По быстрому собравшись, я не пренебрегла папиным советом и надела тонкий свитер с горлом, который скрыл засосы. Детки и их родители вряд ли оценят счастье нянечки, которая сверкает такими украшениями.
По дороге на работу телефон начал разрываться сообщениями от подруг. Они приперли меня к стенке, потавив перед фактом, что заберут после работу, пройтись по магазинам и выпить кофе. Пришлось соглашаться.
Не утерпев, я сама настрочила сообщение Фениксу.
И. У меня вся шея и грудь в засосах.
Г. Серьезно? Как так вышло?
И. Вот тоже пытаюсь понять.
Г. Я бы сказал, что мне жаль, но нет.
И. Ты такой засранец.
Г. Даже не буду отрицать.
Я убрала телефон, вышла на остановке. День обещал тянуться бесконечностью рутины. Ей-богу, иногда мне кажется, что лучше ад, чем тоска будней. Мелких было мало, и я силилась не уснуть, наблюдая за двумя-тремя подопечными. Задир сегодня не сдавали. В середины смены я услышала, как пискнул сообщением телефон. Знала, что это Гоша, но читать не стала. Знала, что он написал нечто пошлое и возбуждающее. Знала, что мозги расплавятся, и я тут же начну строчить ответ, забыв про детей. А это опасно. Чуть про них забудешь, они выкинут нечто…
Потом прочту.
Ближе к концу смены и народу прибавилось. Я мечтала не о Гошиных непристойностях, а лишь бы скорее сдать смену. За десять минут до моей свободы Аня и Лиза уже нетерпеливо топтались у игровой. Разные не только внешне, но и по характеру, но одинаково любимые мной.
Лизка — блондинка с кукольным личиком. Она вот точно перечитала маминых романов в детстве и теперь непременно влюблялась в каждого своего бойфренда. Насмерть, до детей свадьбы. Но чаще все ее иллюзии цвели месяц-два. Потом она страдала — дней пять — и злилась. Мы убеждали ее, что все будет хорошо, и она тут же находила новый объект для своей безграничной любви.
Аня — дерзкая рыжуля. Прагматик до мозга костей. Она всегда была самой здравомыслящей и категоричной одновременно. Если у Ани было, что сказать, она говорила. Прямо и громко, не пытаясь смягчить или уйти от ответа. К мужчинам она относилась бессовестно потребительски. Во всех смыслах. И не стеснялась такой позиции. Однако при этом пользовалась успехом и постоянно меняла кавалеров. Чаще всего неприлично состоятельных. Откуда она вообще брала этих мажоров на спортивных дорогущих машинах — непонятно. Город у нас не такой и большой.
Сдав пост сменщице, я поспешила к девчонкам. Они сжалились над пролетариатом и повели меня на фудкорт, перекусить перед осадой магазинов. Взяв по куску пиццы, мы уселись за столиком. Пицца! Я тут же вспомнила Катю, которая так любила это итальянское лакомство. Ассоциации привели меня к непрочитанному сообщению от Гоши. Я поспешила вынуть телефон, открыть вайбер. Лучше бы я этого не делала.
Ты знала, что у тебя веснушки даже на груди?
Я моментально ощутила, как загорелись щеки. Зыкнув исподлобья, просканировала девочек. Кажется, не заметили. Прикусив губу, написала ответ.
И. Не знала, конечно. Откуда бы.
Г. Сарказм?
И. Естественно.
Г. Почему я не заметил, когда мы были в студии?
И. Наверно, пялился на соски, которые выглядывали из-за драпировки. Не до веснушек.
Г. Мы знакомы всего ничего, а ты так хорошо меня знаешь.
И. Все вы, мужчины, одинаковые.
— Эй, — возмутилась я, потому что Аня выхватила мой мобильник.
— Что за дела, Ир? Мы собирались потрындеть, а ты сидишь в телефоне! Кто у нас тут? Феникс? Прелесть… О-о-о, Лизок, он пялился на ее грудь. Представляешь! Ирсен Дадиани завела кого-то и прячет от нас. Ну и дела.
— Отдай, — потянулась я за телефоном.
— Уже и так все понятно.
Аня вложила мобильный мне в руку.
— Серьезно, Ир? Бойфренд завелся? — вторила ей Лиза.
— Да. То есть — нет. Не знаю. Но он точно не мой бойфренд, — попыталась ответить я честно, но коротко. — Давайте поедим и пойдем уже.
— Ну уж нет. Я с места не сдвинусь, пока ты нам не расскажешь о Фениксе.
— Я тоже.
Они обе смотрели на меня, как голодные волки. Попалась. Точно не отстанут. Пришлось говорить.
— Его зовут Гоша. Он фотограф. Снимал меня для какого-то парфюма. Наверно, разводит так. Нечего рассказывать. Ну… целовались.
Я решила не уточнять, что Гоша целовал меня не только в губы.
— Ооо, — протянула Лиза. — Тааак романтично. Фотосессия, Ир. Это же круто.
— Брось. Какая из меня модель, — отмахнулась я от нее.
— Это мастеру виднее, — подхватила Аня. — А почему он Феникс?
— Потому что Фенов. И… — я решила все же сказать. — И еще у него тату Феникса на плече и торсе.
— Тату? — скривилась Лиза.
— Фотограф в татушках? — Аня не питала неприязни к узорам на коже. — Горячо! Откуда ты его взяла? И есть ли там еще?
— Он папа. Сдавал мне дочь. Они забыли игрушку в шкафу, я отвезла. Ну и закрутилось.
Проклятая Анька! Ей точно после своего юрфака нужно в прокуратуру идти. Раскалывает на раз-два.
— Папа? Он женат? — Лиза почти визжала.
Аня изобразила, как прочищает ухо. Я поспешила успокоить нервную подругу.
— Не женат он. И не был. Мама его дочери умерла. Он воспитывает сам.
Аня вздохнула и сморщилась.
— Так себе, — кратко резюмировала она.
Лиза же напротив тут же прониклась.
— Бедная малышка. Только папа. Прямо как у тебя, Ирусь.
Я неопределенно покачала головой. Ну да. Примерно, как у меня. Аня же не стала разводить сантименты.
— Вдовец, — скривилась подруга. — Паршивенький расклад, Ир. Всегда будешь в тени умершей жены.
— Говорю же, они не были женаты. Там все сложнее, — почему то начала оправдываться я.
— Все равно паршиво, — не унималась Аня. — Перспективы так себе.
— Я вообще не думаю о перспективах. Говорю же — это все баловство.
— Оно и видно, — хмыкнула рыжая, сдувая с глаз удлинённую челку. — Ладно, пошли шопиться.
Я обрадовалась, что Аня так вовремя перевела тему. Еще немного, и я бы вывалила им все, что было на душе. Сама еще не очень понимала свое отношение к Гоше и не хотела выносить это на дружеский разбор полетов. Хватит того, что в голове основательно засело пренебрежение Ани и брезгливость Лизки.
Поход по магазинам немного сгладил мое настроение. Я с удовольствием примеряла платья, кофточки, джинсы, юбки. Очень понравилось простое, но стильное платье-рубашка любимого синего цвета.
— Девчонки, как? Я возьму, наверно.
Я вышла из примерочной, покрутилась. Аня выглянула из соседней кабины, внимательно меня оглядела.
— К этим засосам — самое то, — едко хмыкнула она, добавив, — Целовались, значит. Ну-ну.
Я покраснела. Хорошо, что никого в примерочных больше не было, и Лиза не слышала. Ее бы кондрат хватил. Я же с Гошкой даже на свидании не была, а уже в засосах. Воздушная Лизка меня бы осудила обязательно.
— Не спала я с ним, — буркнула я обиженно, скрываясь за занавеской.
— Пока, — бросила Аня мне в спину.
Ненавижу ее проницательность. Я все — таки купила платье. Анька уговорила взять к нему и чулки с интересным графическим рисунком. Принт немного напоминал графику, в которой был выполнен Гошин Феникс. Разумеется, это сыграло решающую роль. Неуместная мысль: «Ему должно понравиться», — пробралась в мой разум. Я не имела права так думать, ориентироваться на его вкусы, пытаться угодить. Хватит и того, что перестала волосы забирать по требованию господина фотографа с тонким чувством красоты.
После магазинов мы заскочили в кофейню, слопать по пончику, выпить облепихового чая. Слава богу, больше не возвращались к разговору о Гоше. Я жутко боялась, что Аня опять прицепится, расскажет Лизе про засосы, начнет трясти из меня грязные подробности. Но — нет. Мы весело болтали, как всегда перемывая кости общим знакомым, планировали вылазку в клуб, делились учебными планами и подвигами.
Лишь на остановке, когда Лиза уже села на маршрутку и уехала, оставив нас с Аней ждать другой транспорт, подруга попросила:
