На ватных ногах девушка вернулась в свой закуток и просидела в нем до восьми часов вечера, не отрываясь от плавающих на мониторе рыбок. Только когда на этаже стихли все голоса, она позволила себе встать и, собрав вещи и одевшись, медленно покинула здание. Каждый шаг гулко отдавался в пустых стенах, но почему-то Ксения ощущала странную уверенность, что она не одна, что стоит ей замешкаться – и из ближайшего кабинета навстречу выйдет красивый и холодно-вежливый Стрелецкий. Коснется ее безразличным взглядом, отвернется и пройдет мимо… А она застынет соляной статуей и, наверное, будет глупо смотреть ему вслед! Сегодня, после короткого вечернего разговора в коридоре, Ксения не заплакала только потому, что была в шоке, но если сцена повторится, никакая сила не удержит ее слезы, эту плотину прорвет! Такого допускать нельзя, а значит, Ксения ни в коем случае не должна видеть в Стрелецком мужчину. Он – клиент их агентства. Деловой партнер ее отца, совладелец сети магазинов «Золотая рыбка». И у него, конечно, есть жена и дети, как же иначе!..
Судорожно передернув плечами, Ксения натянула на голову капюшон с пушистой опушкой и бегом пересекла дорогу. Она знает, что делать. Надо просто в деталях вспоминать уже разученные ею танцы, каждое па, поворот, начиная с руки, которую Ксения изящно кладет на плечо Антона, и заканчивая последним тактом… Раз-два-три, раз-два-три! Тогда для неприятных мыслей места в голове не останется!
…Однако остаток вечера Ксения провела в безуспешной попытке вырвать из памяти, как сорняк, вредное воспоминание, которое, шевелясь в сознании и задевая его острыми углами, снова и снова ранило девушку. Она перестирала кухонные полотенца, вымыла полы во всей квартире, отдраила с «Кометом» ванну, раковину и холодильник. Но даже после этого, рухнув в постель без сил и завернувшись с головой в одеяло, долго не могла заснуть, потому что в ее тяжелой голове колоколом звенели слова Егора, сказанные не ей, а Жильцову, и ставшие финальным аккордом ее неудачного извинения:
– Ксения Разумихина?.. Нет, не помню… наверное, я просто не обратил на нее внимание. Столько народу, разве сразу всех упомнишь!..
Крепко зажмурившись, Ксения сжала и резко разжала кулаки. Повторив это упражнение несколько раз, она немного успокоилась. Ничего страшного, все хорошо… Этот человек – из другой жизни, и они просто чуть-чуть коснулись друг друга, их дорожки на одно мгновение пересеклись, но вот уже снова разбежались. Они с этим мужчиной – как две параллельные прямые, и это хорошо, ничего другого ей и не надо! Просто видеть его – уже счастье. Вздохнув, Ксения уткнулась носом в подушку и от души расплакалась.
Глава 7. 17 ноября, среда
День получился суматошным и полным разнообразных дел и событий. К концу его Ксения выдохлась и устала от бесконечных разговоров, но зато в кои-то веки почувствовала себя важной и нужной, а ради этого ощущения она готова не только целый день, но даже ночью вертеться как белка в колесе! Особенно если на нее вот так же, как сегодня, будут смотреть насмешливые серые глаза Егора!..
Встала девушка позже, чем всегда, потому умылась и оделась в темпе, накрасила глаза голографическими тенями и тушью от «Лореаль», купленными вчера по совету Натальи, надела тот же коричневый костюм, но на этот раз не с зеленой шелковой блузкой, а с водолазкой цвета темного шоколада. Времени оставалось только на то, чтобы покормить Дымку; через полчаса Ксения как штык должна быть на работе, значит, приготовить себе завтрак она уже не успеет.
Однако когда девушка торопливо влетела на кухню, то с удивлением обнаружила там Тату, мирно завтракающую бутербродами с кофе. Тетка выглядела свежей и бодрой, на лице ее блуждала легкая улыбка, а глаза мечтательно скользили с одного предмета на другой. Все это показалось Ксении необычным: новый темно-синий халат с золотистым поясом, неестественное благодушие Таты в такую рань и ее задумчивое лицо. Что она вообще делает на кухне в половине восьмого утра, если сегодня у нее только один вечерний спектакль и в театре ей нужно появиться во второй половине дня?..
Если бы Ксения не опаздывала на работу, то обязательно бы прояснила эти «темные факты», никуда бы не ушла, пока не допросила тетку с пристрастием и не вытянула из нее все подробности! Но так всегда и бывает: самое интересное приключается тогда, когда ты безумно торопишься! Дав себе слово вечером поговорить с Татой, Ксения с радостью спихнула на нее кормление кошки, лихо вскочила в новые кожаные сапожки и, хлопнув дверью, в несколько секунд преодолела три этажа и выбежала на улицу.
Девушка и правда думала, что вечером они с Татой сядут за стол и поболтают – просто ни о чем, как тетя с племянницей, ведь они это не раз делали раньше. Правда, тогда с ними была еще и бабушка. Нередко вечерами они втроем устраивали себе маленькие «девичники»: лепили пирожки, пекли шарлотку с яблоками и со взбитыми сливками, потом бабушка ставила на стол в гостиной старый самовар, и они пили чай с вареньем и выпечкой. Тата теперь совсем другая, а тогда у нее были длинные волосы, как у Ксюшиной мамы, и вся она казалась такой кругленькой, с чудесными румяными щечками! Ксении страшно нравилось смотреть на тетку. Сама она садилась на стул, бабушка занимала кресло, а Тата с ногами усаживалась на диван. Они разговаривали, шутили, иногда даже пели, и Тата так заливисто смеялась, как колокольчик!..
Какое хорошее, но очень грустное воспоминание! Без бабушки ничего этого никогда больше не будет: ни чаепитий в гостиной – зачем им вдвоем такая большая комната, им с Татой вполне хватает кухни! Ни вечеров с песнями, ни теткиного веселого смеха, чистого и звонкого, как переливы бубенчика… Когда Ксения приехала к бабушке жить, убежав из холодной, неприветливой Москвы, Тата только что развелась с мужем и тоже вернулась в родное гнездо, несчастная, как птичка с перебитым крылом, и они обе долгое время ходили по большой бабушкиной квартире, точно неприкаянные тени… Это было нелегкое время, но бабушка спасла обеих, в ней оказалось столько любви, она так понимала их!.. Наконец Ксения перестала плакать ночами и даже начала подходить к телефону, когда ей звонили мама или папа. А Тата… Да она просто расцвела, глаза опять засияли, голос снова стал мягким, и еще этот ее удивительный смех! Они никогда не говорили о разводах, втроем им жилось хорошо и уютно. Можно было не думать о бедах, просто наслаждаться жизнью, любовью близких, покоем и семейным теплом! Развод – это ведь еще не конец жизни, так бабушка говорила… Но теперь ее больше нет, уже целых два года!
Ксения с трудом влезла в переполненный троллейбус и проехала три остановки. Если бы она не опаздывала, то пошла бы пешком, тут идти-то нечего! Но не сегодня. Это очень хорошо, что Ксения должна спешить, работа поможет забыть обо всем на свете. Ноябрь виноват, он наводит ее на грустные размышления! Бабушки не стало в декабре, скоро годовщина, опять они с Татой поедут на промерзшее кладбище и будут долго стоять у низкой ажурной оградки, пристально, почти сердито вглядываясь в маленький заснеженный холм. Здесь у Ксении всегда возникает ощущение, словно на нее со всех сторон смотрят пристрастные зрители, а она, как плохая актриса, застыла на сцене и не знает, что делать дальше, потому что не выучила свою роль. В последний раз они приезжали к бабушке в июне, на ее день рождения, и Ксения остро запомнила охватившее ее тогда чувство бессилия, да и Тата, стоявшая рядом, казалось, чувствовала себя так же скверно!..
