Затем подошла к бару.
– Эй, – не очень уверенно пискнула Лейси, но это, наверное, было лучше, чем ее обычное «бонжур».
Подозрительно нахмурив брови, завсегдатаи дружно придвинули к себе кружки, будто она собиралась забрать их.
– Эй, – послышался разноголосый ответ.
И только тут Лейси увидела Бобби с его знаменитой улыбкой на губах и сверкающими синими глазами. На его руке повисла эта ужасная женщина, Дарла. Лейси ощутила острый укол, пронзивший чувствительное место где-то между глаз. Она не ревновала. Нет, не ревновала.
– Что-то он запал на Дарлу, – заметил бухгалтер Герб.
– Да, – откликнулся телефонный мастер Нед, – никогда не видел, чтобы он так долго проявлял интерес к одной женщине. Прошла уже неделя.
Лейси снова взглянула на Бобби и его партнершу. Это и есть его долгое проявление интереса? Не хотелось бы ей видеть короткое. И тут же она едва не застонала. Ведь она видела его короткое проявление интереса. В кабинете, всего несколько минут назад. Поцелуй, который ничего для него не значил, так как сейчас он уже общается с другой женщиной. Лейси почувствовала, как из ее груди исторгается приглушенное, недостаточно отчетливое рычание.
– Что это было? – спросил Герб.
Щеки Лейси залились краской смущения.
– Несварение, – оправдываясь, ответила она.
– Я как-то раз съел слишком много этих куриных крылышек, – сказал Нед, постукивая кулаком по своей груди. – Так что знаю это ощущение.
Длинный ряд завсегдатаев нашел разговор забавным и развеселился, но все стихли, как только послышался взрыв чувственного женского смеха.
Мужчины крутанулись на стульях, чтобы увидеть Бобби и Дарлу. Лейси тоже посмотрела в их сторону.
– Говорю вам, это серьезно, – пробубнил Руперт, поднося кружку ко рту.
Лейси переводила взгляд с сидевших рядом мужчин на пару и обратно.
– Вы хотите сказать, что неделя для него долгий срок?
– Не то слово.
– За ним не замечалось длительных отношений.
– Да, на этот раз все по-другому, – вставил Герб, поворачиваясь к стойке. – Думаю, эта их связь продлится месяц.
– Я даю два месяца, – заявил Нед. – Посмотрите только на эти...
Мужчины метнули быстрые взгляды в сторону Лейси.
– На эти большие зеленые глаза, – закончил за Неда Руперт.
Мужчины один за другим прочистили горло.
– Итак, что у нас получается? – спросил Нед, доставая видавший виды карандаш и записывая на бумажной салфетке какие-то цифры. – Я ставлю доллар за два месяца. Герб?
– Я за один месяц.
– Ник?
Мужчина, которого звали Ник, не слышал. Он во все глаза смотрел на Лейси. Заметив это, Лейси вздрогнула. Ник улыбнулся.
– Ник, – снова окликнул его Нед.
– Да-да, я тоже даю ему месяц, – поспешно ответил тот и снова воззрился на Лейси.
Но Лейси не обращала на него внимания.
– Что это вы делаете? – спросила она.
Завсегдатаи с готовностью повернулись к ней.
– Мы обычно делаем ставки на женщин, с которыми встречается Бобби. Спорим, как долго он будет встречаться с ними и как они разойдутся. Это лучшее развлечение в городе.
– Как вам не стыдно! – выпалила Лейси.
Мужчины отвернулись от нее, и она мысленно отругала себя.
– А я поставлю пятерку, что эта получит кольцо, – крикнул мужчина, сидевший в дальнем конце стойки.
– Невозможно.
– Посмотрите, как она трется об него.
Действительно, Дарла прижималась к Бобби, как кошка к теплой стенке; провоцирующий язык ее тела откровенно сулил впереди гораздо большее.
– Сегодня у меня в квартире тебя ждет сюрприз, – услышали они произнесенные многообещающим тоном слова. – Там будет много взбитых сливок и вишен. Но прежде заедем к моим родителям, я пообещала им. Всего на несколько минут. А потом будем только я и ты и длинная ночь...
Свист Руперта заглушил ее последние слова.
– Да, эта, пожалуй, продержится некоторое время.
Нед пожал плечами:
– Может, и правда следует дать ей два месяца.
Мужчины продолжали переговариваться между собой, когда Лейси неожиданно и для себя, и для завсегдатаев решительно взяла свой поднос.
– Я заявляю, что... – она взглянула на свои часы, – эти отношения закончатся сегодня же. И можете считать, что я поставила на это доллар.
– Что?
Лейси не знала, чему они удивились больше: тому, что она сделала ставку, или тому, что отвела всего несколько часов на завершение этого адюльтера.
Герб поджал губы.
– Неужели сегодня же? – задумчиво сказал он, с интересом глядя на нее.
Лейси ощутила вдруг волнение, оттого что приобщилась к толпе. У нее возникло чувство глупой признательности этим людям.
– Вы в своем уме? – спросил Нед.
Лейси только улыбнулась и отвернулась, сконцентрировав внимание на трех кружках пива, которые ни в коем случае не собиралась ронять.
Смена закончилась, и у Лейси появилось несколько часов до того, как начнут собираться вечерние посетители. Погода только ухудшилась, а где еще можно согреться лучше, чем в баре «У Бобби»?
У Лейси опять возникли мысли о Робин, все те же знакомые страх и тревога.
Однако Лейси вдруг поймала себя на том, что сейчас ее беспокоит нечто другое, нежели неведение о том, где находится ее дочь. После переезда в Эль-Пасо Лейси надеялась, что они смогут проводить достаточно времени вместе, только мать и дочь. Но Робин всегда оказывалась чем-нибудь занятой. Домашняя работа, дополнительные занятия, а сейчас эта подруга, пригласившая ее к себе.
У них вдруг совсем не стало времени для общения друг с другом. Лейси знала, что она должна радоваться этому, и так оно и было. Но она не могла не понимать, что ее дочь больше не считает ее единственно важным человеком в мире.
Робин взрослела. Лейси испытывала сложное чувство, в котором радость смешивалась с грустью.
Отбросив мысли о дочери, Лейси направилась было в офис, но в это время распахнулась входная дверь и она обернулась, надеясь, что это Робин.
– Бобби Мак, – раздалось обычное радостное приветствие.
Лейси испытала уже знакомое ощущение: тот же жар, что она почувствовала, когда его пальцы гладили ее губы. Но она не должна позволять себе подобного поведения. Ей следует быть примером для своей дочери.
Робин находилась в том возрасте, когда девочки особенно впечатлительны, когда особенно активны подростковые гормоны. Лейси знала это. Она сама именно в этом возрасте стала жертвой одного привлекательного выпускника, который добился ее благосклонности благодаря заверениям в вечной любви.
И куда ее это привело? Постоянные бега, борьба, безуспешные попытки наладить жизнь. Тот, кто говорит, что времена изменились и к матерям-одиночкам относятся со чувственно, просто никогда не был незамужней матерью. Богатые и знаменитые люди из Нью-Йорка и Калифорнии могут позволить себе заводить детей, не указывая отцов, но все остальные жители страны хотят, чтобы матери были замужем, а дети по крайней мере имели отцовскую фамилию, даже если отец не участвует в их воспитании.
