вспоминал о Гэррет в самые неподходящие моменты. Например, когда вернулся домой с покупками: бифштексами, цыпленком, молоком, любимым сухим завтраком Кортни. Он не собирался заглядывать в морозилку, но, увидев мороженое, сразу понял, что ему хочется сделать. Он хотел понять, тянет ли его к Гэррет, или он все себе напридумал.
Машина чуть задрожала под ладонями Гэррет. Джейс и правда нервничает или ей это показалось? И что означает его появление? Захотелось увидеть ее?
Внимание Гэррет привлекло шуршание пакета, и, обернувшись, она увидела, как Джейс достает из него килограммовую коробку мороженого.
— Шоколадное с карамелью, — издала она тихий стон. — Сто лет не ела. Ты принес его специально для меня?
— Ну, может, я тоже попробую.
Внимательно поглядев на Джейса, Гэррет решила, что ошиблась, предположив, что Джейс нервничает. Молния на пальто расстегнута, ворот рубашки открыт, голова гордо поднята. Лицо его светилось беззаботностью, а темно-серые глаза излучали веселье, а никак не тревогу.
— По-моему, у тебя сегодня замечательно хорошее настроение. Что случилось? Кто-нибудь из ваших выиграл в лотерее?
Джейс медленно встал с порога и выпрямился, как человек, пробуждающийся от глубокого сна.
— Не-а. Мы никогда не покупаем лотерейных билетов. Мы с Бёрчем всегда считали себя невезучими, а Куп уверяет, что не знал бы, куда девать миллион долларов. Мне просто захотелось развлечься, вот и все.
— Тогда пошли, — сказала Гэррет, взяв пакет, и повела его на кухню.
Она достала из шкафчика блюдо и стала выкладывать на него мороженое, слушая рассказ Джейса:
— Я сегодня разговаривал с Алеком Барклеем. Он уже начал дело. Говорил мне об уведомлениях, предварительных слушаниях и письменных показаниях. Я не очень во всем этом разбираюсь, но он наводит справки об Айвене и Беверли, собрал нужные документы и подобрал соответствующие статьи. Он считает, что у судьи нет оснований передавать им опеку над Кортни, но он не намерен расслабляться до тех пор, пока все не закончится. И еще кое-что…
— А что еще случилось?
— Я сегодня ни разу не видел той серой машины.
Его бесшабашная ухмылка была заразительной. Она была как лучик солнечного света, проникший в ее сознание, наподобие того, как теплый весенний ветерок проходит сквозь легкие тюлевые занавески. До нее все еще не доходил смысл его неожиданного посещения, но она была рада его приходу.
Доставая креманки для мороженого, она заметила:
— Это надо отметить добавкой.
— Я так и знал, что ты это скажешь.
Не это ей хотелось услышать. Пытаясь разрезать твердое мороженое, она размышляла о том, как ему сказать, что она уже не та Гэррет, которую он знал. Всякий раз, когда ей казалось, что их отношения продвинулись на шаг вперед, оказывалось, что они отступили на два шага назад.
Джейс, по всей видимости, не замечал ее состояния.
— Здесь мало что изменилось, — сказал Джейс, оглядывая кухню, — но я не помню, чтобы когда-нибудь было так тихо. Ты одна дома?
— Мама с папой пошли к Паттерсонам играть в бридж, — ответила Гэррет, пытаясь разрезать мороженое. — С тех пор как я приехала, здесь впервые так тихо. Не подумай плохого. Они встретили меня с распростертыми объятиями, но вообще-то здесь дурдом. С утра до вечера как на Центральном вокзале. Все время кто-нибудь приводит или забирает детей, и телефон трезвонит без передышки. Уф, наверно, придется подождать, пока мороженое чуть растает, — добавила она. Ей так и не удалось разделить твердый брусок.
— Дай я попробую. — Джейс забрал у нее ложку, коснувшись ее ладони мозолистыми пальцами. Гэррет молча наблюдала за тем, как Джейс, напрягая мускулы, давил на ложку. — Ты уже отвыкла от шума.
— Уверяю тебя, стало в сто раз хуже, чем когда я росла. Думаю, надо подыскать себе отдельное жилье.
— Значит, ты твердо решила остаться в Стоуни-Крике?
Гэррет кивнула. Они одновременно повернулись друг к другу, и она посмотрела Джейсу в глаза. Потом взгляд ее остановился на его губах. Ее собственные раскрылись в ожидании.
Оба тяжело дышали. Было слышно лишь жужжание холодильника. Гэррет опустила ресницы, взор ее затуманился. Его губы были так близко, что ей стоило только подняться на цыпочки, чтобы прикоснуться к ним. Один поцелуй, всего один, и он больше не станет думать о ней просто как о друге.
Один поцелуй, думала она, медленно поднимая голову…
В этот момент зазвонил телефон, заставивший их отшатнуться друг от друга. Гэррет открыла глаза и схватилась за горло. Второй звонок окончательно вывел ее из состояния транса, и она схватила трубку:
— Дом Флетчеров.
— Гэррет? Это ты, дочка?
— Да, это я, — ответила она, пытаясь узнать скрипучий голос.
— Я разыскиваю Джейса. Я уже всех обзвонил. Он у тебя?
Гэррет передала трубку Джейсу. В ответ на его безмолвный вопрос, она прошелестела одними губами «твой дед» и отошла.
Худшего времени для своего звонка Куп Макколл не мог выбрать! Из-за него сорвался поцелуй, вкус которого она мечтала узнать всю свою жизнь. Она все еще не могла справиться с волнением, ее бросало то в жар, то в холод.
Однако, пока Джейс говорил по телефону, Гэррет стала понемногу приходить в себя. К ней вернулась способность рассуждать. Сейчас другое время, девяностые годы. Женщины стали осознавать, что имеют равные с мужчинами права. Женщина имеет право сама проявлять инициативу и упасть в объятия мужчины, когда он будет готов подхватить ее.
