Ребекка подняла глаза.
— Это еще почему?
— Ты же хочешь выйти замуж, не так ли? Иметь детей?
Ребекка пожала своими хрупкими плечами.
— Возможно, я не из тех, которые выходят замуж.
Анет сердито наморщила нос.
— Конечно, ты из тех, кто выходит замуж! О Боже, разве не видела я своими собственными глазами тебя с теми детьми в палате номер шесть? Ты как раз из тех.
— Разве тебе не пора уходить? — с намеком сказал Ребекка.
Анет сильнее завернулась в плащ.
— Ты озлоблена, ты это знаешь?
Ребекка улыбнулась.
— Знаю, ты мне уже говорила.
Анет еще некоторое время на нее смотрела и затем со вздохом вышла из комнаты. После ее ухода Ребекка пошла, налила себе немного кофе и за этим ароматным напитком снова подумала о Поле Викторе. Он был, как и сказала Анет, очень настойчив, и, хотя Ребекке он нравился, ей хотелось, чтобы он понял то, насколько она была обеспокоена тем, что он просто теряет время. Будучи студентом-медиком здесь, в Сент-Бартоломью, он мог бы выбрать для ухаживания кого-нибудь из медсестер, но по непонятным причинам он выбрал ее. На самом деле это было трудно объяснить. Высокая, стройная и привлекательная, Ребекка понимала, что она легко привлекает мужчин, но ей ее внешность, похоже, была безразлична, равно как и мужчины, назначавшие ей свидания. Она познакомилась с Полом через Анет и Берри. Берри был на несколько лет старше и работал в Сент-Бартоломью, он знал Пола со школьной скамьи и как-то раз пригласил подругу Анет Ребекку и Пола составить ему и Анет компанию за ужином. Вечер удался, и Ребекка с некоторым недоверием согласилась пойти одна с Полом на другой вечер. Тогда она и поняла, насколько это было бесполезно, и с этого момента пыталась убедить в этом Пола. Это не подействовало. Ей мужчины были просто неинтересны, и она этого и не хотела.
Позже утром, сопровождая по палате хирурга мистера Портеоса, Ребекка случайно встретила Пола Виктора. Он был еще с несколькими студентами-медиками и за спиной мистера Портеоса активно подавал ей знаки, забавляя остальных студентов. Ребекка раздраженно сжала губы. Анет была права. Ей следовало раз и навсегда решительно разобраться с Полом.
После того как хирург ушел, Ребекка вернулась в свой кабинет и говорила со штатной медсестрой, когда раздался стук в дверь. Штатная сиделка Вильямс пошла открывать ее и затем беспомощно посмотрела на Ребекку.
— Это мистер Виктор, сестра, — сказала она с неловкостью.
Ребекка сердито встала со своего кресла.
— Пол, пора этому положить конец! — воскликнула она.
Пол колебался, стоя в дверях и смотря со значением на Вильямс.
— Ребекка, я должен с тобой встретиться! Я просил сестру Флеминг передать тебе, что я звонил.
Ребекка сжала кулачки.
— Да, Пол, она мне сказала, — коротко ответила она. — Но ты, похоже, не понимаешь, что это больничная палата, а не приемное отделение!
Пол ухмыльнулся.
— Ну хватит уже, не будь такой жестокой и официальной. Когда я смогу тебя увидеть?
— Я сказала тебе, Пол. Я не могу встретиться с тобой. У меня… у меня нет времени.
Пол покраснел. Он был красивым юношей с густыми, вьющимися темно-каштановыми волосами и голубыми глазами. Большинство сиделок находили его привлекательным, но на Ребекку такого рода романтизм не действовал. Ее волновало это три года назад…
— Почему? — спросил он, явно не обращая внимания на возглас удивления Жанет Вильямс. — Ты закончишь работу в семь тридцать. Не могли бы мы сходить куда-нибудь вместе выпить?
Ребекка колебалась. Она не хотела больше от него принимать никаких приглашений, но он становился все более настойчивым, и по вполне понятным причинам она не могла позволять ему приходить сюда. И к тому же она с трудом могла говорить с ним в присутствии Жанет Вильямс.
— Хорошо, хорошо, — сказала она, вздохнув. — Пойдем выпьем. Я схожу сначала домой и переоденусь, а встретимся в «Гридироне» в восемь тридцать.
Лицо Пола просветлело.
— Отлично! Я тебя увижу! — Он исчез из дверного проема, и Жанет ее плотно закрыла, а потом встретилась глазами с печальным взором Ребекки.
Ребекка беспокойно качала головой.
— Что еще я могла сделать? Он невозможен.
— Я думаю, он мил… — Жанет испустила вздох. — Почему ты не хочешь пойти с ним?
Ребекка пожала плечами.
— Я не знаю. Мы слишком разные, я думаю. Кроме того, я на много лет старше его.
Жанет убрала прядь волос, которая выбилась из-под ее шапочки.
— В наши дни возраст ничего не значит! — воскликнула она. — Меня бы это не остановило. Если бы я была заинтересована…
— Это не совсем то. — Ребекка сделала раздраженный жест. — Я просто не хочу связываться с… с кем бы то ни было.
Жанет пожала плечами.
— Могло бы быть и что-нибудь похуже. Говорят, что его семья просто купается в деньгах!
Ребекка наклонила голову.
— Деньги меня не интересуют.
— Нет? — Жанет наморщила нос. — Мне интересно почему?
Ребекка покачала головой.
— О, ради Бога, давай сменим тему, хорошо? Пока с меня и так хватит Пола Виктора.
Квартира Ребекки была в старомодном жилом доме на верхнем этаже, в старой части города. Хотя водопровод был старым и краска на лестничных площадках шелушилась, она предпочитала свой дом застывшим бетонным и гладким стеклянным уродствам, которые высились в центре города. Тяжелыми усилиями с помощью эмульсионной краски она превратила самую большую комнату в яркую и уютную, и ее тепло и домашний уют радушно приветствовали после утомительного дня. Это всегда было местом для отдыха, когда ей это было надо, — местом, где она могла быть сама собой.
За последние три года ей приходилось приходить в себя много раз, и за это время она многое узнала о себе. У нее было много времени, чтобы пережить те ужасные события, которые произошли на Фиджи, и, вспоминая об этом с высоты прошедших лет, она находила, что могла бы испытывать чувство жалости к Адель с ее искаженной злобностью. Однако даже сейчас ей трудно было думать хоть сколько-нибудь отчужденно о Пьере Сент-Клере. Чаще всего она старалась не думать о нем вообще, и в этом ей значительно помогала работа. Только иногда в темноте ночей невозможно было избавиться от волнующих отголосков тех страданий, которые она испытала.
Первое время, когда вернулась в Англию, она часто думала об Адель, особенно когда Адель сама написала ей несколько раз, прося у нее прощения и умоляя вернуться. Она ответила на первое письмо Адель, отказав ей в прощении, и попросила больше не писать. Ребекка сжигала письма не читая их, и постепенно Адель сдалась. Ребекка не хотела, чтобы какие-нибудь из извилистых дорог прошлого вредили ее будущему, которое она могла бы для себя выбрать.
