— И тебя?
— Конечно. И меня тоже. Но только перестань думать, будто ты умеешь летать.
— Я вспомнила.
— Что?
— Ключ.
— А… И что ты сделала с ключом?
Он отвезет ее в Хиронси и, если потребуется, пробудет с ней до утра, чтобы она и вправду не прыгнула сверху. Ляжет у порога и никуда ее не пустит.
Тамсин хихикнула.
— Я бросила его в яму.
— О, нет, — простонал Марк.
— Хочу в постель.
Марк повернул к своему дому. Ничего не поделаешь. Слово дамы — закон. Если она хочет в постель, будет ей постель.
— Сволочь! Подонок! Какого черта ты притащил меня сюда?
Чтобы уберечься от очередного удара подушкой, Марк откатился в сторону и закрыл лицо руками. Мгновением позже он проснулся окончательно, улегся на спину и расхохотался прямо в лицо напавшей на него фурии.
— Ублюдок! Свинья! — Перья летели во все стороны. — Марк Лангхэм, вы пожалеете об этом…
Каждый раз, когда она открывала рот, Марку доставалось по удару. Волосы у нее торчали во все стороны, но он любовался их золотистым оттенком. Она была так соблазнительна в эти минуты неуправляемой ярости, что он готов был терпеть, сколько угодно. Однако… пора и честь знать. Марк перехватил ее руки, и подушка повисла в воздухе, уже не представляя собой грозного оружия.
Тамсин дрожала всем своим маленьким телом, ведь она считала себя пленницей в его доме.
— Отпусти меня, — прошипела она.
— Нет, — со смехом ответил он.
Она сверкнула глазами. Попробовала было встать на колени, но, когда он, сжав ее запястья, заставил ее выпустить подушку, потеряла равновесие и упала на него.
— Насильник! Похититель! Варвар! Вот как ты развлекаешься… Похищаешь беззащитных женщин…
— Беззащитных?! — Сейчас он сам был беззащитным. Задыхаясь от смеха, он держал ее за руки и пытался заглянуть ей в лицо. — Беззащитная! Вот, значит, как ты о себе думаешь, чертова кошка?
Он заметил, что она не сняла своего белого платья, хотя сейчас оно задралось чуть ли не выше пояса. Ничего себе. Такого с ним еще не бывало! В первый раз его разбудила утром разъяренная маньячка с лицом ангела и телом богини. Все когда-нибудь бывает в первый раз.
— Я тебя не насиловал, — сказал он. — И не похищал.
— Ты привез меня сюда… Один Бог знает, где я теперь. — Она помолчала. — Ты заставил меня сесть в твою машину. Это я точно помню. Потом я проснулась в чужой постели, в чужом доме. Может быть, в чужой стране…
— Ты в Йоркшире.
— Неужели?
Ее глаза метали молнии.
— Если бы ты потрудилась посмотреть в окно…
— Я смотрела. — Она попыталась высвободиться. — Там только деревья и поля.
— Похоже на Сибирь? — не смог он удержаться от сарказма. — На Египет? Японию?..
Он отпустил ее.
— Нет… Но…
— Ты видела гарем, когда бежала ко мне?
— Нет, но…
— Наверное, ты видела цепи на дверях, слышала лай сторожевых псов, испугалась решеток на окнах?
— Нет! Дурак!
Она замахнулась было, чтобы ударить его, но он быстро отодвинулся под одеялом.
— Тебя изнасиловали, а?
— Ну…
— Я даже не раздел тебя! — крикнул он ей в лицо.
Сев в постели, он скрестил руки на груди, давая ей понять, что она вне опасности. Мэгги Бранд думает, будто он сластолюбец и сексуальный маньяк, но уж то, что он не насильник, — это точно.
Она скатилась с его кровати, встала рядом и уставилась на него.
— Зачем ты привез меня сюда?
Лицо у нее было словно вырезанным из камня.
— Напрягите вашу память, мадам. Вы мне сказали, что выкинули ключ от «Башни из слоновой кости». Вы мне сказали, что никого нет дома. Что же мне было делать? Оставить вас на дороге? Чтобы вас задавила первая же машина?
Она дернула головой.
— Я не принимала наркотики.
— Принимала, — холодно возразил он. — Поверь мне. Принимала.
— Н-но…
Губы у нее задрожали, и она крепко стиснула зубы, как будто из боязни сказать лишнее.
— Ну-ну, — снисходительно пробурчал Марк. — Тебе было хорошо.
Она кивнула.
— Никогда прежде я не была на таких танцульках. Увидела объявление на воротах и подумала, что…
— Тебе надо было отвлечься. Правильно?
Она опустила голову, потом с ненавистью поглядела на него.
— Да. Я чуть с ума не сошла, когда Ава сказала, будто Мэгги Бранд подходит Рейфу.
Он прищурился.
— Твоему проклятому пилоту?
— Я его ненавижу.
И она опять сверкнула глазами.
— Судя по тому, что я наблюдаю… вряд ли ты его ненавидишь.
Она отвернулась.
— Разве ты знаешь, что такое любовь?
Марк заложил руки за голову.
— И правда. Разве насильник, похититель и ублюдок может это знать?
Неожиданно она заметила, что у него голая грудь.
— Почему бы тебе не одеться? Не очень-то прилично укладываться в постель в таком виде, когда у тебя в доме… гостья.
— Жертва. Разве ты забыла? Ты не гостья. Ты — жертва.
Она завела глаза к потолку.
— Ублюдок!
— Может быть, ты скажешь мне «спасибо» за то, что я для тебя сделал? По крайней мере, ты спала в постели, а не на дороге, и была в полной безопасности.
Тамсин беспокойно заходила по комнате. Подошла к окну, потом вернулась к кровати.
— Поднимайся. Вылезай из своей проклятой постели и, черт бы тебя побрал, надень что-нибудь!..
— Если хочешь…
Через минуту Тамсин повернулась к нему и внимательно оглядела с головы до ног.
— Вот так лучше.
— Послушай, мне надо принять душ. Не могла бы ты оказать такую любезность и сварить кофе?
— Черный?
— Черный и покрепче.
— Постараюсь.
И Тамсин исчезла за дверью.
— Здорово, Лангхэм, — проворчал Марк. — Наконец-то под твоей крышей дама, будто сотворенная небом, а ты всего-то и просишь у нее, что кофе.
Он покачал головой и направился в ванную.
* * *
К кофе он, даже если бы хотел, не смог бы придраться. И тосты были само совершенство. И тарелка стояла на столе, когда он вошел в кухню.
Она уселась напротив и стала есть хлопья. Марк отпил кофе.
— В холодильнике есть бекон и яйца.
— Сам делай яичницу. Я тебе не служанка. Посуду тоже не мою. Если проголодаюсь, то поеду домой.
Марку не хотелось, чтобы она уходила. Ему было приятно завтракать в ее обществе.
— Куда спешить?
— Ава устроит скандал.
— Позвони ей.
— Уже.
— Ого! Может быть, ты и в полицию позвонила? Не сказала им, что тебя похитили?
