Он пригласил ее домой к своей эксцентричной бабушке, которая всегда знала, что нужно делать. Если наша несчастная героиня и изумилась при виде бывшей оперной певицы в шелковом китайском халате, с сигаретой в эбонитовом мундштуке, с глазами, подведенными точь-в-точь как у Клеопатры, то она не подала виду.
Люсия Салливан посмотрела на юную девушку, полную оптимизма, выпустила кольцо дыма и поняла о ней все.
Менее желанной феи-крестной едва ли можно было сыскать во всей Америке, но именно эту роль сыграла в ее жизни Люсия той ночью. Она завела граммофон, зажгла волшебные фонарики, развешанные по патио, и стала учить Фил танцевать вальс. Она великолепно чувствовала музыку, но притворилась, что устала, и настояла на том, чтобы Ник занял ее место и помог принцессе.
В тот момент свет звезд навсегда отпечатался в ней, смешавшись с музыкой в однородную алхимическую субстанцию, которой подвержены все девушки ее возраста.
Именно там, на патио Салливанов, в день пятнадцатилетия, в Фил впервые проснулась женщина. Она была прекрасна и сильна. Она сама распоряжалась судьбой. А впереди ждало безоблачное будущее.
Когда она посмотрела в глаза Нику Салливану, у нее перехватило дыхание. Она впервые почувствовала его крепкую руку на своей талии, впервые почувствовала запах его кожи. Она поняла, что не только спутала жабу с принцем, но и не заметила настоящего принца вовсе.
До той минуты.
Ник помог ей выбрать самую большую из падающих звезд, чтобы она загадала желание. Она, как это ни предсказуемо, пожелала, чтобы волшебная ночь длилась вечно. Ведь пока длится ночь – она Золушка в объятиях принца и они кружат в танце под звездами в надежде, что часы не пробьют полночь.
Но даже когда часы пробили полночь, Филиппа Коксуэлл уже навсегда стала другой.
Ладно, возможно, я погорячилась.
А может, и нет.
Меня только что посетил призрак прошлого. Единственный человек, которому я доверяла, нанес мне удар в спину. Не стоило ему верить. Ведь он сам учил меня не доверять тем, кто не заслуживает этого. Он сделал мне очень больно. Он разбудил воспоминания, без которых я чудесно обходилась.
Толстуха Филиппа сидела рядом со мной в Звере, и я хотела, чтобы она убралась восвояси. Это она сейчас плакала навзрыд, потому что я отказалась от этого бесполезного занятия много лет назад. Я ведь уже говорила, что люди из Розмаунта всегда умели меня расстроить, и, похоже, Ник не стал исключением.
Все, чего я добилась за последние пятнадцать лет, все усилия – все псу под хвост за какие-то двадцать четыре часа.
Удача снова отвернулась от меня.
Я припомнила свои давние грехи, стараясь ничего не пропустить. Впервые ощутив вкус успеха, я отпраздновала его, нарушив правило номер один – не пить; разорвала шоколадное соглашение и пошла на поводу у Ника Салливана, став посмешищем в очередной раз.
Я из тех людей, кто работает лучше перед лицом несчастий. Стоило изменчивой судьбе встать на мою сторону, как я тут же все испортила. И как результат – мне снова придется карабкаться в гору и тянуть лямку неудачника, для которой я, по-видимому, рождена.
Я метала молнии. Мне уже казалось, что шоколад отложился в бедрах и ползет к моим ягодицам.
Все вышло из-под контроля.
Я шла в офис, а надо мной висело персональное дождевое облако. Элайн не было, и это неудивительно, учитывая вчерашнюю бурную ночь. К тому же было еще достаточно рано. Я бросила ключи на рабочий стол и включила кофеварку, ведь Элайн понадобится кофе. Затем я посмотрела на эскизы, что лежали на моем столе. Не успокаивали даже ровные грядки на чертежах участка миссис Хатауэй. Я постаралась представить, как будут смотреться белые бегонии в тени дома, но вместо этого видела перед собой удивленное лицо Ника.
Гнев чуть поутих, и в душе зародилось сомнение. С чего бы ему появляться в моей жизни ради глупого розыгрыша? Не много ли чести?
Я ведь так и не дала ему шанс объясниться. Впрочем, какое мне дело до его объяснений? Он либо хотел подшутить, либо я действительно была ему полезна. Как предмет кухонной утвари.
Я зарычала и засунула карандаш в автоматическую точилку, позволив ей сгрызть его до основания.
Затем я пожертвовала еще одним карандашом, потому что от сладостного разрушения на душе стало легче.
Словно в подтверждение истины оптимиста, что может быть и хуже, на столе зазвонил телефон. Я засомневалась, стоит ли брать трубку, ведь с утра хороших новостей не бывает.
Еще один подрядчик пропал без вести. Да нет, пока слишком рано, чтобы быть уверенным в этом наверняка. Элайн не станет звонить в офис, потому что уверена, что меня здесь нет. На самом деле никто не станет звонить по той же причине.
Кроме одного человека.
Я позволила себе тяжело вздохнуть и ответила на звонок:
– Коксуэлл и Поуп. Привет, мам.
– Филиппа? Это ты?
Я поморщилась. Совсем немного. Затем села и приготовилась к худшему. В некоторые дни лучше не вылезать из постели.
Ник, мама и дурацкий розыгрыш в один день – это уже перебор. Мне нужен отдых. Я постучала по деревянной столешнице, чтобы не сглазить.
– Что случилось?
– То же самое я хотела спросить у тебя, милая. Вчера вечером ты не позвонила.
– Я поздно пришла домой.
– Могла бы позвонить утром.
– Не было времени.
– Мы давно не разговаривали. Как на работе?
Это было недобрым знаком. Не жди ничего хорошего, если семья начинает спрашивать тебя о твоих делах. Любопытство – предвестник неприятностей.
– Отлично. – Я гордилась собой, мой голос прозвучал совершенно нейтрально. – С чего вдруг спрашиваешь?
– Я не знала, что у тебя клиенты за пределами Бостона. – Голос мамы стал жестче, и я поняла, что сейчас начнутся те самые неприятности. – Ивлин Доннели видела тебя у дверей Люсии Салливан этим утром.
Я не стала высказывать свое мнение по поводу этой сплетницы.
– Неужели? Не знала, что вы поддерживаете отношения. – Мама фыркнула:
– Она же не нашего круга, деточка, ты не представляешь, как я оскорбилась, когда она позвонила мне в такую рань. Она же из простых. Ну да ладно, Бог с ней. Что хорошего ждать от шальных денег в дурных руках?
К счастью, вопрос был риторический и мне не пришлось отвечать.
– Тем не менее я обеспокоена. Доннели сказала, что ты выглядела взволнованной, когда выходила. У тебя что-то стряслось? Неприятности на работе?
О, ей, видимо, нравится измываться надо мной! Очередной мой провал даст клану Коксуэллов повод для пересудов на долгие годы. Будет о чем посплетничать в семейном кругу на Рождество, День благодарения или Пасху. Как будто им мало моих прежних ошибок.
