— Лин!
Опять! Стоило ей вспомнить о Винсе, как Эндрю это почувствовал. Девушка подняла залитое слезами лицо.
— Забудь ты о нем, — проворчал муж. — Не стоит он того, чтобы из-за него так терзаться.
— Он меня совсем не хотел, — беспомощно прошептала Эвелин и вдруг поняла, что выдает свою самую сокровенную тайну — и кому! Эндрю был последним человеком, которому ей хотелось бы об этом рассказывать.
Он тяжело вздохнул, и серые глаза его потемнели. Затем решительным движением он обхватил девушку за талию и притянул к своему теплому крепкому телу. Его губы нашли ее рот, и она не оттолкнула его, не застыла от отвращения, а погрузилась в этот сладостный, обещавший утешение поцелуй.
Постепенно наслаждение заставило девушку забыть свои печали. Она инстинктивно все крепче прижималась к мужчине. Его рука скользнула вверх по ее предплечью. Пальцы осторожно исследовали нежную кожу, на мгновение замерли у изгиба шеи… Из груди девушки невольно вырвался легкий вздох. Рот ее приоткрылся навстречу его губам. Он поднял голову и заглянул в ее темные беззащитные глаза.
— Я хочу тебя, дорогая, — прошептал Эндрю. — Хочу так сильно, что готов принять любую малость, которую ты готова мне дать. — Он осторожно повернул девушку на спину, склонился над ней и осторожно погладил по щеке. — А взамен обещаю начисто выбить из твоей головки воспоминания о Винсе. Вопрос только в том, хочешь ли ты этого?
Хочет ли она? Эвелин заглянула в глаза мужа, и внезапно ее охватило непреодолимое желание окунуться в них и раствориться полностью. Он говорил правду. Она слышала это в неровном биении его сердца, видела в блеске глаз, ощущала в легкой дрожи пальцев, касавшихся ее щеки. И Эвелин откликнулась на его зов всем своим существом. По ее телу словно разлилась горячая волна, вызывая дрожь ответного желания.
— Да, — услышала она свой прерывистый шепот. Ей страстно хотелось снова почувствовать на своих губах его поцелуй, вновь ощутить прилив наслаждения.
Эндрю не стал медлить. Его рот мгновенно накрыл ее губы, и она не оказала сопротивления. Ее ладони скользнули по его телу, и она полностью отдалась на волю победителя.
Он хотел ее. А сейчас для Эвелин это было главным — знать, что она для кого-то желанна.
Впрочем, вовсе не для кого-то, а для Эндрю — человека, за которого вышла замуж. Для единственного мужчины, которому она просто обязана была отдаться.
Господи, сделай так, чтобы мне было хорошо, взмолилась про себя девушка, и словно в ответ на эту мольбу поцелуй мужа стал более настойчивым и страстным. Сделай так, чтобы было хорошо ему, попросила она.
Рука Эндрю двинулась вдоль ее живота, по прикрытому шелком бедру, пока не добралась до подола ночной рубашки. Одним уверенным движением он снял ее, и Эвелин оказалась перед ним обнаженной.
Это короткое мгновение было последним, когда она еще могла передумать. Ибо в следующую секунду его жадные губы прильнули к набухшему соску, и ее затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на свете.
Ни одному мужчине она не позволяла так ласкать себя. Он исследовал ее тело губами и языком, медленно подводя к той черте, когда станет уже невозможно просто лежать неподвижно. Эвелин не знала, что полагается делать в таких случаях, и инстинктивно протянула руки, словно в поисках чего-то ускользающего.
— Эндрю, — прошептала она, испугавшись той стремительности, с какой страсть уносила ее.
— Да, — прошептал он, словно в ответ на ее невысказанный вопрос. — Я знаю, любимая, знаю…
Ничего ты не знаешь, как в тумане подумала Эвелин. Но его ласки становились все более интимными, уверенными — этот искушенный в любви мужчина отлично знал, как доставить ей подлинное наслаждение. Она издала неожиданно низкий стон, и ее тело беспокойно задвигалось.
Эндрю медленно опустился на нее. Эвелин провела руками по его груди, ощущая бешеный стук его сердца, жар сильного тела, дрожь сдерживаемого желания. И все это из-за нее! Это она заставила его испытывать такие острые ощущения!
И все же девушка на мгновение испугалась. Он вошел в нее очень осторожно, но она вся напряглась и изо всех сил вцепилась в его плечи, вонзив ногти в гладкую кожу.
Эндрю сразу остановился и слегка отодвинулся.
— Лин?
Нет! Она отчаянно замотала головой и зажмурила глаза.
— Лин!
Это был приказ. Она медленно приподняла ресницы, встретила его суровый взгляд и тихо вздохнула. Что поделаешь, теперь он знал, что Вине даже не потрудился сделать ее женщиной. Эвелин увидела, как уголок его рта дернулся вниз, и глаза ее наполнились слезами.
— Пожалуйста, Эндрю, — взмолилась она, испугавшись, что он сейчас отступит, невзирая на ее молчаливый призыв.
Его глаза потемнели еще больше, и в них появилась глубокая печаль. Каким-то шестым чувством Эвелин поняла, что он жалеет ее.
— Ах ты, дурочка, — прошептал он. — Милая, прекрасная дурочка!
Эндрю склонился над ней и поцеловал — очень нежно. А потом лицо его стало жестким, и он снова вошел в нее, на этот раз более решительно. Этим завершающим аккордом он не просто сломал печать ее девственности, но дал понять, что вовсе не обязательно любить человека, чтобы получить такие потрясающие ощущения.
Короткая и резкая вспышка боли ничего не значила. Сокрушительная волна последовавшего за этим наслаждения — вот что было главным. Эвелин купалась в этом ощущении. Бедра ее сами собой раздвинулись шире, ноги обхватили талию Эндрю, привлекая к себе. Губы их снова встретились.
В этом жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его сердца, хриплое прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от поцелуев губ, потрясло Эвелин. Она была счастлива, что способна заставить мужчину потерять голову.
Эндрю двигался все быстрее, и в новом порыве восторженного экстаза Эвелин почувствовала, что сейчас достигнет его высшей точки. И вот ее затопила волна ничем не сдерживаемого восторга.
И тут она вдруг поняла, что наконец освободилась от Винса и стала полноценной женщиной — теплой, чувственной, желанной.
Тело Эндрю содрогнулось в конвульсиях, и он без сил упал ей на грудь.
А потом они медленно, как в тумане, возвращались к реальности, Эвелин казалось, что она превратилась в какую-то расплавленную бестелесную субстанцию. Она лежала неподвижно, не открывая глаз, и боялась заставить себя посмотреть мужу в лицо. Инициатива принадлежала ему, но виновата в том, что мы стали близки, я сама, думала Эвелин.
Вдруг ее охватила дрожь. Эндрю осторожно укрыл жену простыней и решительно притянул к себе.
— Постарайся ни о чем не думать, — тихонько шепнул он. — Просто лежи смирно.
